Алла не считала себя сильно привлекательной, никаких серьезных романов у нее к двадцати годам так и не случилось. То есть были у нее ухажеры, с одним она встречалась почти полгода, но все отношения сходили на нет, она и не жалела. Парни, которые проявляли к ней интерес, ей самой не очень-то нравились, блеклые какие-то. Она, конечно, может быть и не большая красавица, но все же симпатичная. И все же парней, с которыми ей действительно хотелось встречаться, к ней не влекло, хотя бы один из таких проявил интерес. Нет, только не к ней!
Это ее здорово задевало, именно поэтому она и стала думать о себе, что не так уж сильно привлекательная, как ей хотелось бы. Одеваться Алла старалась как можно лучше, своих денег, само собой, у нее не хватало, а на возражения матери, что у нее и то есть, и это, зачем лишнее тратить, они не миллионеры, устраивала скандал, начинала обвинять родителей в том, что одевается она плохо, хуже всех, что на нее в колледже уже косо смотрят. Алла прекрасно знала, что такой аргумент был убийственным для матери, и получала нужную сумму для покупки желаемой обновки. Без макияжа она никогда не выходила из дома, и часто, очень часто ловила на себе мужские взгляды, но вот серьезного интереса от красавчиков не было.
Свое имя ей не нравилось - старомодное какое-то. Одно время она даже подумывала сменить его, сейчас это совсем не трудно, она совершеннолетняя, так что без проблем. Но почему-то пока удержалась от такого шага, не отказываясь мысленно от него совсем. Наверно, это не больно-то понравится родителям. А пока она от них зависит, так что... Позже. Но сменит непременно.
Училась Алла последний год, в медицинском колледже, и скоро ей предстояла последняя практика, самостоятельная работа. При распределении мест для практики Алле досталась больница в поселке, который относился к их городскому округу.
Сначала она подумала устроить скандал, но преподаватель сделала нажим на то, что сейчас эта больница очень хорошо оснащена, к практиканткам там относятся внимательно, по-настоящему учат, и что отказываться от такого просто недопустимо.
Алла отправилась в поселок. Перед самым отъездом она узнала, что вторая студентка, которая должна была ехать с ней, каким-то образом отмазалась от поселковой больницы и осталась в городе. Злясь на себя, что не смогла поступить так же, Алла все же уехала из города.
В поселке ей предоставили служебное помещение, комнату. В больнице ее приняли нормально, рабочие руки там были не лишние, пусть даже и на время, так что жаловаться особо было не на что. Комнатка оказалась не так чтобы уж очень уютной, но жить там было можно, к тому же до больнички совсем недалеко. Больных было не много и не мало, но не сварливые, как она уже успела увидеть раньше. Вообще, здесь было довольно спокойно, и Алла решила, что, и впрямь, неплохо, что она сюда приехала.
Впрочем, случилось и непредвиденное. В первое же ее дежурство нехорошо стало новому пациенту, поступившему утром. Этого пациента она не видела. Звонка из палаты почему-то не слышала, заснула, здесь за это не гоняли, но звонок бы она все равно услышала. Странно... Но как позже она поняла, больной сам прошел к врачу, а потом сам ушел в палату.
Врач тоже сам зашел к ней, выдал предписание ввести лекарство, сказал сколько кубиков, назвал палату и фамилию больного, зевнул и ушел.
Аллочка, несмотря на свой косяк, все же чуть заметно поморщилась, вместо того, чтобы спокойно спать, скачи теперь. Она приготовила все для инъекции и прошла в палату, где находился этот больной. Фамилию она запомнила.
- Повелов! В процедурную пройдите! - выкрикнула она, и поцокала каблучками по коридору.
Спустя пару минут дверь в процедурную приоткрылась.
- Можно? - услышала она вкрадчивый голос.
- Заходите! - недовольно сказала Алла.
Вот что спрашивать? Она же уже все объяснила! Глухой, что ли? Пенсионер, наверно, они все такие.
В процедурной появился мужчина, довольно молодой, и просто необыкновенной внешности, Аллочка даже рот приоткрыла. Ничего себе! В этом селе есть такие красавцы?! А мышцы! Просто мистер совершенство!
Мужчина слегка улыбнулся, очевидно, поняв ее реакцию. Прошел.
- На кушетку?
Алла только кивнула и начала набирать лекарство в шприц.
- Укол? Туда, в зад. Или куда? - снова спросил мужчина.
- Внутривенно, - немного сипловато проговорила Алла. - Садитесь к столу. Кулачком поработайте.
Мужчина "работал кулачком", мышцы на его руке бугрились. Стараясь сосредоточиться на его вене, Алла приготовилась ввести иглу. Мужчина держал кулак сжатым, как она и просила.
- Все, можете расслабить руку, - она стала вводить препарат. - Зажмите ваткой. Нужно подержать несколько минут. Садитесь на кушетку.
- Спасибо.
Даже голос у него потрясающий... Повернулась, красавчик сидел на кушетке и смотрел прямо на нее.
- А Вы из города?
Алла кивнула.
- Сразу видно. У нас таких нет.
- Что Вы имеете в виду? - негромко спросила она.
- Очень красивая, просто королева.
Алла слегка покраснела и отвернулась, делая вид, что занята. О том, что "очень красивая" она слышала впервые, и здесь, в поселке, никто на нее особо не реагировал, даже те, кто работали рядом, мужчины-врачи, хотя Алле очень хотелось, чтобы ей оказали внимание. Не для завязывания отношений (врачи, работающие здесь, были старше ее, конечно, да и женаты все), а просто для повышения самооценки. Но нет, на нее никто по особому даже не смотрел. И вдруг... Такой мужчина - и говорит ей такие слова! Он-то уж точно не обделен женским вниманием.
- Меня Осип зовут, в честь деда назвали. Он меня всему и учил.
"Тоже старомодное имя какое-то, - подумала Алла, - еще хлеще, чем у меня. Надо же, Осип..."
Имя ей не нравилось, зато его обладатель - очень. И Осип явно был не прочь поговорить.
Разговор завязался, они проговорили долго, никак не меньше пары часов, да еще и в полутьме. Все освещение в процедурной Алла не включала с самого начала, решив, что и части вполне достаточно для того, чтобы поставить укол. А Осип и вовсе как-то по-хозяйски полностью выключил верхнее освещение, включенной осталась только настольная лампа. Видно все равно было достаточно хорошо, но такое освещение делало их разговор камерным, почти интимным. Алла даже и не думала отказываться от общения, только иногда интересовалась, не стало ли Осипу хуже и не нужно ли ему прилечь.
Осип, до этого сидевший на кушетке, действительно, прилег на нее, и оттуда и говорил и смотрел на Аллу. Хорошо, что свет был не ярким, Алла чувствовала, что иногда краснеет.
Скоро они многое знали друг о друге. Осип рассказал, что в больницу обратился впервые, что привык сам себя лечить, дед научил его травы различать разные. Узнала Алла, что был он когда-то женат, но говорил об этом как о давно забытом. От жены ушел давно, детей не нажили. И живет сейчас Осип один, вдали от женской ласки.
Поверить в такое Алле было очень сложно, но Осип объяснил, что обжегшись раз на молоке, на воду дуют.
- А бабы у нас тут грубые, без понятия. Да и не нравился мне никто, - объяснил он.
Алла тоже рассказывала о себе, не вдаваясь в особые подробности. Сказала только, что не замужем и не была. И что мужчины в городе тоже не блеск.
Так проговорили они почти три часа. Алла иногда выходила, прислушивалась, в отделении было тихо. Сестринская и пост были совсем рядом, она даже написала записку: "Я в процедурном", оставив ее на посту, где тоже горела лампа. Но ее никто не побеспокоил за все это время, ни немногочисленные больные, ни врач, который, похоже, просто отдыхал в ординаторской.
Ничего больше в отделении за эту ночь не произошло. Только этот их разговор...
Под утро Осип ушел к себе в палату, поцеловав ее напоследок. Алла ждала и не ждала этого поцелуя, только надеялась, что что-то, да будет.
Сама она отправилась в сестринскую, прилегла, но сон не шел, перед глазами стоял Осип, а где-то глубоко в ней словно бы шевелилась бабочка, нежно трогая ее своими крылышками.
А Осип вообще ушел из больницы, самовольно. Ушел рано утром, даже не встретившись еще раз с Аллой. Врач, тот, который дежурил, сказал, что предлагал в город ехать, обследоваться, но больной отказался категорически. Сказал, что ему полегчало.
- Странный он. И к нам в больницу сроду не ходил, даже когда приглашали его, и вообще я его редко вижу. Даже очень редко. Говорят, что по лесам больше шастает, даже в поселке почти не показывается.
Больше врач про Осипа ничего не говорил, а Алла не расспрашивала. Она только расстроилась, что ушел он из больницы так, словно сбежал. А она-то уж подумала... Не больно-то ему что и надо, несмотря на весь их такой задушевный разговор и этот его поцелуй.
