Эмма не нашла в себе сил поговорить с Идой. Вернувшись в убежище, она заперлась в своей спальне и не видела никого до следующего вечера, когда в комнату беззастенчиво ввалился Тристан. Он не стал ни о чем ее спрашивать, просто молча разглядывал, после чего, ни сказав ни слова, вышел прочь.
Эмма Монгрелл. Было отчего потерять рассудок. Вся её прежняя жизнь оказалась миражом, безграничной ложью и Эмма не находила себе места. Поверить, что любящая мать была демоном, уютный родной дом - изуродованными руинами, а она сама дочерью Констанс Монгрелл было выше её сил. Найджел который теперь, возможно, был ее кузеном, молча приносил ей живительный настой и Эмма залпом пила кружку за кружкой, чувствуя себя, впрочем, ни чуть не лучше, чем прежде.
Шеймас несколько раз заглядывал в её комнату, желая убедиться, что Эмме ничего не нужно, но хуже всего была навязчивая забота Феликса. Если прежде Эмме приходилось подбадривать его в минуты хандры, то теперь юноша пытался возместить ей это сполна, вот только выходило это у него хуже не придумаешь. В конце концов, его неловкие попытки так насмешили девушку, что она не сдержала улыбки и, развивая успех, Феликс увлёк её занятиями, развивающими интуицию.
Здесь его фантазия была неистощимой. Если поначалу он предлагал Эмме угадывать карты из колоды, то вскоре задания стали сложнее. Так он просил Эмму озвучить содержимое написанного им текста, рассказать о человеке с портрета в Зале славы, или куда они переместятся и какой там будет погода.
Эти маленькие отлучки из убежища напрочь развеяли её хандру. Феликс показал ей все семь чудес света, римский легион, выступающий из города, праздник равноденствия индейцев и даже свой дом. Последний визит принёс ему немало горьких чувств, а когда из парадной двери вышла тоненькая изящная женщина с зачесанными вверх белоснежными волосами, сердце его не выдержало, и Феликс постыдно переместился обратно домой.
- Вернулись? - мрачно произнёс Ролланд, увидев их в коридоре.
- Что случилось? - бесцветным голосом спросил Феликс.
- Проверили прошлое Шеймаса. Там все пусто.
- Тогда точно на тебе лица нет? - спросила Эмма.
- Это были похороны его сестры. Шеймас просто раздавлен. Тебе ли не понять.
- Спасибо, что напомнил.
- Пожалуйста. Все мы кого-то теряли. Да и твоему колдуну здесь тоже не задержаться. Но это не повод прятаться ото всех. Нам реально нужна твоя помощь с Римом. Так что соберись. У тебя, по крайней мере, есть сестра и кузен. А у Шеймаса и никого.
- Как Ида?
- А ты как думаешь? Переживает из-за матери, не знает, как вести себя рядом с тобой.
- Мы обе могли бы притвориться, что ничего не произошло.
На это заявление Ролланд откровенно рассмеялся. Феликс с терпеливым непониманием переводил взгляд с одного на другого.
- Пойдёмте в библиотеку, - наконец пояснил ему Ролланд. - Мы уже полтора часа бьемся над тем, в каком времени лучше искать книгу. Ида не хочет затягивать с проверкой Рима, так что ваши мозги и дар Эммы придутся кстати.
- Ватикана, - по дороге поправила его девушка.
- Рим звучит более многообещающе. Как ты не понимаешь разницу между Замком Святого Ангела и захватывающим миром вольного города? Феликс, тебе бы давно следовало прогуляться с ней по узким улочкам Рима.
- Я бы отправился туда, только если бы напился до потери рассудка и искал место, где бы закончить свои дни.
Ролланд хмыкнул и внимательное вгляделся в Феликса. Эмма не знала, о чем он думает - после произошедшего в Египте она могла услышать его мысли лишь тогда, когда он к ней обращался. Изредка, во сне, она улавливала смутные образы, увиденные воином, и по утрам чувствовала острую боль в лопатках. Впрочем, подобная перемена только радовала Эмму - ей совсем не хотелось, чтобы её чувства к Феликсу были известны кому-либо ещё.
Ида и Найджел громко спорили о чём-то в библиотеке. Увидев Эмму, они тотчас осеклись и хранительница опустилась взгляд в бумаги.
