Попрощавшись с графом и графиней, егеря двинулись было к воротам, как во двор влетел взмыленный верховой. Остановившись на половине дорожки, посыльный соскочил и с глубоким поклоном подошел к графу.
- Его Высочество просит Вашу Милость во дворец.
Граф нахмурился.
- Что за спешка? Привезли очередную партию мортир на проверку?
Посыльный замялся.
- Откровенно сказать, не могу знать, но Его Высочество просил прибыть.
Граф задумался.
- Так ты скажи, что было во дворе, дубина стоеросовая!
Посыльный, переступая с ноги на ногу, сбивчиво заговорил.
- Король совершенно не в духе вернулся со смотра, да и давай на придворных изливать. Дескать, только об украшениях думают, из мортиры сделали какой-то причиндал лесного дикаря с рисунками, да еще денег втрое слупили. А интендант, что привез мортиры, божится, будто все купчии переписаны, и он не за то деньги отдавал. Дело приобрело государственный размах, под шумок во дворе уже виселицу соорудили. На всякий случай.
Граф вскинул брови.
- Ну и на что я королю? Без меня что, не повесят?
Посыльный развел руками.
- Требуют. Его Высочество говорит, что Ваша Милость – единственный во дворе, кто ни в хрен не ставит придворную сволочь, а посему и не станет кривить душой в поиске виновного. А найти следовало бы, в назидание.
Граф задумался и вдруг покосился на анчутку. Тот, поймав взгляд графа, закатил глаза и постарался изобразить крайнюю заинтересованность пейзажем усадьбы, но графа подобная скромность ничуть не впечатлила.
- Выезжаю, выметайся со двора, - бросил он придворному и повернулся к Лехе.
- Гм… господа егеря… как я имел честь услышать, и даже собственноручно убедиться, Дракон весьма силен в уголовных уложениях, а вы – в выяснении самых замысловатых обстоятельств. Буду весьма признателен, если вы составите мне компанию.
Леха с Тризой переглянулись. Королевские интриги – не самый веселый хлеб для егеря, однако в словах графа была и доля правды – вздернуть невиновного под горячую руку было делом не таким уж и необычным. Сказать честно, гораздо реже вздергивали виноватого, особенно если находились заступники при дворе.
Граф тем временем махнул лакею и велел немедля запрягать карету.
- Интендант, конечно, редкостная сволочь, - объяснял граф в ожидании экипажа, - однако же честь имеет. Я два раза вызывал его на дуэль, и хочу сказать – являлся, не избегал. Да и провиант, обмундирование для войска в надлежащем виде, без гнилья. Уж не знаю, что там за казус с мортирами.
Вскоре экипаж был подан, и егеря вместе с графом двинулись в дорогу. Путь был недолог, предки графа имение основали недалеко от города, который и городом в те времена не был. Была деревня, которая очень удачно стояла на перекрестке дальних и близких земель, обрастая сначала постоялыми дворами, трактирами, торговыми улицами, а затем уж и каменными стенами, стражей, и своими порядками.
Карета графа въехала прямо в королевский двор, и граф, выйдя, коротко объяснился с подскочившим лакеем.
- Со мною егеря, знатоки сыску и дознания, так что скажи страже у входа – пусть морды не воротит.
Стража у входа, признаться, морды и не воротила, ибо буйный нрав графа давным – давно отбил у окружающих всякую охоту совать свое свиное рыло в калашный ряд, где честь графа могла оскорбиться совершенно непредсказуемо, и с совершенно предсказуемыми нехорошими последствиями.
Граф вел егерей по дворцовому коридору, не без удовольствия давая пояснения.
- Вон там, за портьерой, чудесный альковчик, я как-то раз там ночь провел с… неважно, короче. Прав был барон – натурально ведьма.
- А эти портьеры недавно повесили. Видимо, от сквозняка – я тут стекло рассандалил недели полторы назад. Теперь вот ждать, пока привезут новые.
- А вон камин, я возле него одного хорька из придворных кочергой огрел. Шпагу, понимаете, просили не брать, вальсировать со шпагой дамы опасаются, а тут натуральное бесчестье было. Так я кочергой не хуже шпаги – после второго туше отнесли этого хорька к лекарю для опытов.
Егеря внимательно слушали. Выходило, что любое дворцовое мероприятие с участием графа представляло из себя помесь первобытного хаоса с первобытным же ужасом, ибо предугадывать, куда занесет графа и с какими устремлениями, было положительно невозможно. Очевидно было лишь одно – встреча с графом для любого придворного была событием ярким и запоминающимся. Кроме тех случаев, когда в результате этой встречи у придворных напрочь отшибало память вместе с иными внутренними органами.
Его Высочество ждали графа в рабочем кабинете.
- Ваше Высочество, не ожидал столь скорой встречи! – граф, отвесив практически неуловимый поклон, указал рукой на остановившихся у дверей егерей.
- Взял на себя смелость представить вам егерей барона Перийского, которые могут быть крайне полезны для установления истины.
Король с тоской посмотрел на портьеру, завешивавшую одно из стекол напротив кабинета, и кивнул.
- Смелости вам, граф, не занимать.
Король окинул егерей внимательным взглядом и протянул графу свиток каких-то документов.
- Интендант всучил штабным олухам купчую на мортиры, а как военный министр затребовал купчую, так начал отпираться. Не эта, говорит, купчая, не за это деньги отдавал. А купчая эта самая, да и подпись его.
Граф осторожно взял купчую, развернул, с минуту поизучал и протянул Лехе.
- Ваше Высочество, как бы вам сказать…
Король удивленно поднял брови.
- Граф, обычно вы говорите без всяческих затей все, что думаете, и даже более того. Неужели барон Перийский наказал егерям сопровождать вас всюду и застрелить, как только вы начнете буянить?
Граф махнул рукой.
- Ваше Высочество, не все егеря барона в человеческом обличье.
Король вздрогнул и пристально посмотрел на егерей.
- Ну? Вы кто – демоны, вурдалаки?
Леха сделал шаг вперед и отвесил низкий поклон.
- Мы люди, Ваше Высочество. Но с нами егерь с позывным «Дракон», он анчутка.
Король вскинул брови.
- Да у нас тут, сдается мне, проходной двор, хотя некоторым он кажется королевским.
Анчутка принял видимое обличье, отвесил королю низкий поклон, при этом даже, в знак глубочайшего уважения, хлопая крылышками на манер мотылька.
Леха развернул купчую. Обычная купчая, совершенно ничего странного, написанная красивым ровным почерком. Единственное, что бросалось в глаза – обилие довольно странных для купчей слов типа «благолепный», «всесокрушающий», «неодолимый». А в самом конце текста договор о продаже назывался «благопотребным». Леха передал купчую Тризе.
- Посмотри, что там.
Триза взял документ, сконцентрировался и через минуту вернул Лехе.
- Правок нет, однако весь текст написан необычными чернилами. Словно чернила сухие были… только не совсем сухие. И почерк странный.
Анчутка взял переданный Лехой свиток, развернул и вернул обратно.
- Не человеком писан.
- Как не человеком? – Удивился король. – Кто ж его писал?
Анчутка задумался.
- Ваше Высочество, а купчая так и была отдана, или что-то еще было?
Король удивленно посмотрел на анчутку.
- Чему там быть? Так и была. Только лентой перевязана да печать сургучная, вон на столе лежат.
И король ткнул пальцем в сторону стола, на котором и вправду лежала серая лента с болтающейся по концам разломанной надвое печатью.
Анчутка соскочил с плеча Лехи, подбежал к столу и схватил ленту. Поковырявшись в ней пальчиком, он вдруг вытащил что-то извивающееся и бросил на стол.
- Вот он, книжный червь.
Король и граф с недоумением смотрели на извивающегося червя.
Триза подошел к столу, придавил один конец червя к столу пальцем и внимательно рассмотрел.
- Книжный червь. Странная сущность – живет в фолиантах, ненавидит воду, за щепотку сухих чернил готов переписывать любые книги. Хотя, нередко своевольничает и настолько их искажает, что мало кто решится на подобные услуги.
Анчутка кивнул.
- Была леденящая душу история, когда один ленивый отпрыск решил привлечь книжного червя к переписыванию трактата философа Баки. А так как он за работой не следил, то червь, помимо переписывания, украсил трактат такими омерзительными рисунками, что отпрыск в ужасе выбросил трактат в канаву.
- Там его подобрал один кузнец, и решил полистать на досуге. На его несчастье, трактат нашла жена и, придя в неописуемый ужас, устроила такой скандал благоверному, что пришлось вызывать городскую стражу.
- Стража изъяла трактат, и начальник стражи, открыв его, пришел в такой неописуемый ужас, что немедля отнес трактат в городскую тюрьму, где им иногда пытают приговоренных к смерти. Но не всех, а только самых отчаянных.
Король с графом слушали анчутку в полном изумлении.
- Интересно, что это были за рисунки, - задумчиво сказал король.
Анчутка махнул лапкой.
- Собственно, это были самые подробные иллюстрации к различным главам трактата философа Баки.
- Мерзость, - поежился король.
- Хуже того, Ваше Высочество, - согласился анчутка. – Некоторые из них демонстрировали, так сказать, взгляд изнутри. Причем с точки зрения червяка.
Король и граф одновременно вздрогнули, но граф при этом еще слегка покраснел.