Аллочка ходила в магазин, потом занималась мелкими бытовыми делами, а потом ее все же разморило, отсыпалась. Как только она проснулась, услышала, что в ее окно кто-то скребется, жила она на первом этаже, потом в стекло прилетел камушек Она подошла к окну и увидела Осипа. Пришел! Она приоткрыла створки и услышала от него, что он хочет залезть вот так, через окно.
- Зачем? - тихо спросила Алла. - Не общага же студенческая? Да и кому какое дело? Мы же взрослые люди.
Вахтерши, впрочем, были и здесь, но дежурная не всегда сидела на месте, особенно поздним вечером, вот как сейчас, часто спала в комнатушке недалеко от входа, расположенного в противоположном месте от комнатки Аллы. В этой то ли маленькой гостинице, то ли все-таки общежитии, жило очень мало людей. Здание было двухэтажное, комнат на каждом этаже - с десяток, некоторые пустовали.
- От кого прячешься-то? - все-таки спросила Алла, когда Осип залез в ее окно, предварительно потребовав у нее табуретку. - Все-таки женат? Или в отношениях?
- Аллочка, я давно один, и бояться мне некого. Только лишние пересуды все одно - ни к чему. Злые у нас люди, поверь мне, и какой-нибудь недобрый, черный взгляд на тебя... Это не нужно.
С тех пор Осип приходил к ней каждую ночь. Она старалась отмазаться от дежурств, чтобы провести ночь с ним.
Алла летала на крыльях, так хорошо ей еще никогда не было. Жалко было одного - практика не будет же тянуться бесконечно. Скоро ей уезжать...
- Поедем со мной? - спрашивала она, и надеясь и не надеясь услышать положительный ответ.
- Аллочка, с тобой так хорошо, век бы не расставался. Бог мне тебя послал.
От этих слов душа Аллы пела, и она была почти уверена, что Осип согласится. Что ему делать в этом поселке? А если он так любит ходить в лес, то это можно делать и проживая в городе, леса, они ведь кругом!
- Уедем вместе!
- Да я бы и был с тобой всю жизнь, до конца... Да вряд ли выйдет.
- Это еще почему?! - возмущалась Алла.
- Может, передумаешь, - странно говорил ее возлюбленный.
- Не передумаю! - твердо отвечала Алла. - Ну поехали...
За неделю до ее отъезда в больнице появилась новая медсестра. Впрочем, была она не новая, просто приехала из отпуска. Хохотушка и разбитная такая, Катька. Показывала фотографии и видео с моря, запросто начала общаться с Аллой, как с подружкой, словно они были знакомы сто лет.
- Нет, ну ты представляешь, как там классно! Хоть еще и не сезон, но мужиков столько! Думаешь, я там время зря теряла? - Катька, запрокинув голову, смеялась. - Сначала мутила с одним приезжим, из Питера. А потом - с Арсенчиком! Арсенчик вообще огонь! Сладенький мой! - и показывала фотографии и Славика "из Питера" и "сладкого" Арсенчика, тот был "местным".
- Снова поеду к Арсенчику! - томно вздыхала Катька. - Если, конечно, здесь не встречу. А если и встречу, то не исключено, что все равно поеду! - Катька снова заливисто смеялась. - В город надо уезжать! Алл, слышь, ты про меня-то не забывай, найди мне в городе жениха! Я на тебя рассчитываю! Смотри, а то здесь тоска одна! Мужики или женаты, или свалили отсюда, или смотреть не на что!
- Можно подумать, в городе женихов вал вали, - ответила Алла.
- Да уж всяко больше, чем здесь!
Алле было очень легко общаться с Катей, и она через несколько дней неожиданно даже для себя призналась, что встретила здесь мужчину своей мечты.
- Это кого же?! - поразилась Катька. - Женат, поди, зараза! Женат, да, колись? Не бойся, не выдам!
- Говорил, что нет.
- А кто это, ты мне скажи, тебе сразу всю подноготную его выдам!
Аллочка опустила глаза, немного помялась. Что она сейчас узнает? Но узнать что-то про Осипа со стороны ей все же хотелось. А, была - не была!
- Это Осип.
- Осип? Какой еще Осип?
Алла внезапно поняла, что не может вспомнить его фамилию.
