После правления Иоанна IV «Грозного» Московия конца XVI века медленно приходила в себя. Спустя 9 лет после его кончины на царский престол восходит один из ближайших сподвижников Грозного ещё по опричнине Борис Годунов. Впрочем, его официальное венчание на царство всего лишь закрепило и без того высочайшее его положение в иерархии государственной власти: ведь до этого он был регентом над не совсем дееспособным царём Фёдором Иоанновичем, сыном прежнего монарха.
А так как любой мужчина, служивый и при должности, не мог не быть семейным по всем христианским законам, вместе с ним в царские палаты пришло и всё его семейство.
Жена нового царя Мария Григорьевна Скуратова-Бельская, дочь «того самого» Малюты Скуратова. Сын Фёдор Борисович, наследник престола. И прекрасная Ксения – дочка, свет отцовских очей, завидная невеста на выданье. Но прежде, чем начать рассказ о ней и о её, как выяснилось потом, незавидной доле, нужно сказать несколько слов о маменьке, новоявленной царице – потому что в дальнейшем именно она сыграла роковую роль в судьбе своей дочери.
У её отца, Малюты Скуратова, дурной была не только слава. Дурными, возможно, были и гены (по крайней мере в первом поколении). Иначе ничем нельзя объяснить неимоверную властность этой женщины и её столь же неимоверно дурной характер. Вдобавок к этому ещё и стремление к роскоши! Так что вдобавок к царской власти царю Борису досталась ещё головная боль в виде постоянных попыток ограничить эти её дурные наклонности.
А вот дети радовали. Они охотно постигали науки, что царевичу Фёдору потом могло пригодиться после унаследования власти, а Ксении – составить выгодную партию с сильными мира сего в Европе. И поначалу всё вроде бы шло так, как задумывалось…
Не судьба…
Первым, на кого обратил там внимание царь – принц Густав, сын шведского короля. Помимо такого соображения, как родовитость, королевич мог способствовать долгому миру на северо-западных рубежах Московии (напомним, что сам Годунов, когда ещё был регентом при царе Фёдоре, во многом способствовал заключению выгодного для России мира после ливонской войны). И поначалу Густав вроде как оправдывал ожидания Москвы: пообещал принять православие, начал живо интересоваться делами государства. Но его хватило ненадолго, начал вести разгульный образ жизни, забыл о смене конфессии, а царь Борис убедился в правоте тех, кто с самого начала отговаривал его от такой кандидатуры.
Итогом неудачного сватовства стало удаление Густава в Углич, который он получил в удел. А царские сваты обратились к другой кандидатуре – младшему брату датского короля Христиана IV.
Казалось бы, здесь звёзды сошлись благоприятно для Ксении: Иоганн Шлезвиг-Гольштейнский удался, как жених, по всем статьям. Он был и умён, и привлекателен внешне, и воспитан, и не конфликтовал с обычаями и нравами русской земли. Дело уже шло к свадьбе, и Ксения, по обычаям того времени, поехала для благословения и богомолье в Троице-Сергиеву лавру. Чтобы по возвращении в Москву узнать, что её наречённый лежит в горячке.
Иоганна пытались вЫходить самые лучшие лекари. У его постели велось неотрывное круглосуточное бдение – но всё было напрасно. Молодой человек умер.
Смута и прерванная династия
Поистине, на рубеже веков над обширной территорией Московского царства тяготел какой-то злой рок. И выражался он не только в бедах красавицы-царевны. Начиная с 1601 на Московию один за другим обрушиваются три подряд неурожайных года. Тогда голод вызвал вымирание, по разным источникам, от 150 до 500 тысяч человек, главным образом из-за чудовищного роста цен на зерно и продукты сельхозпереработки. Называли три основные причины такого лихолетья:
- Климатический катаклизм, вызвавший наступление «малого ледникового периода», и причиной которого стало катастрофическое извержение вулкана Уайнапутина в южной Америке.
- Феодальный кризис, связанный с неэффективностью того типа хозяйствования, который к тому времени сложился. Притом не только в России, но и в сопредельных странах Восточной Европы.
- Эгоистичная политика держателей продовольствия – крупных феодальных хозяйств, монастырей и купечества, желающих любой ценой обогатиться.
Кроме того, среди боярской верхушки в лице семейств Романовых, Шуйских и Милославских составился настоящий комплот против царя, осложнённый ещё и тем, что в Угличе был убит царевич Дмитрий. Впрочем, какой «царевич»? Он был седьмым в очереди на царствие. Как возможный претендент на престол после смерти своего отца, царя Фёдора – а это означало, что даже церковь не признала его возможным помазанником Божьим. И никаких прав на царствование он не имел.
Но распускаемые слухи о причастности царя Бориса к его убийству сделали своё дело – когда на Москву пошёл Лжедмитрий, бывший на самом деле монахом-расстригой Григорием Отрепьевым, у народа в его лице сложился образ народного заступника против «злого царя». И вот здесь на авансцену истории выступает та самая мать Ксении.
Дело в том, что при нормальном, не экстремальном развитии событий на престол вполне могла претендовать и она – как это было после кончины сына Иоанна Грозного Фёдора, когда реальная власть могла быть отдана его супруге Ирине. Правда, при единодушной поддержке боярской Думы. Но поддержки не было. И Ирина, опасаясь за свою жизнь, настояла на вынесении кандидатуры на царский трон своего брата, Бориса Годунова.
Но Мария Скуратова-Бельская была не в таком выгодном положении! После смерти её мужа их сын, тоже Фёдор, продержался на престоле всего около месяца – а потом был свергнут войском Лжедмитрия. Подними она голос в защиту себя и своей семьи, народ вполне мог переметнуться на её, законной государыни, сторону. Но она, испугавшись за свою жизнь, предпочла признать самозванца настоящим царевичем Дмитрием, чудом, дескать, спасшегося от царских подсылов-убийц. И тем самым подписала смертный приговор и себе, и всей своей семье.
Пощадили только царевну Ксению.
Жертва обстоятельств
Бывший расстрига, человек не очень высоких моральных качеств, был наслышан о красоте и утончённости девушки. И обосновавшись в царских палатах, повелел доставить её к нему. Естественно, ни о каком согласии её речь не шла – Ксения была просто изнасилована и удерживалась Лжедмитрием в качестве наложницы около полугода. И тут вступили в игру польские кураторы этого захвата власти. Ведь Отрепьев был уже помолвлен с Марией Мнишек – дочерью польского шляхтича Юрия Мнишека. Но пока сохранялись иллюзии принятия ею в дальнейшем православия, и народ, и бояре относились к происходящему вполне равнодушно – слёзы сироты в годину лихолетья мало кого трогали. Но когда стало ясно, что царицей станет католичка, а окатоличивание грозит теперь уже всей Руси – началось настоящее смутное время, когда все пошли против всех. И это вдобавок к начавшейся польской интервенции.
Несчастную Ксению, несостоявшуюся жену двух принцев и фактически вдову, ссылают в отдалённый женский монастырь и насильно постригают, дав ей иноческое имя Ольга.
Вызволена она была оттуда уже при Василии Шуйском, ставшим царём на совсем короткое время, до Земского Собора 1613 года, когда на царствование был избран отрок Романов. Заложивший основы династии, правящей 300 с небольшим лет.
Умерла инокиня Ольга, в миру Ксения Борисовна Годунова, бывшая московская царевна, в 1622 году, в возрасте 40 лет. Так и не дождавшись ни простого женского счастья, и не став венценосной супругой ни одного из европейских монархов.
