Взрослела я медленно. Несмотря на свои шестнадцать, или как выразилась Ксюха, почти семнадцать, я была все такой же худенькой. Правда, чуть вытянулась в рост, но все равно была ниже всех в классе, и среди параллели вообще. Фигура моя так и не округлилась, я была лишена каких-либо женственных изгибов, но несмотря на это, большинство девчонок в классе завидовало моему телосложению – узкая талия, стройные ноги (еще бы им не быть стройными при такой-то худобе!) красивая шея, и моя гордость - мои темные волосы. Я не считала себя красавицей, но все же мне было чем гордиться – мне от папы достались большие карие глаза, отдающие в черноту. Когда я что-нибудь просила, я делала их жалостливо-большими, и становилась похожа на олененка Бемби. На маму это не действовало, а вот на папу и Никитку – еще как!
В семье меня порядочно избаловали. Мне практически ничего не запрещали – я могла гулять на улице, когда хотела, могла получить практически что угодно – в пределах возможностей родителей. Наверное, поэтому я привыкла сама себя держать в рамках – гулять, несмотря на вседозволенность, старалась максимум до часу и только по субботам – воскресеньям. Спиртные напитки и сигареты – да, я попробовала раз, но мне не понравилось, и я не находила в этом ничего привлекательного, как и мои друзья. Мама доверяла мне полностью, зная что я сама разберусь со временем, когда делать уроки, и поэтому никогда не проверяла моих домашних заданий, лишь порой спрашивала, как дела в школе. Наверное, поэтому я с охотой рассказывала ей практически все, без утайки, и мы как-то обошлись без кризиса переходного возраста в отношениях.
Но у избалованности были и негативные черты – мой характер сформировался, и я уже понимала, что он довольно сложен для окружающих. Я не привыкла уступать, хотя в мелочах всегда снисходительно ко всему относилась, я не умела проигрывать – честолюбие во мне порой зашкаливало за критическую отметку, а еще я страдала самоедством. Видимо, из-за того, что меня практически не ругали родители, я решила делать это сама. И очень жестоко. Стоило мне ляпнуть что-нибудь не так и не в том месте – я мучилась этим неделю, постоянно проигрывая внутри себя ту или иную ситуацию. Я была обидчива, но держала свои обиды при себе. Вот такой я стала, и плохо это или хорошо, я пока не знала, так как столкнуться со своими недостатками лицом к лицу мне пришлось намного позже.
А пока я убиралась у себя в комнате и насвистывала себе под нос веселую песенку. Жизнь была прекрасна, на улице стояла золотая осень, светило солнце, было воскресенье, в памяти все еще теплилось воспоминание о вчерашней вечерней прогулке с Ксюшкой и Ваней, а еще должен был зайти Тимка, и я уже предвкушала, как я ему расскажу подробности вчерашней прогулки. На кухне мама пекла вкуснейшие в мире(да-да!) сосиски в тесте, и пряный аромат поджаривающейся корочки щекотал мне ноздри.
- Мам! Я закончила, где Никитос? Пусть мусор выбросит! – крикнула я.
- Здесь я. - буркнул растрепанный брат, вошел в комнату и взял мусорное ведро, наполненное скопившимися в моей комнате ненужными бумажками.
- Мистер засоня, - высунула язык я.
- Да ну тебя, ведьма! - обиделся брат и вышел из комнаты.
И чего он такой недовольный? Жизнь ведь прекрасна!
Через полчаса пришел Тимур с коробкой моих любимых пирожных.
- Привет, маленькая! – улыбнулся он, когда я выбежала его встречать, и протянул пирожные. - Это тебе, сладкоежка.
- Спасибо!- я потащила его в комнату. Тим бухнул на стол учебник по тригонометрии:
- Ты решила ту задачу? Я так и не допер.
- Эх ты, там все легко! Вся проблема лишь в том, что надо было вначале понизить степень синуса, а потом уже все преобразовать.
-Точно! – он с досадой хлопнул себя по лбу, - Ты все-таки гений.
- Да ладно, чего уж там, - поскромничала я. – Лучше послушай!
- Ах да, я же пришел сюда радоваться вместе с тобой, - Тим скорчил кислую мину, за что немедленно получил пинок, - Да хватит драться, рассказывай.
- Ну в общем, сижу я вчера дома, радуюсь… Ах, да , ты что не заметил? У меня новый компьютер!... Да стой ты, потом поиграешь… Ну так вот, сижу-радуюсь, а звонит Ксюшка, и… - тараторила я.
Да, нелегко быть моим другом, честно скажу я вам. Приходится принимать на свои бедные ушки столько информации, да еще поддакивать при этом, что порой очень тяжело приходится, ведь мисс Анастасия такая болтушка. Но, как говорится, сам напросился. К концу моего рассказа Тим, казалось, был готов повеситься, но все же взял себя в руки:
- Здорово! Теперь дерзай, Стюшкин.
Позже вечером я сидела за топиком по английскому и пыталась подобрать глаголы в нужном времени. Мысли путались, на часах было уже одиннадцать вечера, хотелось спать, но я упрямо заставляла себя доделать домашнее задание. Где-то раздался звонок моего мобильного. Нашарив его под кроватью , я нажала на кнопку «Принять»:
- Алло?
- Эм... Настя? Привет. – нерешительный голос парня, хм… Ах да, Ваня!
- Привет, да , это я, - я попыталась скрыть улыбку, хотя кто меня видит?
- Это Иван.
- Да-да, помню.
- Как дела?
- Хорошо, - «Блин, я даже не представляю, о чем с парнем-то говорить?!»
- Ммм, я рад. – «Похоже, он тоже. Ох, ну и кадр. Че делать-то теперь?»
-Э…
- В общем, это… ну…
- НУ?
- Эм… эээ…
- Короче, не хотел бы ты завтра встретиться?! – выпалила я и тут же пожалела об этом. А вдруг я ему совсем не понравилась и звонит из вежливости?! Ну, Настюха, ты попала…
- Да! – как ни странно, парень был рад. Скажу больше, по голосу слышалось, что он был в восторге, - Я тоже хотел это предложить, но ты опередила. Как видишь, не мастак я разговоры разговаривать, - с облегчением рассмеялся он.
- Да уж, заметно, - хмыкнула я.
- Ну так что? Можно, я встречу тебя после школы? Ты ведь в лицее учишься?
-Ага. Да, можно. Я заканчиваю обычно в четыре, - я тихо улыбнулась в трубку.
- Отлично, я буду там. До завтра, Настюш.
- До завтра, - пробормотала я и повесила трубку. Приложила ладони к горящим щекам и оторопело смотрела на телефон. Мне ведь это не приснилось, да?!
