Тут нет негативного смысла, наоборот, только положительные реляции. А история вопроса началась не так уж давно.
Лет этак 15 назад старейший сотрудник музея Виола Анатольевна Гущина в порыве очередной страсти (да, экзальтированная барышня) выдала типа «наш музей самый лучший, самый крутой в стране». Имея сложившийся ум инженера (цифры и факты), вступил с ней в спор, который не имел особого смысла, т.к. у Виолы Анатольевны этот вопрос был в плоскости веры, а не моих фактов.
Факты на тот момент говорили следующее – по сравнении с питерским Эрмитажем мы вообще то скромный маленький музей по сравнении с:
- штатным расписанием сотрудников;
- количеством фондовых коллекций, а также со стоимостью предметов;
- количеством посетителей в год и т.д. и т.п.
Но что меня добило окончательно в Эрмитаже, так это наличие собственного духового оркестра. Опять же географическое расположение музея «Эрмитаж» и музея «Кижи» явно отличаются, наши Кижи в глубокой периферии, на обочине. Тем не менее маленькие, но гордые карелы отнюдь не на последнем месте. А почему?
Быстрый «интернетовский» ответ не получите. