Феттах-паша, оставив коня у забора, крадучись, беззвучно подошёл сзади к Бекиру-аге вплотную и тихонько окликнул его:
- Далеко ли собрался, Бекир-ага?
Застигнутый врасплох мужчина вздрогнул от неожиданности и остановился. В этот же миг он почувствовал, как что-то острое упёрлось ему в спину. Немного погодя он понял, что это было острие кинжала.
Не оборачиваясь, Бекир-ага спросил незнакомца, не узнав голоса Феттаха-паши:
- Кто ты такой? Что тебе надо, бандит?
- Да нет, Бекир-ага, это ты бандит, презренный предатель, - яростно прошипел Феттах. При этом он ловко развернул к себе лицом Бекира-агу и с силой схватил его за горло.
- А ну отвечай, что ты делал у той лачуги? Что за записку ты передал человеку в чёрном?
- О чём ты, Феттах-паша, - заскулил испуганный ага, - я не сделал ничего плохого.
- Бекир-ага, мне неведомы твои хорошие дела, а вот о плохих ты сейчас мне расскажешь. Повторяю вопрос, берегись, если не сможешь на него ответить. Что было в переданной тобой записке? – Феттах-паша крепче сжал горло Бекиру-аге и коснулся его шеи лезвием кинжала.
- Стой, Феттах-паша, подожди, - взмолился ага, - отпусти меня, я дам тебе золото, много золота, сколько ты хочешь?
- Ах ты, презренный шакал, золотом вздумал меня подкупить? Давно надо было тебе подрезать твой паршивый язык. Ну всё, прощайся со своей никчёмной жизнью, предатель, я и без тебя всё узнаю, - решительно сказал паша и уже собрался полоснуть кинжалом по горлу аги, но тот вскрикнул:
- В записке было указано место и время охоты шехзаде.
Феттах с силой оттолкнул Бекира-агу, подбежал к лошади, вскочил на неё, сильно пришпорил, крича на ходу:
- С тобой я разберусь позже, шакал. От меня не уйдёшь!
Лошадь рванула с места. В мозгу Феттаха-паши пульсировала одна мысль, побыстрее добраться до дворца и предупредить шехзаде о смертельной опасности, поджидающей его на охоте.
В сильном возбуждении он не сразу почувствовал, как что-то острое вонзилось в его спину. Лишь спустя несколько секунд, он заметил, что в глаза потемнело, дыхание замедлилось. Паша понял, что в него выпустили стрелу.
Теряя силы, он ослабил натянутые поводья и стал оседать в седле. Разум паши угасал, но последним усилием воли мужчина натянул поводья, слегка пришпорил лошадь и направил её ко дворцу шехзаде. То приникая к шее лошади, то поднимаясь, едва держась в седле, Феттах-паша добрался до ворот дворца. Управлять лошадью он уже не мог, поэтому конь сам завёз его в ворота и пошёл по тропике дворцового сада.
Разие-султан в это время гуляла по тенистым аллеям, придумывая рифмы, из которых складывала прелестные стихи. Вдруг её внимание привлёк конь, стоявший у раскидистого куста и щиплющий подле него сочную траву. Приглядевшись, Разие заметила в седле всадника, лежащего на лошади. Быстро подбежав, она увидела Феттаха-пашу со стрелой в спине.
- Феттах-паша, Феттах-паша, очнитесь, что с Вами, - растерявшись, в ужасе закричала она, похлопывая пашу по щеке. Затем, быстро собравшись, что есть мочи закричала на весь сад:
- Срочно, все сюда, лекаря, немедленно!
На её звучный крик тут же сбежалась охрана и многочисленные слуги, которые передавали по цепочке слова госпожи с призывом лекаря.
Феттах-паша от хлопков и крика Разие на мгновение пришёл в себя и медленно, по слогам прошептал:
- Шехзаде нельзя …на охоту…нельзя…покушение…
Взглянув на Разие умоляющим взглядом, паша потерял сознание.
Потрясённая словами Феттаха-паши, Разие испуганно застыла на месте. Она знала, что Мустафа только что ускакал в лес, причём, один, как он любил это делать, оставив далеко позади себя охрану.