- А ты говорила, что всех знаешь, - разочарованно протянула она, подумав что Катька зря хвастала, конечно, в таком немаленьком поселке знать буквально всех не могла даже ее новая подруга. Алла это поняла как-то сразу и еще удивилась, как могла поверить Кате, что та знает ну прямо всех. Но объяснила:
- Он еще в самом начале сюда пришел, в больницу. Но в больнице потом не остался, только раз и переночевал. А Алексей Борисович его знает! Он в ту ночь дежурил, когда Осип здесь был.
- А я чё не знаю... - растерянно протянула Катька.- Фигня какая-то... Щас все выясним.
Катька вышла. Не было ее минут десять, а может, и меньше, просто время так тянулось. Алле стало отчего-то тревожно.
Катька вернулась в сестринскую и странно глянула на Аллу. В этот момент зашла еще одна медсестра, почти пожилая. Катька недовольно посмотрела на нее, та все не выходила и, похоже, не собиралась.
Катька подошла к Алле и сказала ей негромко:
- Пойдем покyрим.
- Да я не кyрю, - так же тихо сказала Алла, но Катька уже взялась за ее руку и потащила к выходу.
На улице они отошли за торец здания, Катька прошла еще дальше, за небольшую хозяйственную пристройку. Там было пусто и тихо. Катька чиркнула зажигалкой, затянулась.
- Так, я не поняла, а при чем тут любовь-то, а? Что ты гонишь? Развести меня решила? Ну-ка, колись, в чем пранк?
- Ты его знаешь?
- Да, блин, его все здесь знают. Только редко видят, нелюдимый он. В больничку приперся, даже странно, сроду не ходил... Точно, я выяснила, Алексей подтвердил, тут все сходится. Только когда ты тут мне начала заливать про мужчину мечты, я вообще про этого не подумала. Так при чем любовь, я не поняла? Решила поприкалываться? Или, может, ты извращенка, а?!
Алла с изумлением смотрела на Катьку.
- Как это? Что ты несешь?! Какая я извращенка?! Он потрясающий!
- Потрясающий? - переспросила Катька. - Точно - потрясающий?
Алла кивнула, не сводя глаз с Катьки. Что за ерунду она говорит?
- Ну, тогда у тебя с головой не в порядке, - уверенно сказала Катька. - А показалась мне нормальной девчонкой.
Она бросила окурок, раздавила его, презрительно посмотрела на Аллу и хотела идти. Но тут Алла вцепилась ей в руку.
- А ну, стой! Что это ты имеешь в виду?! А?! Да я красивей мужика в жизни не видела!
- Отвали! Геронтофилка! Да ему уж под семьдесят! Извpaщенка!
Алла вцепилась и во вторую руку Катьке и резко толкнула ее, та упала на землю, Алла немедленно села сверху, прижимая руки Катьки к земле. Катька явно ничем не занималась, а вот Алла давно решила, что единоборства ей не помешают.
- Быстро свалила, дура! - начала орать Катька. - Это твои дела!
- Пока мне все не выложишь, не двинешься отсюда, а орать начнешь, я тебе всю рожу разобью, - уверенно проговорила Алла. - Ему на вид не больше тридцатника, не выноси мне мозг! Чё ты тут гонишь! Я не извpaщенка, ясно тебе?! Он - молодой мужик!
Катька смотрела на нее с изумлением.
- Ты же про того говорила, который в ту ночь поступил? Других тут нет, Осипов.
- Да! И он на меня запал! От того ты и бесишься, дрянь пoхотливая!
Катька теперь не дергалась и вроде даже о чем-то думала.
- Алк... Пусти, я не сбегу. Да слезь с меня! Не то я решу, что ты точно изврaт, - и добавила. - И так извозюкалась вся. Да не убегу, сказала же!
Алла ослабила хватку, потом встала. Катька тоже поднялась, отряхнулась.
- Он колдун вообще-то. Так у нас говорили.
- И что?! - Алла смотрела довольно злобно.
- А то. Или это какой-то розыгрыш...
- Розыгрыш?!
- Молодой, говоришь?
- Я же сказала, не старше тридцати.
Катька задумчиво молчала и рассматривала свой грязный рукав.
- А его кто-то видел, кроме тебя?
- Врач, я же сказала!
- Нет, того, с кем ты встречалась?
Алла смотрела недоуменно. Что еще сказать-то?!
- Вы только по вечерам встречались? Ну... по ночам? Где ты его видела?
- Он сам приходил, в гостиницу.
- А вахтерша?
- Он через окно ко мне...
Катька опять замолчала.
- А сегодня?
- Что - сегодня? - не поняла Алла.
- Ну, он снова придет?
- Наверно. Он каждую ночь приходит. - Алла не понимала, куда Катька клонит.
- Я к тебе приду.
- Это еще зачем?! - возмутилась Алла.
- Посмотрю, кто там тебя разыгрывает. Кто-то из поселковых тут мутит. Я сразу узнаю! Женатик, вот кто! Но как он с Осипом договорился? Заплатил ему, наверно...
Алла не знала, что и сказать.
- Так я приду, - повторила Катька.
Алла пожала плечами.
- Давай...
- Надо все-таки выяснить, кто это.
Вечером Катька действительно заявилась к ней. Сидели они молча, свет не зажигали, говорить было не о чем, да и не хотелось. Алла только думала о том, кто это мог быть. Кто обманул ее, назвавшись Осипом? Никого другого в поселке с таким именем, как сказала Катька, не было.
В начале двенадцатого, как чаще всего и случалось, в окошко прилетел камушек. Катька приложила палец ко рту и показала глазами на окно. Алла подошла к окну, идти ей было отчего-то страшно.
Внизу стоял Осип во всей красе. Даже в полутьме им можно было залюбоваться.
- Аллочка, привет. Ты невеселая, лапушка. Я пришел.
Алла молча стояла и смотрела на своего любoвника.
- Алла, табуретку-то давай...
Она отошла вглубь комнаты и посмотрела вопросительно на Катьку, та не двигалась с места и не производила никакого шума. Только кивнула и показала глазами на табурет.
Алла взяла табурет, подала его Осипу. Тот влез через окно.
Стоило ему только забраться в комнату, вспыхнул свет, такой яркий, что Алла от неожиданности зажмурилась. Это Катька встала и пробралась к выключателю тихо, как кошка.
- А-а-а! - Алла даже не поняла, кто кричал, Осип или Катька. Или они оба вместе.
- Ты говорила, он молодой! Я думала, и правда! Дура! Дура! - это кричала Катька.
Всё это длилось даже не секунду, а какой-то миг - вспыхнувший свет и эти крики. Еще через миг Алла увидела, что уже находится за спиной Осипа, который чуть ли не прыгает к столу. Еще миг, в его руке зеркало. Это то самое зеркало, которая сама Алла ставила на стол, когда красилась перед его приходом.
Осип кинулся мимо Аллы к распахнутому окну и выбросил зеркальце наружу. Алла, словно в замедленной съемке, видела все это - Осипа... зеркало в его руке... отражение... В зеркале отражался не Осип! Пусть она видела это какую-то долю секунды, но она увидела, что зеркало отражает что-то другое!
Осип, вышвырнув зеркало, обернулся. Это был не он! Там, где он был только миг назад, стоял какой-то отвратительный старик!
Сознание Аллы стало меркнуть, она услышала звук разбитого стекла, а больше не помнила ничего.
Она пришла в себя от того, что Катька хлопала ее по щекам и попутно поливала водой.
- Очнулась, наконец! - вскрикнула она. - А лежала прям как мертвец!
Алла села, в голове у нее гудело и одновременно били колокола.
- Кто это был... - еле слышно проговорила она. - Этот старик... Кто это? Кто это, Катя?!
- Как кто? Это Осип твой, ты ж ему табуретку подала сама.
- Нет... - Алла с трудом повела головой, там отдалось болью так, что она застонала. - Нет... Я табурет Осипу давала, а потом откуда-то этот старик... Что это... Что это такое?
Катька помогла ей встать, дойти до кровати.
- Так он и залез. Осип. Я ж говорила, он старый.
- Нет... - Алла плакала.
- Ты с ним встречалась? Ты же узнала его.
- Он молодой. Красииивый!
Алла плакала, размазывая тушь по лицу.
- Что это? Что это, Катя? Осип красивыыый... Молодооой! Что это?!
Катька долго молчала. Потом почему-то кивнула, словно согласившись с чем-то, и сказала:
- Он тебе глаза замазал. Колдун он. Всегда говорили, что колдун. Он и живет на отшибе, и не общается ни с кем. Увидел тебя где-то, узнал, что приезжая, вот и приперся в больницу. Так вон он как может, скотина... Про него тут рассказывали, какие-то сказки. Не просто так он на отшибе живет, да по лесам, как сыч, шастает. А я еще не верила! Надо будет еще порасспросить тут кое-кого... А теперь тебе надо оказать первую помощь. Не дергайся, держись, а то так и кони двинуть можно, от такого шока... А он сбежал, через окно. Еще и стекло разбил, зараза.