- Привет, - натянуто улыбнулся им Найджел. - А мы тут решаем насчёт Ватикана. Рима, - поправился он, перехватив взгляд Ролланда. Я думаю, что лучше всего исполнить предсказанное Кассандрой в точности - вернуться в тот же год, из которого мы пришли. А Ида считает, что искать необходимо в первом веке. Хотя какая библиотека могла существовать в то время?
- Книга не обязательно должна найтись в библиотеке, - устало сказала Ида. Должно быть она уже не в первый раз приводила этот довод Найджелу, потому как он раздраженно отмахнулся.
- Кстати, - неожиданно вспомнила Эмма, - когда мы были в убежище гробнице, Феликс нашёл футляр с папирусом. Мы ещё решили, что это и есть книга смерти.
- Вы почти угадали. Это книга мёртвых и весьма любопытный экземпляр. Я уже нашёл для неё место в библиотеке, - Найджел махнул рукой в сторону далекого стенда с древними табличками и свитками. - Так что мы не совсем ошиблись.
- Рим, - напомнила ему Ида. Показалось Эмме или нет, но за то время, пока она избегала встреч с хранительницей, та заметно осунулась и выглядела теперь крайне истощенной.
- Верно, - поспешил успокоить ее Найджел. - Что вы думаете… О, нет, Шеймас.
- О, да, - хмыкнул тот, появляясь из-за стеллажей. В руках он нес тоненькую тетрадь, явно не принадлежавшую библиотеке. - Как ты и просила, Монгрелл, я тщательнейшим образом записываю, где и когда отдыхаю, - он швырнул тетрадь поверх раскрытой книги. - Если ваша светлость изволит обратиться к моим записям, то увидит, что я более, чем хорошо знаком с Римом конца пятнадцатого века, и у меня там найдется немало приятелей, готовых посодействовать нашим изысканиям.
- Мы ищем книгу смерти, - отдернула его Ида. - А не выбираем постоялый двор.
- Одно другому не мешает, - ничуть не смутился Шеймас. - Ты же сама говоришь, что это обреченное мероприятие, так почему бы нам не заручиться поддержкой местных?
- Я вас не понимаю! - Ида с силой захлопнула книгу. - Отчего при слове «Рим» вы все теряете голову?
Найджел, Ролланд и Шеймас преглянулись.
- Ида, тебе просто не понять, что такое Рим в то время.
- Драки.
- Бордели.
- Храмы.
- Вино.
- Золото.
- Фрески.
- Свобода.
- Бордели.
- Ты повторяешься, - пихнул локтем в бок Шеймаса Ролланд. - Одним словом, Ида, это лучшее место, где можно отдохнуть. Вне зависимости от того, интересует ли тебя женская грудь в натуре или в мраморе, как нашего Найджела.
- Меня не интересует женская грудь в принципе, - напомнила ему Ида. Вдохновение во взгляде Ролланда угасло.
- В любом случае, тебе придется довериться нам. Что скажешь, Эмма? Идем в шестнадцатый век?
- Там нет книги, - пожала она плечами.
- Тогда какая разница? - ввернул слово Шеймас. - Ида, ну что тебе стоит согласиться?
И хранительница сдалась. Тут же, оттеснив ее от стола, Шеймас, Ролланд и Найджел ввязались в жаркую дискуссию о том, в какой год им лучше отправиться. Феликс с интересом следил за их спорами и только Ида, ко всему безучастная, смотрела на паркетный пол. Наконец, собравшись с мыслями, она подняла взгляд на Эмму.
- Может мы…
- Конечно, - кивнула Эмма.
Вместе они поднялись вверх по лестнице и свернули в северное крыло, после чего Ида открыла ключом одну из запертых дверей и они вошли внутрь.
Как бы сильны не были бы переживания Эммы, на мгновение она обо всем забыла. Они находились в теплице Найджела, о которой Эмма так много слышала и которую никогда не видела воочию. Здесь было невероятно тепло и приятно пахло землей. Всюду в глиняных горшках росли самые невероятные растения. Некоторые горшки были так велики, что в них уместился бы ребенок, другие, стоящие на деревянном столе, крохотными, точно наперстки. Эмме никогда не доводилось видеть ничего подобного. Цветущие лианы спускались с крыши вниз, три застекленные стены казались покрытыми снегом из-за плотного белоснежного тумана, сквозь который золотился солнечный свет. Теперь Эмма понимала Найджела, который проводил в теплице большую часть своего дня. Будь ее воля, она бы и сама наведывалась сюда в каждую свободную минуту.
Обернувшись к Иде, Эмма заметила нечто прежде укрывшееся от ее внимания — огромную клетку с яркими голубыми и желтыми птицами. Их пение было столь естественно в этом чудесном месте, что она даже не заметила его.
- Канарейки и голубые сойки, - негромко произнесла Ида, подходя к клетке. - Первых птиц завела еще моя мать. Наша мать, - поправилась она.
- Ида…
- Я не знаю, как к этому относиться, - порывисто произнесла она. - Я думала об этом все дни и не понимаю, что произошло. Как это вообще могло случиться? Выходит, она сбежала, когда уже ждала тебя.
- Но от кого? - озвучила Эмма мучивший ее вопрос. - Думаешь, мой отец Уинтегроув?
- Не знаю. Не могу в это поверить. Я была еще слишком маленькой, но помню, что она его ненавидела. И это она рассказала о нем отцу и Уинтегроува выставили.
- Что бы было, если бы она была беременна от него и это открылось?
Ида брезгливо сморщила нос. Казалось, от одной этой мысли ей стало не по себе.
- Моя мать была леди Монгрелл, уважаемой женщиной с безукоризненной репутацией. А Уинтегроувы всегда были в самом низу иерархии и пользовались дурной славой. За Уильямом давно следили, подозревали в самом худшем. Если бы мать с ним связалась, этого бы не поняли. Ей бы пришлось покинуть отца и свое убежище, - голос Иды сорвался. - Впрочем, это она и сделала.
- Мы не знаем всей правды, - поспешила успокоить ее Эмма. - Я только предположила, что она с Уинтегроувом… Что они были моими родителями. Но отцом мог быть и Джеймс Монгрелл.
Ида молчала. Она была в столь растерянных чувствах, что на нее жалко было посмотреть. Казалось, будто это ее, а не жизнь Эммы, рассыпалась как карточный домик.
- Ида, - Эмма взяла ее за руку и та вздрогнула, - я не могу сейчас думать еще и о своей семье. Моя голова и без того вскоре взорвется. Мой дар, книга смерти, планы Уинтегроува, гибель Феликса — мне есть о чем беспокоиться в настоящем. На прошлое меня попросту не хватит. И сейчас это не главное. Давай разберемся с книгой смерти и тем, как помочь Феликсу, а уже потом подумаем об Уинтегроуве и Констанс.
Ида молча кивнула и, как показалось Эмме, вздохнула с облегчением. Дверь в теплицу приоткрылась и в ней показалась голова Найджела.
- Так и думал, что вы здесь. Как тебе мои владения. Эмма?
- Мне нравятся, - натянуто улыбнулась она, радуясь возможности сменить тему. - Вы уже решили?
- Вроде бы, - усмехнулся он. - В конце-концов Шеймас и твой колдун пришли к соглашению, а всех остальных попросту проигнорировали.
От Эммы не укрылось насмешливое «твой колдун», но она предпочла не заострять на этом внимание. Вместо этого она следом за Найджелом вышла в коридор и они втроем направились в реквизиторскую.
Там же стоял такой хохот, будто им предстояло давать концерт, а не отправиться в рискованное путешествие в прошлое. Ролланд до слез смеялся над Шеймасом, вырядившимся в золотую парчу и шляпу с пером. Даже Феликс смеялся. Сам он был одет довольно скромно в узкие штаны и черную сорочку с глубоким круглым вырезом, но даже в этом незамысловатом костюме он был более, чем хорош собой.
- Придержи свои мысли при себе.
- А ты не лезь в мою голову.
- Неудивительно, что ты пользуешься такой популярностью в Риме, - усмехнулся Найджел, окидывая взглядом смущенного Шеймаса. - Дуришь бедным девушкам головы, представляясь герцогом?
- Даже и не думал, - пробурчал Шеймас, но по тому, как вспыхнули румянцем его щеки, Эмма поняла, что Найджел не так уж далек от истины. Она тихонько хихикнула и прикрыло ладонью рот, когда Шеймас бросил на нее обиженный взгляд.
- Итак? Куда идете? - спросила Ида.
- Октябрь тысяча пятьсот третьего года, - живо откликнулся Ролланд. Сам он придирчиво осматривал плащи и Эмма понимала — Ролланд пытается определить какой будет меньше всего мешаться ему в бою, если, конечно, такой предстоит.
