Про своё обещание сержант не забыл. В выходной день, когда пришло время приведения в порядок своей формы, он появился в казарме.
- Смирнов! Это тебе обещанная работа! - сказал он и кинул ему на кровать свою форму. - Постираешь, погладишь и принесёшь лично мне!
- Ага! - ответил Андрей. - Бегу и падаю!
- Я не понял! - удивился смелости новобранца сержант Ковалёв. - Ты на самом деле бесстрашный или просто глупый?
- Ну, если ты не понял, то кто из нас глупый? - ответил Андрей.
В казарме повисла гробовая тишина. Все наблюдали за конфликтом в ожидании его развязки. Понимая, что оставить "духа" без наказания за дерзость он не может, сержант молча вышел из казармы, но вскоре вернулся с поддержкой в лице нескольких товарищей, таких же сержантов. Его форма всё ещё лежала на кровати Андрея. Окружив несговорчивого новобранца, сержанты остановились. Хозяин формы сказал:
- В последний раз спрашиваю, будешь выполнять приказ старшего по званию?
- Это в каком уставе прописано, что солдат обязан обслуживать сержанта? - парировал Андрей.
- А ты, я смотрю, так и нарываешься на конфликт! - заметил он.
- Это спорный вопрос: кто нарывается?
Видя, что все его угрозы не приводят к нужному результату, сержант сжал руку в кулак и ударил солдата по лицу. Но Андрей успел увернуться, и удар прошёл по касательной, зацепив браслетом от часов губу и поранив её. Пока новобранец вытирал кровь, обидчик крикнул товарищам:
- Держи его! Воспитывать буду!
Сержанты схватили "духа" и уложили его на кровать лицом в подушку. Тем временем Ковалёв снял ремень м приготовился пороть солдата. Но стоило ему замахнуться, как вывернувшийся новобранец крикнул:
- А не боишься, что нам сегодня предстоит идти вместе в караул?
Рука сержанта с ремнём застыла в воздухе. Его приятели, ошарашенные заявлением "духа", ослабили хватку, и Андрей смог вырваться из рук недоброжелателей. Пока все приходили в себя от услышанного, он вскочил с кровати и, отбежав от них на безопасное расстояние, добавил:
- Мне нечего терять! А вам?
Покрутив пальцем у виска, некоторые из сержантов решили не связываться с неуравновешенным солдатом и вышли из казармы. Остались только двое, они обычно ходили вместе.
- Ты пожалеешь, что связался со мной! - пригрозил ему "главный" из них. - Будешь умолять о пощаде! - сказал он и направился к выходу.
- Я пока порепетирую, - ответил ему вслед новобранец.
Вечером Андрею предстояло заступить в караул. Как и положено, ему выдали автомат, но, помня утреннюю перепалку и угрозу с его стороны, сержанты, на всякий случай, вытащили из него боевые патроны. Ночь прошла спокойно. Конфликт вроде бы "замяли", но Ковалёв не упускал любую возможность задеть "наглого духа". Зато среди своих сослуживцев за твёрдость характера и смелость Андрей пользовался уважением и авторитетом.
- Жёстко ты их отбрил! - с восхищением в голосе сказал сосед по кровати.
Только позже новобранцы узнали, что незадолго до их прихода в соседней роте произошёл случай. Ефрейтор Соколик застрелил сержанта Протасова. Трудно судить, кто был прав, кто - виноват? Но факт остаётся фактом! Соколик служил водителем и являлся непосредственным подчинённым Протасова. В его обязанности входил уход за машиной, которая всегда должна была быть в исправном состоянии. Однажды во время очередной проверки двигатель не смогли завести, чем сорвали норматив времени. Сержанту был выговор от командира роты и командира батальона. В свою очередь, он посчитал виноватым в произошедшем Соколика, который и попал под его горячую руку. Вскоре двигатель завели и конфликт был исчерпан. Но не для ефрейтора. Соколик застрелил обидчика из автомата, за что был наказан по закону.
Окончив курс молодого бойца, новобранцы были переведены в роту, где потекли их бесконечные однообразные будни. Прежняя жизнь теперь им казалась раем. Если раньше над ними командовали и издевались только сержанты, то теперь это делали все, кому не лень. Дедовщина здесь процветала. Кроме всего прочего, приходилось много и часто работать. То что-то строили на территории части, то разгружали вагоны с цементом, кирпичом, радиаторами и прочими грузами. Иногда трудились на стройках за пределами части. Больше всего навыков солдаты получили в очистке территории от снега. Всё это не освобождало их от участия в вечерних развлечении старослужащих, которые могли заставить новобранцев бегать с шестнадцатикилограммовой гирей в руках с первого этажа казармы на третий и обратно, а потом ещё и отжиматься.
- Смирнов, а тебе что, особое приглашение нужно? - с вызовом в голосе спросил сержант, когда солдат отказался выполнять его приказ.
- Я не шут, чтобы развлекать вас! - в свойственной ему манере ответил Андрей.
- Иш ты! Не шут он, - задумчиво повторил сержант, видимо, вспомнив себя в первый год службы. - Здесь все были шутами! Придёт и твой черёд "учить" молодёжь!
- В моей жизни было много таких "учителей". Поумнее тебя буду! А за всех говорить и по себе судить не надо! Каждый сам решает, шут он или нет! - сказал солдат и тут же получил удар в лицо.
Смирнов был не из робкого десятка, ему приходилось несколько раз "выбивать" деньги из несговорчивых продавцов на рынке. Он хотел ответить Ковалёву тем же, но в этот момент его схватили под руки, не дав развязать драку. На следующий день на лице рядового светился синяк, но офицеры будто не замечали этого. Зато сержанты злорадно улыбались, проходя мимо.
Андрею хотелось отомстить обидчику. Он много раз прокручивал в голове различные варианты. Товарищи пытались отговорить его от глупой затеи, но он не привых оставлять обиды безнаказанно. У рядового уже созрел план мести в голове, когда офицер сообщил солдатам, что идёт набор добровольцев на войну в Чечне.