Что-то приговаривая, Катька уложила Аллу, сделав подушку повыше, давала ей понюхать ватку с нашатырем, потом протерла ей и голову и тело прохладной водой, проверила пульс и давление, давала ей таблетки, и просто выпить, и под язык. Спрашивала, как Алла себя чувствует, и так и просидела с ней всю ночь. Даже когда Алла уснула, вставала, смотрела, как та дышит, потом ненадолго засыпала сама. Утром снова измерила давление, спросила о ее самочувствии и сказала, что надо потихоньку идти в больничку, если она сможет. А если нет, тогда организует носилки быстро.
Алла чувствовала себя лучше, и с помощью Кати дошла до больницы, благо было совсем рядом. Катька велела ничего не рассказывать о том, что было ночью, врачам она сама что-то наплела. Вывод был такой - нервный срыв, видимо от недостаточного сна и общего переутомления.
Пролежала в больнице Алла больше недели, раньше ее не выписывали. Приехала мама, причитала, переживала, что Алле сделалось плохо. Но Алла шла на поправку и уехала бы домой и раньше, тем более что машина из города могла подойти в любое время, однако врачи настаивали, что ее не стоит трогать.
- Инсульт, милая, нынче так помолодел, что просто ужас. вот и не дай бог, если с тобой что в дороге случится. Сначала полностью стабилизируем твое состояние, а потом и поедешь, - говорил с ней и с ее мамой сам главврач. - Давление пока скачет, но ничего критического. Только выпустить тебя мы пока что не можем. Лучше отлежаться, прокапаться... А вот в городе надо пройти обследование, я выпишу все направления.
Перед выпиской, когда Алла чувствовала себя уже совсем хорошо, к ней пришла Катька.
- Алл, привет. Мама-то скоро придет?
- Она только ушла.
- Да я видела, - сказала Катька. - А придет когда?
- Вечером, так договорились.
- Завтра уезжаешь?
- Да. Завтра выпишут.
- Ты только не волнуйся и не думай ни о чем. Рассказать тебе кое-что или не надо?
- Не знаю... - Алле не хотелось говорить о том, что с ней случилось. - Наверно, не надо.
- Ладно, - согласилась Катька. - Я тоже так думаю, ты поправляйся, самое главное. Ты ни о чем таком не думай, все у тебя нормально будет. Врачи говорят, что состояние хорошее, стабильное, никакой опасности нет. Ну... и по женской части тоже все у тебя нормально. Ты... это... не беременная ты. Ну... ты это и сама знаешь. Хотя такое вряд ли могло быть, но... Но все нормально, все! Всю кровь брали, все хорошо, ничего такого. А это... Я потом все равно в город приеду и тебе расскажу, вот когда окончательно в себя придешь. За ним такие дела водились.... Мне кое-что когда-то рассказывали, но не верила я. А тут и еще порасспрашивала кое-кого. Ну... так, как бы между прочим. Алл... Ты не думай, я про тебя даже близко ничего не говорила, не знает никто, только ты и я. Ну... и он. Да он никому не расскажет, свoлочь такая. А я - тоже, будь спокойна. Потом как-нибудь расскажу тебе. Приеду и расскажу. Это надо, чтобы ты всю жизнь из-за этого не мучалась, надо тебе кое-что узнать. А теперь - ты только знай, что ни в чем не виновата. Ни в чем! Это он морок навел, он может, теперь я это точно знаю. Его за всякие дела и делишки раньше-то чуть не убили, вот и сбежал он на выселки, такие ему условия были. Он деревенских больше не трогал, а вот тебя все же не побоялся... Отчего-то не уехал он отсюда, из поселка, черт его знает почему. Наверно, не может. Алл... - Катя на минуту замялась, словно не решаясь говорить, но потом сказала. - Алл... Я тебе обещала, потом расскажу про его давнишние дела, которые кое-кто тут у нас еще помнит. Но... Тебе повезло, что это недолго было. Он... Он же не просто, это... побаловаться, - и вдруг сказала, как выдохнула. - Он тобой подпитывался. Если бы дольше... Все могло бы закончиться не так хорошо, понимаешь? Но ты не думай. Все теперь у тебя нормально будет. И запомни, ты, точно, не виновата.
Алла слушала молча и думала только о том, что хочет все это забыть, забыть, как дурной, ужасный сон. Забыть все - и того старика, и сладкие ночи, и Катю, и эту больницу, и весь этот проклятый поселок.