Перед спектаклем
(Присказка, 1 глава, 2 глава, 3 глава, 4 глава, 5 глава, 6 глава, 7 глава).
Ничто не могло приготовить Буратино к тому невероятному зрелищу, которое открылось перед ним – Театру. Да, Буратино мечтал когда-то о том, что купит для Папы Карло театр. Но Буратино и не подозревал, что театр может быть таким, каким он открывался ему теперь. Когда Буратино, в сопровождении медвежонка Тедди, зашел в фойе Театра, он будто бы окунулся в другое, незнакомое ему время. Он еще не знал, что к каждому вечернему представлению фойе оформлялось (самым серьезным, реальным образом) таким образом, что полностью трансформировалось в то время, в те события и места, в которых будет разыгрываться вечернее представление. Таким образом, уже зайдя в фойе Театра зрители становились как бы участниками представления, дышали воздухом представленных событий, могли потрогать предметы, которые используются в действии.
Буратино ничего этого не знал, но каким-то образом он понял, что представленные перед ним декорации, предметы, вещи – вовсе и не декорации, но те самые вещи, что когда-то были свидетелями этих событий. Видя его растерянность, медвежонок Тедди поспешил объяснить:
- Тут все – без обману. Ты видишь те самые вещи, дома, природу, людей – все-все-все – что изначально послужили сценой для того представления, которое мы сегодня увидим.
- Вот это да! – не мог поверить Буратино. – Но как это возможно?
- Все это взято из Книги, которую пишет Папа Карло, - объяснил Тедди. – Он создает героев этой Книги – как создал он тебя, выточив из полена – а потом эти герои, не без подачи от Папы Карло, пишут события этой Книги. Это и делает Книгу такой непредсказуемой и интересной, что даже Папа Карло всякий раз удивляется, как интересно закручиваются события.
- А разве не он их так и закрутил? – воскликнул Буратино.
- Вроде как он, - почесал Тедди себе в затылке. – Но, надо признаться, что-то закручиваем и мы сами.
Буратино тоже почесал в затылке – он должен был согласиться с Тедди: и в его истории, истории Буратино, виделось ему теперь удивительное, живое переплетение замысла Папы Карло и того, что наделал он, Буратино.
- Сегодняшнее представление взято из Книги со страниц за 1980-ые годы, - объяснил Тедди.
- О-о-о, это намного позднее, чем мое время! – воскликнул Буратино.
Это вполне объясняло, почему для Буратино было непонятно назначение многих предметов, которые были представлены в фойе, и которые, как понял Буратино, играли когда-то важную роль в настоящей истории, и теперь, в ходе вечернего представления, история эта должна была повториться, предстать перед ними – такой, какая она есть, как записана она – целиком и полностью, с самыми интересными, хотя и незримыми прежде, неизвестными зрителю историями и моментами.
Буратино с интересом смотрел на деревянные ящики с выпуклыми стеклами, за которыми одна картинка сменяла другую, лилась музыка, рассказывали о чем-то сидящие за столом красивые мужчина и женщина. Потом появился тот самый – Генсек – и стал что-то читать по бумажке.
- Что это? – недоуменно спросил Буратино.
- А, это – телевизор, - ответил Тедди. – В двадцатом веке много понаделают всяких штучек. Вон, тут и ракеты стоят – указал он на возвышающиеся, как новогодние елки, железные предметы в центре фойе. – Ракеты летают. На них иногда летают люди.
- А что это за странные дома? – спросил Буратино, указывая на многоэтажки, построенные из каких-то каменных плит.
- Так тогда строили, - вздохнул Тедди. – И до сих пор, говорят, еще строят.
Когда они подходили к разным экспонатам, то менялся, казалось, сам воздух вокруг них. Буратино как будто переносился в то время, в то место, где проходили те или иные события. И это было настолько реально, что ему начинало уже казаться странно знакомым все то, что он видел сегодня в первый раз – как будто он на самом деле был одним из участников этих событий.
Конечно, этого никак не могло быть, рассуждал сам с собой Буратино. Он наблюдал за другими игрушками, которые, в огромных количествах разгуливали теперь по этому необъятному театральному фойе и погружались, как он видел, в ту самую атмосферу, в какую погрузился теперь и Буратино. Возможно, они тоже переживали сходные чувства, подумал Буратино.
На какое-то время Буратино почувствовал себя комфортно – здесь, погрузившись в атмосферу совсем других годов, другой сцены, игрушки не обращали на него особого внимания, не кричали и не приветствовали его, и Буратино, наконец, успокоился. Но вот, из одного из «телевизоров» донеслась веселая мелодия, и послышалось знакомое слово: Бу-ра-ти-но!
Игрушки в фойе встрепенулись. Одни заспешили к телевизору, другие стали вновь приветствовать Буратино, а какая-то кукла, похожая на университетского профессора, стала читать лекцию о Буратино в какие-то «советские» времена. Буратино мало чего понял из всего сказанного профессором, и ему было неудобно, что и здесь, в восьмидесятых годах неведомого ему двадцатого века, его обнаружили и не дают ему прохода.
Но вот прозвенел первый звонок – самый обыкновенный – и это выручило Буратино из неловкого положения. Надышавшись воздухом восьмидесятых годов двадцатого столетия, зрители начинали усаживаться в просторные и удобные кресла, расставленные в огромных количествах вокруг огромной круглой сцены, на которой еще ничего и никого не было. Медвежонок Тедди услужливо проводил Буратино в приготовленную для него ложу.
А там уже собрались старые друзья – Мальвина, Пьерро, Арлекин и пудель Артемон. У них у всех горели глаза, было прекрасное настроение, и они весело вскочили, приветствуя Буратино.
- Ты не поверишь, Буратиночка, где мы были, что мы видели, - затарахтела Мальвина. Она была одета теперь в облегающее платье – как будто специально сшитое для этого вечернего представления.
- Ах, не опишет и перо – какой восторг в груди Пьерро! – воскликнул поэт, которому тоже не терпелось рассказать о том, где он был, что он видел.
Арлекин, по всей видимости, тоже готов был рассказать свою историю, и даже пудель Артемон, казалось, готов был скорее говорить, чем кого-то слушать. Благо, прозвенел второй звонок, и игрушке в партере зашушукались, приглашая всех закончить разговоры. Свет в зале постепенно стал преображаться, и Буратино понял, что на самом деле преображается время – в том месте, где возвышалась сцена Театра.
Буратино взглянул прямо перед собой и увидел, что по другую сторону сцены, в ложе прямо напротив, сидели и махали ему и друзьям Папа Карло и Сверчок. Буратино радостно заулыбался и помахал им в ответ. Раздался третий звонок. Огни погасли. Наступила полная тишина.
