Водная гладь возвращает неяркий блеск
Вечных созвездий. Река обретает силу.
След от заката в покорной волне исчез.
Нил верит в ночь, а ночь доверяет Нилу.
Сон не замедлит бурлящий его поток,
Где Кабарега швыряет в ущелье камни.
Полон энергии смерти, здесь Нил жесток,
И утопает стремнина в густом тумане.
Чем ближе к морю, тем воды его мудрей,
Волны реки и ровней, и куда спокойней.
Здесь крокодил остаётся царём зверей,
Тих и опасен и ночью, и в жаркий полдень.
В мангровых зарослях слышен неясный всплеск.
Флуоресцентный всполох метнётся в иле.
Ночь пробуждает таинственный мир существ,
Словно живущих в ином, параллельном мире.
И облака, как отара овец, легки,
Также смиренны, и также порой капризны,
Льнут тёплым брюшком к прохладе ночной реки,
Пьют её влагу, извечный источник жизни.
Тайны сокрыты в тягучей печали вод,
В тихой пульсации древних речных истоков.
Всё забывает вода, и течёт, течёт,
Щедро питая поля изумрудным соком.
Эта река никогда, никогда не спит!
Вечно живёт и течёт, и в грозу смеётся.
С молнией вместе хохочет, теряя стыд,
Вместе с разливом рыдает, ревёт навзрыд,
Слушает звёзды, а утром встречает Солнце.
