Полковник Смирнов едва не выпал из машины, успел за рамку лобового стекла схватиться. Вчера вечером полк, которым командовал Смирнов, освободил от немцев чешское село, теперь штаб полка будет там, туда была его дорога. Полковник обернулся, двое разведчиков тоже с трудом удерживались в постоянно виляющем «виллисе», им не привыкать и не такое видели. Дорога была отвратительная, а где её в войну хорошую найти? Выскочив из колеи, водитель вёл машину по обочине, тут не так трясло. Смирнов посмотрел на окраину села, что-то привлекло его внимание, он даже привстал, но вспомнив про опасность сел. На возвышенности, под раскидистым деревом, стояли люди, но далеко, толком не рассмотреть. Проехали последний, перед селом, поворот, показались дома, теперь холм можно было более или менее рассмотреть. Там стояла толпа народа, криков не было. Может что случилось? Смирнов оглянулся на ординарца, тот скакал на коне позади машины, показал ему рукой на холм, старлей всё понял. Свернув с дороги, тот пересёк поле. Полковник приказал остановить машину возле первого дома, в бинокль видел, как к людям подъехал его ординарец, не слезая с лошади, он о чём-то с ними разговаривал. Вон, обратно едет, сейчас всё будет ясно.
- Что там? – спросил Смирнов у старлея.
- Казнь.
- Что?! – не понял полковник.
- Казнь. Местные предателя повесить хотят.
- Слезай с лошади. Сержант, со мной едешь.
Запрыгнув в седло, Смирнов дождался сержанта, у того получилось ловчее, устроился позади, вот что значит молодость. Подъехав к людям, спешились.
Больше половины присутствующих на холме, повернулись к гостям, все молчали.
- Что тут происходит, есть старший?
- Я старший.
Народ расступился, пропуская старика, который опирался на костыль.
- Что господина полковника интересует?
- Товарища полковника, - поправил говорившего Смирнов.
- Так есть, товарища. Так что интересно?
- Хорошо по-русски говорите, где научились?
- То было время, и так вопрос?
- Что вы здесь делаете?
- Предателя вешать будем.
Старик ответил так, как будто весь этот люд собрался для прополки моркови, обыденно ответил.
- Так нельзя, судить надо, народ судить будет! – оторопев, Смирнов не сразу нашёлся что сказать.
- Так вот он - народ, он и есть суд.
- Так нельзя! – полковник сделал шаг вперёд.
От большой группы людей отделилось несколько женщин, в руках у них были вилы, колья, настроены они были решительно, Смирнов с трудом сдержался, чтобы не потянуться к кобуре.
- Тот человек им много горя принёс, они хотят справедливости, если хотите - мести. Разве в твоей стране с предателями по-другому поступают?
- Их у нас наказывают, но только суд может вынести приговор! – полковник понимал, что разговор заходит в тупик, не привык он речи говорить, растерялся.
- А женщины ваши хотят справедливости? Или стерпели всё?
Комполка повернулся к сержанту:
- Покажись.
Бравый сержант, который до этого держал на мушке своего автомата каждого, кто хоть шевельнётся, откинул оружие за спину. Сняв пилотку, распустил волосы, каштановые ручьи потекли по плечам.
- Награды покажи.
Сержант расстегнул маскхалат, все увидели два ордена и медаль,
- Наши женщины воюют, бьют врага и на вашей земле тоже!
Старик смолчал, а за его спиной раздался шёпот, теперь уже все смотрели на девушку в военной форме и с оружием.
- Давай, товарищ полковник, отойдём, - старик показал в сторону двух валунов….
Дверь распахнулась, в комнату вбежала девочка:
- Мама, мама, немцы пришли, они такие красивые!
- Чего кричишь, прячься под одеяло и лежи тихо!
Мария подошла к окну, мимо её дома проезжали машины, шли солдаты.
- Это их красота нам пером из подушки выйдет!
Женщина, задёрнув занавески, опустилась на стул. Дверь снова открылась, в проёме показалась Жанна:
- Видела?
- Видела, - Мария сплюнула в дальний угол, Жанна привыкла к таким выходкам сестры, но сделала замечание:
- Не плюй в доме!
- Мой дом, что хочу то и делаю!
Снова стук распахнутой двери, вошли два немецких солдата, оба улыбались, знаками попросили воды.
Мария встала, подошла к бочке. Посмотрев на медный ковшик, которым они пользовались, отложила его в сторону, взяла с печки кружку с побитой эмалью, зачерпнув воды, подала немцам. Что-то мелькнуло в глазах одного из них, он видел, что она убрала ковш. Ударив по кружке, он выбил её из рук женщины, стал кричать, его товарищ смотрел с удивлением. Накричавшись, немец что-то сказал своему товарищу, они снова улыбались. С улыбкой, кричавший, подошёл к Жанне, с той же улыбкой он разбил ей кулаком лицо, пошла кровь, развернув девушку, немец бросил её на стол. Второй направился к Марии, та попыталась ударить солдата, но тот заломил ей руки. Сидя под одеялом, маленькая девочка зажала руками уши, крики её мамы и тёти были очень громкими.
Через три дня, ночью, к Марии пришёл её сводный брат Иржи:
- Собирай дочку, уходите в каменоломни!
- Не могу, Жанна на ноги встать не может.
- Чего это не может?! Солдат много было? Для вас женщин это привычное дело, - Иржи ухмыльнулся.
- Уйди, прошу, - Мария была оскорблена словами родственника.
- Как знаешь. Пока дорога открыта, потом посты выставят, из села не выйти будет.
Иржи ушёл, а Мария всю ночь плакала. Прошло ещё несколько дней. Несколько раз заходили немецкие солдаты, выстраивались в очередь, Мария прятала дочку в подпол, только заслышав на улице голоса. Жанне стало совсем плохо, дочка перестала разговаривать и есть, Марии с трудом удавалось всунуть ей в рот толчёный картофель или размокший хлеб. Ночью умерла Жанна, а утром не проснулась дочь. Мария рвала на себе волосы, била посуду, переворачивала мебель. Зашедшие в очередной раз солдаты, испугались диких глаз женщины, даже будучи при оружии, они бежали. Встав на колени перед иконой, Мария молилась два дня, больше к ней никто не приходил.
Чердак был неплохим убежищем, но в доме всё время кто-то ходил, Яна боялась даже дышать. В этом доме она жила одна, родителей давно уже не было в живых, помогала тётка, но и она умерла. С приходом немцев, девушка перебралась на чердак, идти ей было некуда, а проситься к другим селянам, значит подвергать их опасности. Как-то днём она услышала на улице знакомый голос, но не могла понять, кто это говорит. Судя по разговору, говоривший был доволен тем, что происходит, много шутил. Перекусив, тем что осталось, Яна экономила еду и воду, но она заканчивалась, девушка решила спуститься, чтобы набрать свежей воды. Ступеньки лестницы предательски скрипели, Яна прислушивалась к каждому шороху. Выйдя за огородную дверь, девушка достала из котомки две фляжки. Напившись вволю из бочки, набрала первую фляжку, доставая вторую, услышала за спиной чуть слышные шаги, сердце сжалось, но Яна нашла в себе силы обернуться. Перед ней, улыбаясь беззубым ртом, стоял Томаш:
- А я знал, что ты здесь, думал, подожду, и она появится, не обманулся!
- Оставь меня в покое!
- Ты мне это в прошлом году говорила, помнишь? Я тогда свататься приходил!
- И сейчас говорю!
- Только сейчас время другое, я теперь в селе хозяин, беру что хочу, девушек это тоже касается.
Томаш тянул руки к девичьей груди, Яну вырвало от отвращения, что-то попало на одежду «жениха», тот наотмашь ударил девушку по лицу.
- Этим меня не отпугнёшь, я своего добьюсь!
- А этим? – раздался за спиной Томаша голос.
Полицай повернулся, в его грудь впились вилы.
- Бежим девочка, - Мария схватив Яну за руку, потянула в конец огорода.
Вокруг плоского камня, на котором стояла свеча, собрались четверо.
- Милан, в катакомбах уже больше двухсот человек, много детей. Им нужна еда, вода! – Франтишек нервничал.
- А что с колодцем?
- Там вода не успевает собираться, люди её выпивают. В дальней комнате съели все сосульки, а их есть нельзя!
- Ты же инженер, найди место для второго колодца, для третьего, скоро ещё люди будут.
- Нет больше места, я всё облазил. Там было самое низкое место, другие выше.
- Люди пить захотят, выкопают.
- А еду, они тоже выкопают?!
- Не разводи панику, есть предложение?
- Да, к хозяйским погребам надо сходить.
- Давно там был?
- Год назад, там бочки были, только я не знаю что в них.
- Иди, ищи место под колодец.
Милан обошёл камень, ждал ухода Франтишека.
- Ты ему веришь? – спросил Петр.
- Нет, но он умный, много знает, вот, про погреба сказал.
- Туда и правда надо сходить, - внёс в разговор своё слово Павел, он был что-то вроде разведчика.
- Вот и займись этим, хоть кто-то что-то делать будет, а то как ослы, по кругу ходим.
Ночь была темнее тёмного, двое мальчишек следили за немецкими солдатами, разведя костёр, они жарили на огне цыплят.
- Долго ждать будем, я уже есть хочу, а тут такой запах?!
- Уходи если хочешь, - ответил ему тихий голос второго.
- Уйду, что ты без меня!
- Уходи, не ной над ухом.
Полноватый мальчик поднялся, не скрываясь, ушёл в сторону дома.
«И мне уходить надо, сделаю задуманное – выдаст» - подумал оставшийся, но видя, что немец принёс ещё несколько бутылок с вином, решил остаться. Пир затягивался, Мартин решил остаться до конца. Возле потухшего костра остался сидеть всего один солдат, остальные лежали, напившись местного вина. «Когда же ты свалишься?». Наконец вино сделало своё дело, солдат повалился на бок. Не желая рисковать, Мартин бросил маленький камушек в сторону солдат, никто даже не вздрогнул, он бросил камень побольше, тихо. Подкравшись к кострищу, мальчишка собрал остатки еды в чистый мешок, но не это было его целью. Рядом с солдатами лежало их оружие, вот что ему надо было! Навесив на себя два автомата и три карабина, мальчик пригнулся – тяжеловато, а ещё патроны надо собрать. Через час он был у скрытого в густом кустарнике входа в катакомбы, почти шёпотом назвал пароль, навстречу вышли люди, разгрузили его, в благодарность он получил недоеденную куриную ножку. Утром Милан, командир их отряда, хвалил его, оружие было кстати. Мартин рассказал о мальчишке-толстяке, о своей боязни в его надёжности. После благодарности, получил взбучку, за то что взял с собой такого человека.
Продолжение следует. 1/2