Приветствую всех на канале Птица-Муха!
Без лишних слов ловите очередную историю про уникального деда, знаю, что очень ждёте.
Поздняя осень. За окном слегка моросит противный дождик, под ногами слякоть. Дед Митрофан приготовил себе ужин и теперь спокойно сидел, смотрел свой старенький чёрно-белый телевизор. Смотреть было особо нечего, поэтому дед ужасно скучал.
На его радость раздался стук в дверь и послышался голос входящего в хату закадычного друга, деда Григория.
– Митрофан, дома? Здорова. Ни выганишь? – спросил дед Григорий.
– Гриша, захади, чаво мнёшси у двери? – пригласил обрадованный дед Митрофан своего товарища. – А я тута сижу, с ума схажу от скуки! А тута ты! Вот энта суприз так суприз! А ты проста так али по делу какому?
– Да с бабкай сваёй опять поцапалиси, нету мине от ей никакова покою.– пожаловался дед Григорий.
– Значица до мине проста так. Энта харашо. Значица посядим, раз никто никуды ни торопица? Вот и расскажишь мине заодно, чаво опять к тибе твая бабка чипляитьси?
Дед Митрофан засуетился, благо ужин уже был приготовлен, поэтому мужики быстренько побросали всё на стол и принялись лечить деду Григорию нервную систему.
– Вот ты мине, Митрофан, скажи, – заглядывая товарищу в глаза спрашивал дед Григорий, – Чаво, разве ж я лянивай? Разве ж я сваёй бабке ни памагаю? Ведь всё жа делаю! И в огароди, и па дому, так чаво она на мине кидаица? Чаво нада ей от мине?
– А таво она на тибе кидаица, что ты её дюжа разбаловал! Памагаить он! Знаишь, как настаящий мужик бабе памагаить?
– И как жа он ей памагаить?
– Ноги падымаить, когда она полы моить! И вся помащь! А ты за ниё дажа пасуду моишь, вот и разбалавал! Балаванная она у тибе, Гриша! Балаванная!
– Сама просить помочь, а апасля орёть, как резана! Всё ей ни так, всё ни по её! Гаварить, мол, тупой, как чукча!
– И чаво энта ты тупой, как чукча?
– Сидить, чай с блюдички хлябаить, говорить, мол, убей ты энту муху, замучала! Ну я и убил мухашлёпкай! А она чаям облиласи, а я винаватай!
– А чаво она чаям-то облиласи? Криварука что ли?
– Ясен пень, криварука! А то как жа? А облиласи, так энта я муху убил, када она на касынку села.
– Ну и чаво? Причём здеся касынка?
– Ну, касынка-то у ей на галаве была павязана. Вот и пралила. Харашо, что зубы блюдичкам ни павыбивала, а то бы мине вабще бы кранты! Можа я и вправду тупой? А, Митрофан? Как чукча?
– Чичас праверим.
Дед берёт гранёный стакан, переворачивает его вверх дном и ставит перед товарищем.
– На вота.
– Чаво?
– Выпяй с этава стакану, ну, хочь, вадички. – предложил дед Митрофан.
Дед Григорий берёт стакан и идёт в сени, где на лавке у деда всегда стояла бадья с питьевой водой. Ушёл с пустым стаканом, пришёл с полным.
– И чаво дальша?
– А ничаво. Ни чёрта ты ни тупой! – смеётся дед Митрофан. – Раз саабразил, как в перевёрнутай стакан воды налить!
– Ничаво ни панимаю!
– Да ты чаво, аникдот что ли пра чукчу и стакан ни знаишь? – удивился дед Митрофан.
– Не, ни знаю.
– Ну, слухай сюды. Падходить чукча к автамату с газировкай, а тама стакан стоить перевёрнутай. Он бярёть стакан, смотрить на няво и гаварить: "Да, едрить же тваю через карамыслу! Донушка разбили, да ещё и горлышку запаяли!" А ты саабразил, значить ни тупой! – успокоил дед Митрофан своего друга.
Светскую беседу друзей прервал сильный стук в двери и крики:
– Дед Митрофан, дед Митрофан!
– О, гляди, Григорий, чёт Стёпка припёрси, как бы чаво ни случиласи? – и дед поспешил отворить Стёпке дверь. – Чаво кричишь, Стёпка, чаво тако случиласи?
– Дед Митрофан, там Борька в котлован свалился. Я мамку пошёл проводить до свинарника, она дежурная, там свиноматки должны опороситься, а Борька за нами увязался.
– И чаво?
– Ну, пошли с ним обратно, а он к котловану попёрся. Я звал его, звал, он по нулям! И свалился. А я один его оттуда не достану, он тяжёлый.
Деды, конечно, были ещё при силах, но не совсем. А что делать? Делать нечего, накинули фуфайки и пошли Борьку доставать, а Стёпке велели идти домой, чтобы батя не заругал.
