Появился хороший повод вспомнить командировку в дебри Катангского района Иркутской области.
В Москве подвели итоги XII Всероссийского фестиваля визуального творчества «От чистого истока». На конкурс приняли 120 фильмов, посвященных истории, культуре и традициям народов России. В номинации «Телевизионный репортаж» диплома первой степени удостоилась лента «Хранители земли Катангской», над которой мы работали вместе с моим однокурсником, соратником и другом Константином Куликовым.
— Замысел этого документального фильма мы с председателем Союза содействия КМНС Иркутской области Ниной Вейсаловой вынашивали довольно давно, в Катангском районе осталось всего четыре семьи эвенков, которые пасут оленей и сохраняют традиционный уклад жизни, — вспоминает линейный продюсер фильма Владимир Елясов, — в прошлом году нашу идею поддержала генеральный директор ОА «ИНК-Капитал» Марина Владимировна Седых, и мы смогли организовать экспедицию на север.
Катангский район является самым большим в Иркутской области, составляя одну пятую часть ее территории. Сложно себе представить, что относительно недавно в бескрайней тайге паслись огромные стада оленей. Тяжело принять, что сегодня на площади более 130 тысяч квадратных километров осталось всего лишь четыре семьи эвенков, ведущих традиционный образ жизни. Поголовье оленей сократилось в тысячи раз.
Курс на Дагылган
Расстояние от районного центра Ербогачёна до речки Дагылган, служившей нам ориентиром, даже на карте казалось огромным.
Чтобы добраться до стойбища семейства Сычёгиров, потребовался вездеход, другая техника не сможет осилить бесконечные топи и болота.
Главная водная артерия - Нижняя Тунгуска сильно обмелела за лето, её вездеход форсировал без проблем. Участники экспедиции не успели порадоваться этому, как вездеход провалился, казалось бы, на ровном месте. За три жарких месяца солнце растопило вечную мерзлоту, от этого дорога стала значительно коварнее.
Метровый слой мха и торфа надежно маскирует растаявший лёд, машина может застрять в любой момент. Мы целиком полагались на опыт и чутье водителя, ну, и на удачу, конечно, куда же без неё в лесу. И удача, как нельзя кстати, оказалась на нашей стороне. Провалившийся в трясину вездеход смог выбраться самостоятельно с первой попытки.
Таёжные просеки
Несколько часов дорога шла по просекам или геопрофилям сейсморазведки, которые делят тайгу на ровные квадраты. Со временем просеки изрядно заросли молодой порослью, и дорога уже едва угадывалась. Лязг гусениц пугает выводок глухарей, зайцев, которые, повинуясь инстинкту пытаются скрыться, но по неопытности бегут впереди вездехода и только потом соображают резко свернуть в чащу.
По краю профиля еще с прошлого охотничьего сезона развешаны банки и закрытые капканы. Промысел соболя начнется только месяца через три.
Даже пасторальная картина не даёт расслабиться ни на секунду, приходиться всё время следить за нависающими над просекой ветками: чуть проморгал и тут же получаешь горячую бодрящую пощечину.
Поздним вечером дорога привела нас к стоянке Виктора Сычёгира. Вместе с женой Светланой много лет они живут на берегу обмелевшего Дагылгана. Проблемы со зрением не позволяют Виктору держать оленей, и он занимается в основном рыбалкой и охотой капканами. С Большой земли эвенкам привезли продукты и необходимые вещи, самые востребованные из которых - дождевые плащи и налобные фонарики.
Рассказ о чуде – приборе
На заключительном этапе таёжной командировки именно Виктор выступил в качестве проводника. Летом эвенки нередко практикуют совместные кочевки. К нашему приезду свои стада временно объединили Иван Лазаревич Сычёгир и Евгений Галин. Бонусом с территории Красноярского края «на огонёк» заглянул Яков Каплин. Для эвенков переход в 50-60 километров - обычное дело.
Хозяева стойбища соскучились по гостям, по новостям с Большой земли, потому что не были даже в райцентре уже несколько лет. Связь с внешним миром им помогает поддерживать охрипшая лет 40 назад рация. Спутниковый телефон предусмотрен на случай непредвиденных обстоятельств, часто звонить – слишком накладно.
--Я был в Ангарске в 1993-м году, не особо там понравилось, суета сплошная, - фраза Евгения Галина иллюстрирует представление оленеводов о внешнем мире.
С середины 70-х годов прошлого века ценной в бытовом плане вещью у эвенков являлся радиоприёмник «Спидола». Однако много лет эфир молчит, а по рации много не расскажешь.
--Что происходит в мире? Кто в правительстве главный сегодня?
-- Михаил Мишустин..
--Подождите, а Путин?
-- Так, Владимир Путин – президент, а Мишустин – председатель правительства...
Из бытовых вещей Ивана Лазаревича интересуют видеозвонки.
--Говорят, что сейчас по телефону можно позвонить и увидеть того, с кем разговариваешь, так ли?
--Да, набираешь через вайбер и ватсап, и общаешься в режиме «видео».
--Интересно, я бы со многими так поболтал, а то забыл, как мои знакомые выглядят.
Сотовые телефоны оленеводы используют исключительно для того, чтобы снять интересные фотографии или видео во время переходов или охоты. Основным источником знаний являются книги, оленеводы просят пополнять походную библиотеку с каждой оказией.
Олени, разбежавшиеся по лесу от грохота вездехода, постепенно вернулись на место дневной лёжки, пасутся животные строго по ночам. Днём эвенки доят оленей, молоко которых является основным продуктом питания, особенно когда не получается добыть дикого зверя. Хлеб оленеводы пекут сами. Ароматные караваи на эвенкийском языке называются колобо, по форме напоминают известного героя русских народных сказок колобка.
--Всю жизнь прожила в тайге, - рассказывает Мария Лазаревна, старейший оленевод района. - Родилась в чуме, но раньше они были замшевые, а не брезентовые, как сейчас. Печку топили почти круглые сутки. В семье было много детей, но выживали не все, болезней много было. Даже шаман, его звали Яков Поликарпович, не всегда мог уговорить духов не забирать детей, поэтому умирали. Я успела отучиться в школе всего два класса, и мать, Татьяна Степановна, увезла меня снова в стойбище, потому что надо было присматривать за младшими сестрами и братьями, пока взрослые охотятся.
Когда Иван и остальные братья, и сестры подросли, их отдали в интернат, они приезжали в тайгу только на каникулы. А я так и осталась в стойбище. Редко, куда выезжаем, например, в Ербогачёне не была уж шесть лет. Или больше? Нет, шесть. Вот чего не научилась почти за семьдесят лет, так это охотиться. В детстве крепко заблудилась, меня нашли и потом не отпускали никуда.
В советское время все оленеводы являлись штатными охотниками некогда могущественной организации «Коопзверопромхоз», где получали ружья, порох и зарплату, а взамен сдавали государству мягкое золото. С некоторых пор ситуация изменилась коренным образом. Пушнина централизованно не закупается, все отдано перекупщикам. Зарплату оленеводам никто не платит, в светлом будущем их ожидает социальная пенсия. К этому эвенки относятся философски, живя тем, что добудут. На мой взгляд, больше всего их беспокоит проблема сохранения ягеля от лесных пожаров. Будет ягель, сохранятся олени, а с ними эвенки никогда не пропадут.