- Чем это так вкусно пахнет? – спросил я моего отца, когда мы гуляли по набережной недалеко от дома. - Что это?
Отец почему-то смутился и не хотел сразу ответить:
- Тебе рано еще, потом скажу.
А пахло так заманчиво и аппетитно свежим, как будто только что испеченным хлебом с какой-то приятной запретной кислинкой и казалось, от этого запаха начинала кружиться голова.
- Это пивные дрожжи так воняют, - смилостивился отец, - вот там, Бадаевский пивной завод, как только ветер подует, - добавил он раздраженно, - вся набережная становится пивным залом.
Но, то ли ветер не так часто дул в нашу сторону, то ли дрожжи бродили не каждый день, но запах возникал гораздо реже, чем мне бы хотелось, и только по вечерам. Такие вечера я просто обожал. Я жадно вдыхал удивительные пивные испарения. Позже я узнал, что завод имел столетнюю историю, его основали русские промышленники аж в 1875 году и назывался он «Трехгорный». В 1917 купцов-промышленников выгнали, а в 1934 году пивоварне присвоили имя соратника Ленина видного большевика Алексея Бадаева. Говорят, он умер от алкоголизма, что, впрочем, к данному повествованию отношения не имеет.
Когда я подрос, и родители стали отпускать меня гулять одного, набережная стала любимым местом для наших с друзьями игрищ. Раз в неделю, а может и чаще по узкоколейной железной дороге ходила «Кукушка», так назывался тепловоз, очевидно из-за характерного «кукуещего» сигнала, который он издавал, чтобы предупредить о своем приближении. «Кукушка» возила ячмень на Бадаевский пивоваренный завод.
На рельсы мы подкладывали большие гвозди и стекляшки от разбитых бутылок. Из кустов мы наблюдали за проходящими вагонами, бросали камнями по колесам, камни отскакивали, гвозди плющились и становились кинжалами, а стекляшки превращались в белый порошок.
В дни, когда «Кукушка» не ходила, мы бегали в тупик, служивший местом «отстоя» пустых вагонов. Как же здорово забраться на крышу настоящего вагона, и рискуя сломать себе шею, устроить «большое ограбление поезда». Ведь мы обладали хоть и игрушечными, но револьверами, и совершенно настоящими острыми кинжалами.
С крыши мы спускались внутрь вагонов, там на полу после выгрузки оставались целые россыпи зерна. Мы любили бегать по нему, брать его в руки, пересыпать, набивать им карманы. Золото, - вот, что это! В нашем детском представлении, настоящий золотой песок, добытый старателями на калифорнийских приисках. А мы устроили налет, ограбили поезд, и теперь мы богачи, на своих мустангах мы ускачем черт знает куда и станем наслаждаться жизнью.
Я понимал, что золотистые зерна, – наша добыча - это и есть источник того неповторимого запаха, что пленял меня с самого детства. Но тогда я не предполагал, что пенная субстанция, образующаяся мистическим образом из этих самых зерен и какой-то там травы, вскоре окажется весьма важной частью моей жизни.