У Юрьича в голове поселилась очередная идефикс. Я бы даже сказала, не идефикс, а идефиш:
К нам пришла зима, и Юрьич срочно возжелал выехать на лёд и нарыбачить две бочки рыбы.
Зачем нам две бочки? А чтобы былО! И ещё вот такой аргумент: "Ты же сама говорила, что в старости потребление мяса нужно сокращать".
И ведь правда говорила, но я же больше капусту имела ввиду, ту самую, которую насажала от широты души на колхоз потребителей.
Но... Юрьичева мечта — вещь суровая. Если она в его голове поселяется.., то нет ей оттуда выхода на волю до самой сбычи! Сначала она бьётся там в плену Юрьичевых эмоций, а потом рвёт путы разумности и-и-и-и... вырывается и становится явью!
Так что, видимо, будут у нас когда-нибудь две бочки рыбы...
А пока... А пока, во-первых, зима уже, может, и пришла, а льда ещё ждать и ждать. С нынешними температурами за бортом Байкал, дай бог, к февралю только спать уляжется.
А во-вторых, нам с Юрьичем до сих пор не то чтобы две бочки, нам и два ведра-то... кхм-кхм...
Но не думайте, что всё так плохо. По нашей улице грузовики с пряниками тоже проезжают.
Как сейчас помню, однажды мы с любимым решили отметить мужской праздник 23 февраля. Отмечать решили не просто так, а по-мужски. На льду и с удочками!
Феминистки, правда, сейчас могут начать тапками кидаться и возражать против намеков на гендерный шовинизм. И утверждать, что рыбалка — занятие исключительно равноправное в смысле половой принадлежности основных участников.
Они будут отсылать меня к русской культуре и к некоей Соне, когда-то мастерски зачаливавшей баркасы к берегам Одессы. Или ещё будут утверждать, что и праздник-то вовсе не мужской, ибо защитники Отечества у нас не только мужчины, а и женщины тоже, да и представители пока ещё мало распространённого в природе третьего пола...
Но я вам, граждане, так скажу: там, на льду, мадамов и мадмуазелев, желающих морозить свои замечательные сексуальные булки, все-таки ещё не так много.
Про третий пол вообще комментировать не буду, потому как, если он там и есть, то маскируется очень тщательно, ввиду преобладающего вокруг большинства абсолютно нетолерантных личностей, плохо выбритых, со слабым запахом алкоголя и налетом лёгкой брутальности.
Что касается половой принадлежности праздника, то я по-старинке привыкла, пусть уж меня извинят феминистически настроенные девицы. Я так понимаю, что ежели защитник, то он мужского роду, а ежели защитница, то роду женского. Но дня защитницы Отечества у нас пока ещё нет. На том и остановимся, а я продолжу.
Так вот... Как и нынче, идею съездить порыбачить лелеяли тогда месяца полтора.
Выбирали место, обговаривали детали, просчитывали маршрут и готовили мешки под рыбу. Наловить планировали не меньше центнера и очень переживали за УАЗик — вдруг не справится.
Накануне заветного дня Юрьич затарился мотылём и опарышем.
Вообще-то, наживку я люблю покупать сама. На продавцов—мужчин это производит впечатление.
Заходишь такая вся в норковой шубе и маникюре в магазин «Охота и рыбалка» и задаёшь вопрос этаким снисходительным и одновременно капризным тоном, потягивая гласные. Что-нибудь типа: «Ну хоть у вас-то опарыш есть?»
Типа ты в своей шубе и маникюре уже притомилась весь город в поисках опарышей объезжать.
Мужчина, который продавец, сначала уважительно смотрит, а потом начинает радостно суетиться и кивать, и хлопать холодильником, и предлагать выбрать пожирнее и поживее.
С женщинами—продавцами такой номер не проходит. Они на нас, рыбачек, смотрят сурово и высокомерно, мол знаем-знаем, чего вы там, на льду, делаете, какую рыбу вылавливаете...
Но, как я уже сказала, в этот раз за наживкой любимый заехал лично. Дома он тщательно изучил приобретённый товар и, решив, что опарышу в закрытом наглухо пакетике неуютно и тоскливо, потыкал в него булавкой для создания вентиляционных отверстий. Ну, чтобы опарышу легче дышалось в ожидании завтрашней рыбалки. Потыкал и спать лёг.
Утром обнаружилось, что опарыш ушёл. То ли вентиляция оказалась чересчур широкой, то ли отдельным индивидам удалось прогрызть в пакете подкоп, но Юрьич смог поймать только несколько самых неторопливых, а может просто неудачно занявших очередь на выход.
Хорошо хоть мотыль был красиво расфасован в специальную баночку, которую любимый счел комфортной для одной ночевки и не стал улучшать червям их бытовые условия.
Итак, несмотря на старания мужа, наживка сбежала не вся. Это давало нам некоторые шансы на удачный исход экспедиции. Поэтому утречком, 23-го февраля, мы снарядили машину всем необходимым для зимней рыбалки и выехали навстречу очередным приключениям.
Наша экипировка состояла из удочек, складных стульчиков, наживки, ледобура, фляжки с самогоном, термоса с чаем, кирпича бородинского хлеба и благоухающего чесноком смачного куска солёного сала с нежными розовыми прожилками.
В багажнике маялся от нетерпения тогда ещё Лучший друг Кузя (светлая ему память). Лучший друг, как обычно, пребывал в радостном ликовании и упоении оттого, что его не оставили сторожить эту чёртову будку.
Ехать решили на Большой Колей, ближайший к дому залив, где предположительно водится рыба. «Предположительно», потому что сколько мы туда раньше не ездили, рыба там, как правило, клевала «вчера». Именно так нам обычно поясняли завсегдатаи местной тусовки. «Да чё тут... тихо нынче... — грустно вздыхал очередной рыбак, и добавлял — А вот вчера, говорят, клевало... уууу, как клевало!...»
Только один раз, года за два до того, там, на Большом Колее, мы застали клёв. Любимый тогда позвал своего начальника, пообещав ему улов на рыболовецкий траулер. Рыба и вправду клевала, как заведённая. Она клевала, как бешенная, клевала, как в последний раз.
И клевала она только у меня.
Мужики всю рыбалку завистливо пялились в мою лунку, пытались менять мормышки, прикорм, наживку. Не помогало ничего. Рыба шла только на мою удочку.
И неважно, что каждая из этих рыб была размером с дождевого червя и чётко определялась звучным словом «сикильдявка». Лучший друг Кузя был тогда вполне доволен моим уловом.
Кузя, нужно заметить, вообще очень любил рыбу. Я иногда подозревала, что он был не совсем пёс. А может быть даже совсем не пёс. По крайней мере об ноги он тёрся всегда как настоящий кошак. Если, конечно, бывают кошаки ростом полметра в холке и весом больше 30 килограммов. Ну и урчал он октавы на три ниже любого котяры. А так, был вполне себе милая кошка. Пока не гавкал.
Но я, как всегда, отвлеклась.
Итак, мы добрались до Большого Колея.
Мужской праздник шёл уже полным ходом. Вдоль всего пространства залива на заснеженном льду сидели люди. Они сидели на стульчиках, ящичках, корточках и коленках. Некоторые из них не сидели, а стояли, иногда лежали, изредка приплясывали, время от времени подходили друг к другу и снова возвращались в свою исходную позицию.
Даже издалека у любого угадывалась лёгкая идиотинка во взгляде и особый угол наклона головы, позволяющий ни на секунду не выпускать из поля зрения удочку, аккуратно пристроенную на кромке лунки.
Мы срочно распаковывались, расчехлились, забурились и попытались влиться в сплочённые ряды рыболовов. Были настроены удочки, выпущен на свободу Кузя, бородинский хлеб и сало нарезаны правильными суровыми ломтями, а самогон разлит по правильным походным рюмкам. Рыбалка, наконец, началась.
Первым «обрыбился» Кузя. К этому моменту мы с Юрьичем уже почти слились с пейзажем. В глазах наших, как и у всех присутствующих, тоже появилась лёгкая идиотинка, а голова приняла необходимый угол наклона, чтобы следить за удочкой, не отвлекаясь на посторонние раздражители. Поэтому мы не сразу заметили проявление некоторой активности среди местного населения.
Метрах в трехстах от нашей стоянки народ явно сгруппировался, передислоцировался и теперь резво двигался в нашу сторону небольшой группой, размахивая руками и выкрикивая фразы «Стой!», «Лови его!» и «Заходи слева!». В авангарде толпы, прижав уши к спине, на всех парах летел наш Кузя, зажав в зубах добычу — вполне приличных размеров рыбину, явно стыреную у кого-то из рыбаков.
Кузю пришлось призывать к порядку, добычу изымать и возвращать хозяину. К счастью, рыбина оказалась уже хорошо замёрзшей, поэтому товарный вид у нее пострадал не так чтобы очень.
Владелец с целью успокоения души, а также в счет морального и материального ущерба, замахнул на грудь нашего самогону, после ещё слегка покобенился и таки согласился принять свою рыбину обратно. Таким образом, конфликт был улажен.
Группа поддержки потерпевшего попыталась было намекнуть, что она тоже хочет нашего самогона, но раздавать столько самогону мы не могли, и пришлось им возвращаться к своим удочкам не самогонохлебавши.
И в это время...
У Юрьича клюнуло! А потом у меня! А потом снова у него! И ещё раз у него! И снова у меня! Процесс пошёл...
Уже в сумерках я еле оторвала любимого от лунки. К счастью отдалбливать не пришлось. Но ехать домой он согласился только при условии получить к ужину рыбные котлеты. Пришлось обещать, чистить, крутить, лепить и жарить.
Так что тогда у нас мужской праздник состоялся...
Но теперь-то Юрьич мечтает не просто праздник, а две бочки рыбы и с ночёвкой на льду. А Юрьичева мечта — вещь суровая. Если она в его голове поселяется.., то нет ей оттуда выхода на волю до самой сбычи!
Приобщить жену к рыбалке для своей пользы — это так по‐мужски.
Но почему-то мёрзнуть я начала уже сейчас. Опять же Лучший друг вместо Кузи Нашпесдюк Митька рыбу на дух не переносит.
Вот я и думаю, станет ли это для Юрьича достаточно значимыми аргументами против?
Впрочем... Есть ведь и аргументы за...
Да и где она, наша, не пропадала?!!! 😜
© Окунева Ирина
Ну и всех ещё не подписавшихся, но мужественно дочитавших до конца, приглашаю таки подписаться. Мой канал для уютного чтения добрых милых историй про людей и меня саму. Вот пост-знакомство.