Обзор немецких медиа
🗞(+)Die Zeit в интеллектуальной статье «Альянс толпы и элиты» рассказывает, что во время пандемии и войны на Украине активисты активно занимаются «искажением фактов» и в этом их горячо поддерживают немецкие интеллектуалы, а Илон Маск, похоже, находит в этом особое предосудительное удовольствие. Если проще: элита, не желающая быть частью мейнстрима, чрезвычайно опасна, ибо она может возглавить толпу необразованного быдла и тогда – тушите свет. Адольф Алоизович покажется гимназисткой в кружевном платьице. Уровень упоротости: повышенный 🟠
Автор: Маркус Линден. Перевёл: «Мекленбургский Петербуржец»
За короткий промежуток времени два события показали, как активисты на улицах и их защитники в СМИ делают общее дело в отрицании реальности. В случае корона-пандемии опасность вируса отрицалась. Российская агрессивная война на Украине, в которой агрессор ни делами, ни словами не оставляет сомнений в своих пропитанных идеологией намерениях разрушения, представлена в рамках дискурса абсурдного перекладывания вины как конфликт между двумя соответствующими сторонами, каждая из которых имеет интересы, заслуживающие внимания [а что, не так? 🤔– прим. «Мекленбургского Петербуржца»].
В обоих случаях, пандемии и завоевательной войны, действующие лица пересекаются. Как там, так и здесь они жалуются на якобы культуру отмены и воображают себя представителями подавляемого СМИ разума. И они делают это даже тогда, когда сидят в телевизионной студии. Частью этого бизнеса является отрицание очевидного, наиболее ярко представленное Алисой Вайдель, которая в конце сентября опровергла вопрос Сандры Майшбергер о том, является ли Путин массовым убийцей и диктатором. Ульрике Герот и Хауке Ритц в своей недавно опубликованной книге «Endspiel Europa» («Эндшпиль Европы») соответственно утверждают, что Украина и Запад начали войну против России, что даже выходит за рамки тезиса о превентивной войне, часто окрашиваемого апологетами Путина. Сара Вагенкнехт также рекомендует эту книгу. На недавно основанном портале Kontrafunk они представляют её как выдающуюся, позволяя партнёрам по интервью, таким как публицист Жак Бо, распространять ту же самую чушь без комментариев.
Открытое письмо канцлеру Шольцу, появившееся на сайте Эммы [неправительственная организация European Media Management Assotiation, объединяющая издателей и редакторов крупнейших СМИ Европы – прим. «МП»] примерно через два месяца после начала российского вторжения, возлагало на жертву солидарную ответственность за её страдания, что особенно тревожно, учитывая место публикации. Известные личности подписали «С уважением» требование «компромисса, который могут принять обе стороны», поскольку «уровень разрушений и человеческих страданий среди украинского гражданского населения» достиг уровня, который лишает сопротивление против России дальнейшего оправдания. Запад и Украина несут «моральную ответственность», поэтому поставки тяжёлого оружия - прямые или косвенные - должны быть прекращены.
Поскольку перекладывание вины было слишком очевидным, некоторые из участников, вместе с другими интеллектуалами, выступили со вторым, риторически значительно ослабленным открытым письмом, опубликованным в Die Zeit в конце июня. Здесь Запад и Украину «всего лишь» призывают стремиться к переговорам вместо - небольшой намёк на соучастие, очевидно, должен быть семантическим, в конце концов - «продолжения войны». Другие общественные деятели, напротив, объясняют своей аудитории, почему решение путём переговоров якобы не удалось до сих пор. Сара Вагенкнехт, например, приписывает это Западу, который приказал Украине продолжать боевые действия, несмотря на смягчение позиции России, и не предотвратил войну заранее. Её поддерживает, в частности, бывший генерал бундесвера Харальд Куджат. Философ Джулиан Нида-Рюмелин также сообщает, что тогдашний премьер-министр Великобритании Борис Джонсон продиктовал миролюбивому Зеленскому, столкнувшемуся в апреле с миролюбивой Россией, продолжать борьбу. Любая ссылка на контекст (резня в Буче или Ирпене) опускается [может, серьёзные генералы и реальные интеллектуалы просто не такие тупые, чтобы верить очевидным постановкам и выбросам? – прим. «МП»]. В своей «хронике» на YouTube Вагенкнехт цитирует Трампа, который выступает за немедленные мирные переговоры. Она имеет в виду электорат, который болел за апологетов Путина Бьорна Хёке и Юргена Эльзессера в День немецкого единства, слушая агитацию Хёке против «радужной империи» [толстый намёк на радужный флаг LGBTQ – прим. «МП»].
На таких демонстрациях проявляется содержание дискурса о реверсии вины, например, когда в типичной сцене 11 сентября 5500 человек аплодируют оратору, который ставит двух «военных лидеров» на один уровень. Случались и поджоги, так же как и возмутительные криминальные плакаты на демонстрациях против корона-мер. Флаг российской диктатуры украшает якобы мирные митинги. Что побуждает людей, активно работающих в СМИ, предлагать эквивалент таким махинациям посредством постфактумных представлений?
В своей книге «Elemente und Ursprünge totaler Herrschaft» («Элементы и истоки тотального правления»), опубликованной в 1951 году, Ханна Арендт, хотя её часто пытаются читать и редко читают, предлагает не всеобъемлющую объяснительную модель, а по крайней мере описание подобного явления. Она говорит о «временном союзе между толпой и элитой», который предшествует тоталитарному правлению. Анализ Арендт ограничен во времени, но то, что она говорит о группе «элиты», в частности, которую она идентифицирует как продукт распада классового общества наряду с радикальной и склонной к насилию толпой и разобщёнными массами, поразительно актуально.