Не желая терять драгоценное время на размышления, девушка огляделась, остановила загоревшийся надеждой взгляд на конюшне, но с досадой отвернулась, представив, сколько времени понадобиться добежать до стойла, оседлать коня…И тут она посмотрела на одиноко стоявшую лошадь Феттаха-паши, которого уже унесли во дворец.
Разие подошла к коню, погладила его по гриве, дружелюбно похлопала по шее, говоря при этом ласковые слова, и быстро оседлала животное. Конь не сопротивлялся новому наезднику и пошёл спокойно, естественным аллюром, по тропе. Выехав за ворота дворца, Разие повела скакуна по тропе, поглядывая на деревья. Зайдя поглубже в лес, она остановилась и призывно крикнула:
- Ша-а-х-и-и-н! Ша-а-х-и-и-н!
Тут же в воздухе послышалось отрывистое “Кьяк-Кьяк!”, и Разие увидела своего друга, опускающегося на ветку дерева. Спрыгнув с лошади и подойдя к птице, девушка с тревогой в голосе, отчётливо произнося каждое слово, обратилась к соколу:
- Шахин, беда, Мустафа в опасности, лети, спаси его! Лети!
Сокол своим гениальным птичьим чутьём услышал беспокойную вибрацию в интонации знакомого голоса, принял сигнал “опасность, враг” и взвился в воздух с грубым и быстрым криком “Кра-кра-кра”.
Разие, вскочив на лошадь, поскакала по направлению полёта птицы. Минут через пятнадцать она наткнулась на взволнованную охрану с саблями наголо. Они почти загнали коней, но не смогли догнать шехзаде.
А в небе снова послышался голос птицы, но уже с другим вокалом “Кьяк-кьяк”, и Разие поняла, что Шахин благополучно справился с заданием.
Ещё немного продвинувшись вперёд, группа наездников услышала ржание лошади и через минуту увидела скачущего им навстречу Мустафу. Шехзаде поднял руку вверх и остановился, приказывая этим жестом сделать то же самое конникам.
Разие соскочила с лошади, подбежала к брату, схватила его за кафтан и яростно заговорила:
- Не смей, слышишь, не смей быть таким безрассудным!
- Что случилось, Разие, на тебе лица нет? – беспокойно спросил Мустафа.
- Ты хочешь знать, что случилось? – возмущённо проговорила Разие, - идём со мной, сейчас ты поймёшь, что могло случиться, если бы не мой Шахин.
С этими словами она приказала охранникам прочесать лес. Через малое время один из них закричал:
- Сюда, сюда, идите все сюда!
Подбежав к указанному месту, все застыли, изумившись увиденным. С толстого куста свисало тело мужчины в чёрном плаще. Из перебитого хребта на землю струйкой стекала кровь, руки застыли, сжимая крепкой хваткой стрелу, вставленную в тетиву лука.
Мустафа вопросительно посмотрел на Разие, ожидая объяснений.
- Феттах-паша сообщил о готовящемся на тебя покушении. Он тяжело ранен. А тебя спас наш Шахин! Благодари Аллаха, брат, что он послал тебе таких верных и надёжных друзей!
- Разие, ты в очередной раз спасла мне жизнь, – растроганно сказал Мустафа.
- Не я, брат. Моя заслуга мала по сравнению с героическим поступком Феттаха-паши, который на грани жизни и смерти сумел предупредить о нападении. Ну и мой Шахин тоже герой, - ласково улыбнувшись, ответила девушка.
- Да, Разие, ты права. Меня беспокоит состояние Феттаха-паши, едем быстрее во дворец.
Когда Махидевран-султан увидела раненого Феттаха-пашу и склонившегося над ним лекаря, она с замирающим сердцем ожидала результатов осмотра. Лекарь, осматривающий пашу, выглядел озабоченно, было видно, что его что-то сильно тревожит. Он пристально осматривал то рану, то вытащенное из неё тонкое орудие. Наконец, разведя в склянке с водой какой-то порошок, он опустил туда наконечник, вода вмиг окрасилась в тёмно-синий цвет.
Лекарь отпрянул от склянки и беспокойно произнёс сам себе:
- Так я и знал, это яд.
- Что Вы сказали, Хаджа Эфенди? Паша будет жить? – с нетерпением спросила Махидевран-султан.
- Не беспокойтесь, госпожа, рана, конечно, тяжёлая, но Феттах-паша крепкий человек, надеюсь, он справится, - неопределённо ответил лекарь. – Махидевран-султан, Феттаха-пашу необходимо перенести в отдельное помещение и принести туда побольше чистых тканей и ёмкости с кипячёной водой и пустые.
Махидевран хотела дать распоряжение стоящей рядом Гюльшах, но та уже побежала по коридору, крича на ходу:
- Я всё поняла, Махидевран-султан, сейчас всё сделаю.
Минут через пятнадцать запыхавшаяся Гюльшах подробно объясняла слугам, куда отнести раненого Феттаха-пашу, показывая им дорогу.
В просторных светлых покоях царила идеальная чистота, ложе сверкало белизной, на стульях возвышались стопки чистых отрезов простой ткани, два таза были наполнены водой, остальные стояли пустыми.
Когда Феттаха-пашу положили на кровать, лекарь заколдовал над его раной. Через некоторое время он выкинул окровавленные тряпки в таз и громко сказал:
- Нужна будет ещё чистая материя.
Гюльшах велела одной из девушек принести из бельевой ткани.
Когда служанка вернулась, Гюльшах, увидев, что у неё в руках, разразилась бранью:
- Скажи-ка мне, хатун, у тебя к шее прикручена голова с мозгами или резная шкатулочка с бусами? Ты бы ещё парчи мне принесла или вуали. Кто ж рану шелками перевязывает? О, Аллах, дай мне терпения! – возмутилась она и сама побежала в бельевую комнату.
Немало потрудившись, лекарю удалось остановить кровотечение. Намазав рану всякими снадобьями и наложив повязку, раскрасневшийся Хаджа Эфенди попросил всех покинуть покои, велев не оставлять раненого ночью одного и при ухудшении самочувствия немедленно звать лекаря.
Мустафа, возвратившись во дворец, первым делом осведомился о состоянии здоровья Феттаха-паши. Хаджа Эфенди пожелал поговорить с шехзаде наедине.
- Шехзаде, я не хотел говорить при всех, но Вы должны знать. Положение очень серьёзное, стрела была отравлена. Дело усугубляется тем, что мне не удалось установить состав этого яда, чтобы изготовить противоядие. Я сделал всё, что мог, будем надеяться, что крепкий организм паши сможет побороть отраву.
Опасения лекаря подтвердились. К ночи Феттаху-паше стало хуже. У него начался жар, рана воспалилась. Во дворце никто не смог уснуть от переживаний, поэтому плохую весть сразу же услышали все. Мустафа нервно ходил по своим покоям из угла в угол, Разие стояла, плотно сжав под грудью руки, Махидевран-султан замерла возле двери.
- Что же делать, неужели нет никакого выхода? – удручённо повторял Мустафа. – Паша спас меня, теперь мой долг спасти его.
Вдруг Махидевран сказала с надеждой в голосе:
- Яхья Эфенди хорошо знаком с ядами, да и вообще он непревзойдённый лекарь, обратимся к нему.
- Матушка, как же я сам не догадался, - воскликнул Мустафа и хотел было уже выбежать из комнаты.
- Куда ты, сынок, стой. Тебе нельзя покидать свой санджак, – опередив сына, мать закрыла собой дверь. – Садись и быстро пиши послание Яхье Эфенди.
Мустафа, издав возглас неудовлетворения, тем не менее сел за стол и начал писать письмо учёному мужу.
Затем он вызвал в покои начальника стражи, приказал ему срочно отправляться в Стамбул и передать послание Яхье Эфенди.
Уже на следующий день во дворец Манисы прибыл гость. Ко всеобщему разочарованию это был не Яхья Эфенди, а его племянник, тёзка Яхья.
- Приветствую, тебя, Яхья, я рад тебя видеть, - без энтузиазма в голосе обратился к нему Мустафа, - а почему не приехал сам Яхья Эфенди?
- Мустафа, я понимаю твою огорчённость моим приездом, но, к сожалению, у Яхьи Эфенди открылась старая болезнь, сейчас самый острый период, который продлится дней семь-восемь, а дело, как он понял из твоего послания, серьёзное, твой раненый паша может не выдержать столько дней, помощь необходимо оказать немедленно, если уже не поздно, - серьёзно и прямо сказал Яхья, - Я должен вымыть руки и увидеть пашу, а ты пока почитай письмо от Яхьи Эфенди, - деловито сказал парень и покинул покои шехзаде.
В коридоре он встретился с Разие-султан, которая, может, и специально подошла к комнате брата, узнав в приехавшем Яхью.
- Приветствую Вас, Разие-султан, - чинно поклонился Яхья, вглядываясь в лицо девушки, словно, испытывая жажду.
- Здравствуй, Яхья, - сказала, едва улыбнувшись, Разие, - говори, чем тебе помочь, что принести, я поняла, что вместо Яхьи Эфенди ты будешь лечить Феттаха-пашу, - продолжила девушка.
Яхье очень понравилась толковость Разие, и он также быстро ответил:
- Прежде мне надо вымыть руки, потом я хотел бы увидеть раненого.
- Иди за мной, - сказала Разие и повела по коридорам новоиспеченного лекаря с большим тяжёлым чемоданчиком.
Мустафа вскрыл тубу с посланием от Яхьи Эфенди. Быстро пробежался глазами по приветственным словам и извинениям, и остановился на главном, на характеристике племянника Яхьи. “Шехзаде Мустафа, - писал Яхья Эфенди, – я уверен, что мой племянник Яхья справится с делом не хуже меня…Аллах наградил его щедрым даром. Если я в своём лечебном деле руководствуюсь знаниями, то он не только ими, коих у него великое множество. Каким-то, одним ему ведомым чувством, он понимает болезнь и находит именно ту уникальную пропорцию лекарств, которая подходит только данной болезни. Также велики его познания в ядах. Не сомневайтесь в нём, шехзаде.”
Прочитав эти строки, Мустафа успокоился, и ему стало стыдно, что он так холодно встретил друга.
А Яхья уже вовсю занимался раной Феттаха-паши. Наблюдая состояние раненого, он понял, что приедь он часом позже, всё могло бы закончиться плачевно. Яд был сильный и редкий, никому не знакомый, но только не Яхье. Молодой талантливый человек раскрыл свой чемоданчик и принялся сосредоточенно доставать из него многочисленные склянки с порошком, настойками и смесями разных цветов и запахов.
Закончив свою работу, Яхья пожелал остаться на ночь в покоях с Феттахом-пашой.
Уже на следующий день Яхья объявил всем, что жар у паши спал, кризис миновал, Феттах-паша будет жить.
Мустафа попросил Яхью зайти к нему в покои.
- Яхья, я виноват перед тобой, - без обиняков начал говорить Мустафа, - прости, что оскорбил тебя своим недоверием, мне стыдно за своё недостойное поведение.
- Мустафа, ты не должен просить у меня прощения, я на твоём месте поступил бы также. Откуда тебе было знать, чем я занимаюсь в лабораториях моего отца и дяди. Да, ты знаешь, что я много читаю и изучаю науки, но ведь ты не знал, что я интересуюсь ядами? – спросил друга Яхья.
- Нет, не знал, - неподдельно удивился Мустафа.
- Ну вот, видишь, теперь знай, - улыбнулся Яхья, всем видом показывая, что не держит на друга обиды.
Оба радостно засмеялись, и Мустафа уверенно произнёс:
- Яхья, обещай мне, что останешься в Манисе на несколько дней. Отказа я не приму, - сделал серьёзный вид шехзаде и уже мягче добавил:
- Яхья, мы весело проведём время, как прежде, помнишь?
- А Разие-султан присоединится к нам, как прежде? – хитро улыбнулся Яхья.
- Конечно, Яхья, как пожелаешь. Думаю, сестра будет рада вспомнить прежние времена и с удовольствием составит нам компанию, если, конечно, ты не станешь дразнить её, - подмигнул другу Мустафа.
Молодые люди даже не предполагали, что познания Яхьи в ядах пригодятся ещё раз.