И как только они собирались из ямы борова голыми руками вытаскивать, одному Богу известно. На улице слякоть, темнотища, толком, где этот котлован деды не знали, знали только, что рядом со свинарником что-то строить собрались, может, новый корпус? Но выпитое давало адреналина и подстёгивало к действиям.
Подойдя к свинарнику, дед Митрофан позвал Борьку. Тот откликнулся – захрюкал, засопел. Деды пошли на звук. В-о-о-т. А вокруг темнотища, хоть глаз выколи. Деды и не заметили, как оказались на краю ямы. Дед Митрофан почувствовал, как мягкий грунт уходит у него из-под ног, и автоматически схватился за товарища. В одну секунду друзья оказались в котловане рядом с Борькой.
Борька, весь вымазанный в грязи радостно приветствовал компаньонов.
– Етить тваю налева! – высказался выпачканный в жидкой грязи дед Митрофан. – Борька, скатиняка така, кой чёрт тибе панёс сюды?
Борька же только радостно тыкался грязным пятаком деду в бок.
– Митрафан, энта как жа ж мы отседава выбиратьси-то будим? – сокрушался дед Григорий.
– Давай сначала Борьку попробоваим выпихать.
А, как его выпихать, если глубина ямы с рост Борьки, если его на задние ноги поставить?
– Не, Митрафан. Борьку мы никак ни выпихним, силов ни хватить. Нада самим выбиратьси, а потом падмогу звать. Давай я тибе падсажу, а ты папробовай вылезти.
Дед Григорий попробовал подсадить товарища, вроде получилось, но мокрая рыхлая земля обвалилась, и дед опять оказался на дне ямы. Теперь дед Митрофан попробовал вытолкать деда Григория, результат получился аналогичный предыдущему. А Борька радостно кружился около товарищей, повизгивал и похрюкивал, принимая всё это действо за весёлую игру, основной целью которой было, по его мнению, как можно сильнее вымазаться грязью.
Деды все измучались, пытаясь вылезти из ловушки, выбились из последних сил. Не помогали ни проклятия, ни крепкие слова. Устали донельзя, присели отдохнуть на дно ямы и обнаружили, что рядом с ними нет Борьки.
– Гл-я-я-я, а борав твой, куды делси? – вглядываясь в темноту, спросил дед Григорий.
– Да куды он из ямы-то деница? Борька, Борька, зараза така! Ты иде? Борька!
– Хр-ю-ю-ю! – прозвучало сверху.
Деды вскочили на ноги. На краю ямы стоял довольный Борька и аж пританцовывал. Земля тут же под ним начала расползаться и он, как с горки, скатился по грязи в яму. Деды еле успели отскочить в стороны, чтобы не пришиб ненароком.
– Энта чаво ищё тако? Гриша, ты чаво-нябудь понимаишь?
– Чудяса каки-та!
А Борька вскочил на ноги и весело повизгивая и похрюкивая, поскакал к противоположному краю ямы. Через несколько мгновений он оказался опять со стороны дедов, и хрюкая, как бы приглашал их присоединиться к весёлой забаве. Деды аж протрезвели.
– А ну, пошли, – дед Митрофан потащил деда Григория за измазанный грязью рукав фуфайки к противоположному краю ямы.
– Гриша, ты тольки посматри! Энта же зараза могла сразу вылязти!
С противоположной стороны был пологий спуск, по которому возмущённые таким вероломством деды, хоть и с трудом, порой по щиколотку увязая в грязи, но всё же выбрались на поверхность.
– Гриша! Етить тваю за ногу! – выругался дед Митрофан. – Ты тольки погляди! Как мы отмыватьси-то будим? Борька, убил бы тибе, заразу таку! Чаво ты нам тута устроил? Вот я тибе хварастинай! Сам, как свинья, и нас вымазал, фухфайку типерича выбрасывать придёца, как её отстираишь? Тибе-то я с шлангу атмою, а нам с дедом, чаво делать? Придёца баню топить! Вот жа зараза! – причитал дед.
– Да, банька сичас – энта сама то! – согласился дед Григорий. – Придёца, друг, мине у тибе заначавать! Куды я апасля бани?
– Энта, Гриша, очень хароша идея! – обрадовался дед Митрофан компании. – А тибе, Борька! Я тибе покажу! А ну, бягом дамой!
Деды по приходу домой первым делом вымыли Борьку, потом затопили баньку, отмылись, отчистились, отстирались. Ежели бы не антистрессовая бутылочка, наверное, свались бы без сил прямо в бане. Но всё закончилось благополучно, и к часу ночи друзья дружно захрапели. Да, нелёгкий труд у спасателей!
Спасибо, что прочитали.
Все материалы канала здесь.
Все рассказы про деда Митрофана здесь.
Подписывайтесь на мой телеграм канал, там тоже весело.