Арендт сообщает, что часть «духовной и художественной элиты» с удивительным пониманием, иногда даже восхищением, относится к тоталитарным движениям и радикальной толпе. Толпа и элита «первыми стали социально и политически опустошёнными», что привело к «странному совпадению их убеждений и стремлений». Арендт говорит о «союзе» «деклассированных на основе негодования или отчаяния» и о «героическом поклонении бандитам со стороны элиты». Это заставляет вспомнить «Anschwellenden Bocksgesang», эссе, опубликованное в 1993 году, в котором писатель Бото Штраус назвал правое мышление истинным духом сопротивления («герои-аутсайдеры»), на фоне ксенофобских беспорядков в начале 1990-х годов [когда ГДР сперва ограбили, разрушив её промышленность и за бесценок скупив её экономику, а потом наводнили Восток Германии беженцами – например румынскими цыганами и затем возмущались реакцией восточных немцев на сие явление – прим. «МП»].
Более чем отстранённое отношение Арендт к интеллектуальной среде дало о себе знать в телевизионной беседе с Гюнтером Гаусом в 1964 году. Решающим вопросом здесь является постфактум. Она не упоминает этот термин, но описывает проблему, которая связана «с этой профессией». В отношении Гитлера интеллектуалы придумали «сложные проблемы, которые серьёзно превосходили обывательский уровень». Она более конкретна в книге «Тоталитаризм», где утверждает, что «элита легко смирилась с фантастическими историческими фальсификациями тоталитарной пропаганды и тоталитарных правительств (…)».
По словам Арендт, к этому «отвращению элиты к официальной историографии» добавилось «представление о возможности утверждения фальсификаций и лжи, если только они достаточно велики и смелы, в качестве неоспоримых фактов». Это привело, по словам Арендт, к «явному удовольствию, с которым элита присваивала «идеи» толпы» и «рвению, с которым литераторы, в частности, проверяли на них свои навыки интерпретации». Арендт приписывает обеим группам, толпе и элите, фундаментальную оппозицию «респектабельности хорошего общества». По словам Арендт, элита получала удовольствие от «разоблачения буржуазного лицемерия», и даже «определённое хвастовство жестокостью, бесчеловечностью и аморальностью казалось революционным; по крайней мере, оно устраняло двуличие, на котором, казалось, основывался существующий социальный порядок».
Единственное, что помогает против моральной политики и Cancel Culture, - это мирная беседа с мясником [der Schlachter – на немецком «мясник», но в первую очередь скорее «забойщик», то есть тот, кто забивает скот на скотобойне – прим. «МП»] и ретвит его СМИ, - аналогично может рассуждать глава постфактумных путинских троллей. Более безобидные авторы писем довольствуются ссылками на предполагаемые интересы безопасности, предыдущие истории, ограниченные коридоры мнений и совместную ответственность нападавшего и тех, кто стоит рядом с ним. Как интеллектуальное достижение, в него вкралась ссылка на неадекватность чёрно-белого мышления. При том презрительном факте, что без сопротивления Украина давно бы прекратила своё существование, а Путин награждает за убийство мирных жителей медалями, что исключает уступку территории только по гуманитарным соображениям, это считается недифференцированным - так звучит данная идеологическая конструкция.
Вслед за Арендт, постфактуальность, играющая на руку тоталитарной диктатуре, является формой проявления, от которой страдают те «интеллектуалы», которые воображают себя в оппозиции к господствующим условиям, обнаруживают там двойственность и видят себя в роли аутсайдеров. Существует частичная и даже косвенная риторическая поддержка лидеров отрицающей реальность или сразу тоталитарной толпы (Вайдель, Вагенкнехт, Хёке). Такое «интеллектуальное» самовосприятие, очевидно, благоприятно, когда основные факты открыто лежат на столе, но также и тогда, когда доказательства частичных двойных стандартов Запада легко найти (война в Ираке и т.д.) и, таким образом, их можно творчески и произвольно инструментализировать - против фактов в конкретном случае. В конечном счёте, такие методы можно использовать и для того, чтобы убедить себя в собственном идейном лидерстве. Это происходит потому, что однозначность нового российского тоталитаризма ставится под сомнение всеми.
Арендт свидетельствует, что интеллектуалы, о которых идёт речь, недооценили свою игру с огнём и даже сами поверили в свои тезисы. «Они попали в ловушку собственных идей», - говорит она Гюнтеру Гаусу. Для противодействия таким тенденциям дезинтеграционных процессов, обретающих самостоятельную жизнь, вплоть до преодоления общего базового политического восприятия, существуют институты политической публичности. Шаг от первого ко второму открытому письму знаменует их модераторскую, переосмысляющую функцию. В то же время, однако, вызывает беспокойство, когда власть распоряжаться каналами находится в руках «элит», которые демонстрируют параллели с Арендтской концепцией.
Предприниматель и новый владелец Twitter Илон Маск, с его либертарианской версией абсолютной свободы самовыражения вне всякой связи с реальностью, имеет задатки такого актора. В этом отношении распространение лживых новостей о теории заговора об покушении на убийства Пола Пелоси следует рассматривать как знак потенциально презираемому «мейнстриму». Здесь кто-то может занять радикально оппозиционную позицию по отношению к дискурсу, основанному на фактах. Даже самый богатый человек в мире может почувствовать себя изгоем и искать спасения в создании условий для формирования постфактумной повестки дня. По мнению Арендт, это может принести вору радость. Пока власть не захватят те, кто знает, как использовать беспорядок.
P. S. Статья написана чрезвычайно заумным языком, поэтому претензии по этому поводу по большей части следует адресовать автору, а не переводчику.
@Mecklenburger_Petersburger
Мекленбургский Петербуржец в: