Каким-то образом Егоровне по её «связям» удалось пробить музыкальную базу на кабельном заводе сыну Димке для репетиций.
- Вот, Димка, занимайся музыкой, расти большим человеком! – напутствовала она.
Под предлогом концертов на торжественных мероприятиях, Егоровна рекомендовала в качестве музыкантов «оркестра» своего Димочку и сколоченную наспех музыкальную банду во главе с неким «Дизелем». Надо отдать ей должное, втираться в доверие ко всякого рода начальникам и советским руководителям она умела. Димке и всем его сотоварищам в торжественной обстановке выписали пропуска на кабельный завод в красный уголок, для репетиций к концерту и торжественному банкету в честь профессионального праздника - дня Советского Кабельщика.
По описанию Егоровны руководству завода, на репетицию должны были приходить ухоженные мальчики из ВИА «Неунывающие децибелы». Все как один в униформе - жёлтых костюмчиках, рубашках с длинными, внахлёст, воротниками по моде 80-х, и обтягивающих разноцветных джинсах-клёш, опрятно подстриженные и местами напомаженные. К несчастью, обещания Егоровны слегка отличались от истинного положения вещаний. Так называемый «вокально-инструментальный ансамбль», сплошь состоял из длинноволосых металлистов самого непотребного вида. Постоянно пьяные, одетые в джинсовые лохмотья, они оставляли за собой заплёванный пол, усеянный окуркам и пивными бутылками, и вообще вели себя асоциально.
Ни одна репетиция так называемого «оркестра» не проходила без пьянки, скандала и всякого рода перформанса. А то, что этот, с позволения сказать, «музыкальный коллектив» извлекал из гитар, микрофонов и колонок, было какофоническим набором визжаще-фонящих звуков и рыка вокалиста.
К величайшему сожалению руководства завода, День Кабельщика был уже в пятницу, а никакой альтернативы данной художественной (разумеется от слова «худо») самодеятельности не оказалось. Директор завода от безысходности, велел в счёт расплаты за пользование музыкальным инвентарём и помещением, сделать группе «последний» концерт для всех заводчан под жёстким присмотром профорга. Но, увы, и на старуху бывает проруха. Несмотря на то, что был в глубокой завязке, профорг, в связи с профессиональным праздником, уже с утра поддался на уговоры коллеги в соседнем кабинете, буквально пригубил чашечку, ну так, чисто за компанию… И не успел он оглянуться, как уже напился в хлам и свалился пьяный спать в подсобке. Не дотянул ответственный бедолага до торжественной части…
Пока профорг мерно спал, храпя во всю Ивановскую в коморке, что за актовым залом, в нём началась эта самая торжественная часть. Всё происходило в лучших заводских традициях: с кафедрой, на которой произносились торжественные речи, с президиумом, где сидел директор, главный инженер, все первые лица завода и даже специально приглашённые представители районной администрации. Сначала шло чествование лучших людей, потом вручение наград, грамот и орденов почётного кабельщика, сопровождающееся дружеским похлопыванием по плечу и рукопожатием. Девочки из кадров улыбаясь вручали лауреатам веники гвоздик, прилагающиеся к грамотам и благодарностям.
Все заводчане пришли празднично одетые, в костюмах, которые достали из пыльных шкафов, с ещё допотопными, широкими и разноцветными галстуками. Трудяги были чисто выбриты, работницы напомажены. Женщины накрутили бигуди, сделали красивые причёски, разоделись в пух и прах. Ну короче просто праздник какой-то, и всё так культурно, чинно, благородно… Кавалеры при гаврилах, в костюмах, а дамы на высоких каблуках и в бальных платьях. Наконец, торжественная часть окончилась и вместе с праздничным банкетом пришёл черёд культурной программы. Заводчане уселись на свои места за столами, а директор на правах ведущего объявил:
- Дорогие друзья, а сейчас музыкальный коллектив «Неунывающие децибелы» исполнит музыкальный подарок, посвящённый нашему профессиональному празднику – Дню Кабельщика! Поприветствуем, друзья!
В зале, в котором не было места где и яблоку упасть, раздались бурные аплодисменты. Затем они стихли, и народ замер в ожидании...
В этот момент на сцену из-за кулис буквально вывалились пьяные, не вяжущие лыка металлисты во главе с Дизелем. Все как один патлатые, грязные, оборванные, наперевес со старыми исписанными словами типа «Metallica» и «Хэви-метал» гитарами. Они оказались абсолютно не подготовленными, начали что-то подключать, греметь, свистеть, настраивать. Народ терпеливо ждал, переглядываясь и недоумевая, что же будет дальше. Директор покраснел, как рак, от этого неудобного момента, его терпение было на исходе. Главной инженер подзуживал: «Вот видите, Владимир Аполинарьевич, а я предупреждал, что вот именно так и произойдёт какое-нибудь безобразие!».
Спустя минут двадцать «Неунывающие децибелы» с грехом пополам подключились, и под свист и фон микрофонов дружными аккордами ударили по гитарам с дисторшенами. Начался «музыкальный подарок». Вокалист, до этого исполняющий исключительно трэш-металл, низким пропитым голосом запел, как бы ни странно и неуместно это звучало из его уст:
«Где ж ты моя ненаглядная где,
в Вологде, Вологде, Вологде-где,
в доме, где резной палисад».
Мимо нот и ритма, ни в лад ни впопад, музыкальные отморозки пытались вытянуть песню, которую они никогда в жизни не играли, а некоторые даже не слышали. Звучало это отвратительно, кроме того жутко свистело и закладывало уши. Но и это ничего, всё-таки репертуар известный. Но тут пришло время сюрпризу. Басист коллектива без тренировки, по велению души, стал исполнять под «Вологду-гду» единственный танцевальный номер, который он знал – Танец цветка.
Талантом танцора он был не наделён, а потому выходило у него танцевальное па-де-де столь непотребно и нелепо, что весь народ онемел в шоке от увиденного. Но на этом шоу не окончилось. На последних нестройных аккордах басист вдруг неожиданно для всех и для себя самого, в танцевальной эйфории от скопления «благодарных зрителей», исполнил акробатический этюд, можно сказать кульбит, нелепо подпрыгнул, повернулся в воздухе, оказавшись к зрителям спиной, изогнулся и… при этом у него пополам лопнули штаны на самой пятой точке.
Директор вскочил как полоумный, заорал, махая руками и тряся кулаками. Народ сорвался с места. Это оказался и вправду последний концерт незадачливых бременских музыкантов, которых толпа готова была разорвать, если бы не их чувство самосохранения и проворность. На ходу вырывая шнуры из гнёзд, музыкальная банда бежала с поля музыкального боя так резво, как будто за ним гнался дьявол. Бежали не оглядываясь, понимая, что больше сюда никогда не вернутся. Вот таким был первый и последний, единственный концерт на Кабельном заводе.
Был бы на их месте Остап Бендер, он бы точно сказал: «Зачем же сразу бить, давайте спорить, не соглашаться! Я так вижу!». А само бегство музыкального коллектива с концерта напоминало бегство Остапа и Кисы Воробьянинова с шахматного турнира в Васюках.