- Не понимаю, - Ида перевела растерянный взгляд на Феликса и тот охотно пояснил.
- Мы переместимся в конец октября, сразу же после смерти папы Пия Второго. Рим сейчас залит кровью в отсутствии власти и все гвардейцы вышли на улицу. Сейчас никому нет дела до книг, в лучшем случае пара слуг защищает папские регалии, если их вовсе не вывезли из Ватикана.
- Прекрасно. Остается надеяться, что вы не потонете в этом море.
- Не бойся, Ида, мы справимся, а Эмма за нами приглядит.
Хотел бы я на это посмотреть.
Ида ничуть не разделяла оптимизма Феликса, и все же неуверенно кивнула. Она проводила Эмму вглубь зала, где значилось «шестнадцатый век», но их оттеснил Шеймас.
- Я все уже подготовил, - заявил он, кивая на одну из вешалок. - Ладно, ребята, пошли в оружейную, пусть Эмма спокойно переоденется. Ида, я уже послал за Амандой, она поможет.
Аманда и впрямь появилась через мгновение после того, как юноши затворили за собой двери. Привычно молчаливая, она усадила пред собой Эмму и принялась за прическу. Как и в прошлый раз ей совсем не нужны были расчески и шпильки, стоило ей коснуться прядей, как те послушно принимали необходимое положение. Эмма зачарованно следила за ее работой в зеркале. Когда ее волосы внезапно начали расти, она смежила веки, уверенная, что ей это лишь мерещится, но глаза не врали. Более того, темные пряди обрели явственный бронзовый оттенок какому позавидовала бы Флора с картины Тициана.
Вскоре прическа была готова, и поверх нее Аманда закрепила золотую сеточку, расшитую жемчугом. Вместе с Идой она помогла Эмме надеть роскошное платье из алой парчи, а затем прикрыла голову и плечи золотой вуалью.
Эмма не могла узнать себя в зеркале. Наряд ее не казался ни маскарадным, ни костюмом к исторической пьесе. Все, от ручных строчек шва до последнего шнурка, было в нем настоящим.
- Неплохо, - услышала она тихое бормотанье Иды. - Но этот лиф… Он и вправду должен быть настолько низким?
Аманда пожала плечами, и только теперь Эмма обратила внимание на то, сколь откровенно ее декольте. Насколько она помнила портреты из Зала славы, в шестнадцатом веке еще никто и не думал ходить в столь открытом наряде.
- Не знаю, что задумал Шеймас, - задумчиво произнесла Ида, - но лучше тебе набросить на плечи плащ. Хотя это Италия, но в конце октября погода может быть весьма прохладной. Да и появляться в таком виде и в такие времена было бы верхом неосмотрительности.
- Спасибо.
Когда в реквизиторскую вернулись юноши, Эмма уже справилась с завязками плаща и терпеливо ожидала их у входа. Шеймас едва заметно усмехнулся, бросая взгляд на Эмму и ободряюще кивнул Иде. В следующее мгновение они переместились.
Первое, что почувствовала Эмма, был смрад. Горло сдавил спазм, она поспешно прижала руку ко рту, борясь с приступом рвоты.
- Все как всегда, - довольно осклабился Ролланд. По всему выходило, что нестерпимая вонь не только не вызывает у него омерзения, но и, напротив, пробуждает приятные воспоминания. Найджел и Шеймас тоже ничем не выдавали отвращения и только Феликс чуть заметно нахмурился.
- Ты как? - негромко спросил он, наклоняясь к Эмме.
- Привыкну. Боже, тут всегда так воняет?
- Ты еще не была в средневековой Англии. А еще лучше в Испании. Там вообще не принято мыться или волноваться насчет содержимого ночного горшка. Здесь тебе хотя бы помои на голову не выльются. Во всяком случае, в центре города.
- Почему тут не моются? - Эмма взяла Феликса под локоть и по узким улочкам они двинулись следом за Шеймасом и Найджелом. Ролланд замыкал их шествие.
- Считается, что нельзя смывать с себя воду, в которой тебя крестили. Королева Изабелла гордилась тем, что в жизни мылась всего лишь дважды — сразу после рождения и перед брачной ночью.
- Ужас. Представляю, как там воняло.
- Не представляешь, - усмехнулся Феликс. - Кстати, - улыбка погасла на его губах, - должен тебя предупредить, что сейчас город охвачен беспорядками. На улицах царит хаос, все точно посходили с ума. Вполне вероятно, что нам предстоит встретиться с кое-чем похуже, чем вонь.
- С чем? - обеспокоенно спросила Эмма. Она оглянулась по сторонам и с ужасом поняла, о чем именно говорил Феликс.
Хотя они переместились в сумерки, в гаснущем свете еще можно было различить изуродованные тела людей, точно бесформенная куча лежавших в узком проулке. Возле них уже собрались голодные псы, и хотя Эмма поспешно отвела взгляд, едва поняла, что видит, заглушить звуки было невозможно. Феликс, от которого не скрылась ее дрожь, выпустил руку Эммы и осторожно обнял ее за плечи. Так они и продолжили путь.
Вскоре улицы стали шире, а затхлость сменилась сладковатым запахом гниения. Теперь трупы появлялись все чаще и Эмма то и дело закрывала глаза, позволяя Феликсу вести себя по мощеным улицам. Что бы Ролланд и Шеймас ни говорили о Риме, она знала, что после увиденного никогда уже не сможет полюбить этот город. С ней навсегда останется невыносимый смрад гниющих тел, и роскошные палаццо не смогут вытеснить гнетущие воспоминания.
- Почти пришли, - нарушил угрюмое молчание Шеймас. - Здание библиотеки буквально за углом. Это, конечно, еще не Апостольская библиотека, но уже система. Есть греческая, латинская, папская и секретная коллекции. Думаю, секретная, как раз то, что мы ищем.
- Нет, - негромко возразила Эмма.
- Нет? - Шеймас остановился. - Папская?
- Нам не нужно в библиотеку, - прошептала она, сама удивляясь сказанному. - Книги смерти здесь никогда не было. Мы не за этим здесь.
- Ты уверена?
- Я ни в чем не уверена. Это все дар.
- Тогда куда нам идти? - спросил Феликс. - Не возвращаться же обратно в убежище?
- Нет. Мы должны были оказаться здесь.
- Да, но ты не хотела, - напомнил Шеймас.
- Я говорила лишь, что здесь не будет книги. Пошли. Ролланд, Найджел, будьте наготове.
Эмма первая вошла в темноту спящих улиц. Казалось, будто некая невидимая сила тянет ее за собой, она то и дело переходила на бег, спотыкалась, путалась в пышных юбках платья. Следом за ней, не производя ни звука, точно тени, шли юноши. Наконец, вынырнув на широкую освещенную улицу, Эмма остановилась. Теперь дар оставил ее, она в нерешительности оглянулась, ожидая знака. И вновь дар ее не подвел. В конце улицы, погруженная во мрак, стояла карета.
- Эмма!
- Ты куда, сумасшедшая?
Даже не оглядываясь, она бросилась к карете и, едва за ней закрылась дверца, та тронулась с места. До нее доносились голоса друзей, выкрикивающих ее имя, но Эмма не смела даже оглянуться. Никогда прежде она не чувствовала, чтобы ее дар был так силен. Теперь она понимала Феликса, который не мог остановиться, снова и снова прибегая к силам смерти. Эмма не понимала, что с ней происходит. Она чувствовала себя заложницей в собственном теле, но, как это ни странно, ей было ничуть не страшно, наоборот, Эммой завладела странная решительность, она с трудом подавляла желание рассмеяться.
Ее путешествие не продлилось долго. Не прошло и пяти минут, как карета остановилась и Эмма вышла. Она стояла у подножия богатого палаццо, в окнах которого горел свет.
- Госпожа, - донесся до нее негромкий оклик. Обернувшись, Эмма увидела мальчишку, манившего ее к себе. - Вы от Джулии?
- Да, - просто ответила Эмма. Мальчишка понятливо кивнул и велел знаком следовать за ним. Подхватив юбки Эмма поднялась вверх по узкой мраморной лестнице и оказалась в просторном холле, стены которого были богато украшены фресками, а пол выложен затейливой мозаикой, изображавшей птиц и рыб. Здесь явно жили состоятельные люди и Эмма отчаянно напрягала память, пытаясь вспомнить все, что знала о Риме эпохи Возрождения, но на ум не шло ничего, кроме имен Леонардо и Рафаэля.
Стараясь не отставать от мальчишки, она быстро оглядывалась, охваченная искренним интересом. Если у них будет такая возможность, они с Феликсом непременно вновь окажутся в этом году. Теперь она понимала восторг остальных — у Рима для каждого было припасено, чем удивить.
Мальчишка привел ее в скромную комнату, посреди которой возвышался массивный стол из красного дерева. Здесь явно принимали посетителей, пришедших просить милости хозяина палаццо. Неуверенно оглядываясь, точно ожидая, что за ними следят, мальчишка прошествовал в конец зала и осторожно толкнул стену. Мгновение Эмма ничего не понимала. Но послышался едва уловимый ухом скрип и там, где секундой прежде была глухая стена, отворилась дверь. В тайной комнате горел свет и раздавались негромкие голоса. Эмма поспешила вперед.
- Вы от Джулии?
Она не сразу разглядела фигуру девушки, стоящей в тени комнаты. Всюду, точно как в их библиотеке, возвышались стеллажи с книгами, но полки их были почти пусты.
- Да, - кивнула Эмма, и вновь ложь сорвалась с ее языка так легко точно истина. Женщина смотрела на нее настороженно, но стоило ее взгляду упасть на украшения Эммы и богатое платье, частью скрытое плащом, как она успокоенно кивнула и вышла на свет.
Она была уже не молода, но необычайно красива, той итальянской красотой, которую превозносили ее современники. Темные глаза смотрели внимательно и настороженно, в ней чувствовалась отчаянная решительность и было ясно — кем бы ни являлась эта госпожа, ей привычно повелевать не только своими слугами.
- У нас совсем мало времени, - сказала она, подходя ближе, - Я проделала немалый путь, рискуя всем, и должна покинуть палаццо еще до рассвета. Джулия сказала, вы достаточно сведущи, чтобы понять, какие из этих книг могут быть опасны для отца. Завтра его изберут Папой, но прежде, чем он официально будет представлен народу, псы д`Амбуаза обследуют каждую щель в этом доме. Вы должны забрать все, что представляет опасность.
- Непременно, - отозвалась Эмма. Она уже нырнула между стеллажами и пальцы ее касались толстых кожаных переплетов. Дар снова вел ее, и она, под удивленным взглядом женщины, переходила от книги к книге, не открывая ни одну из них, но точно зная, что она ищет.
Когда осталось не более пяти книг, она внезапно охнула, ощутив под пальцами невыносимое жжение. Отдернув руку она заметила, как погас под ними пылающий уголек, и книга вновь казалась такой же, какой и была прежде. Эмма с опаской коснулась ее вновь, но теперь фолиант ничем не отличался от тысяч других книг.
Эмма осторожно перенесла ее на стол и открыла.
- Вы уверены? - с сомнением в голосе спросила женщина, глядя на столбцы иероглифов, узорчато покрывающих страницу.
- Абсолютно.
Наваждение покинуло Эмму. Дар стих, и теперь она ощутила, как ею завладевает страх. Спрятав книгу под плащ, она неуклюже поклонилась и быстрым шагом направилась прочь из палаццо.
К счастью, ей недолго пришлось плутать по залам и коридорам, и уже минутой спустя Эмма вышла на улицу. Вот тогда паника завладела ее разумом в полной мере. Улица была темна и пустынна. Ни Феликса, ни Шеймаса, ни воинов не было видно.
Набросив на голову капюшон, она двинулась обратным путем, надеясь, что рано или поздно дар выведет ее куда нужно. Вновь широкие улицы сменились узкими проходами, повернув в один из них, Эмма едва держала вопль — тот был завален трупами, убранных подальше от глаз богатых горожан.
- Что вы делаете на улице в столь поздний час?
Эмма обернулась. Напротив нее с обнаженным клинком стоял высокий мужчина, его взгляд подозрительно скользил по Эмме. Точно она могла представлять угрозу. Эмма подняла руку вверх, по-прежнему скрывая книгу, полы плаща распахнулись и Эмма, резко опустила ее, вспомнив сколь откровенно ее платье. Впрочем, очевидно увиденное развеяло все сомнения мужчины. Он вложил меч в ножны.
- Любимице кардинала нечего делать на улице в такое время. Особенно теперь. Я провожу вас домой.
- В этом нет необходимости.
Голос, услышанный Эммой принес ей такое облегчение, что она шумно выдохнула. Из подворотни показался Шеймас в его нелепом костюме, а следом за ним вышли и остальные.
- Герцог? - мужчина низко склонился в нелепо глубоком поклоне. И, хотя соседняя улица была завалена трупами, хотя она едва не потерялась в самом опасном городе мира, Эмма громко рассмеялась.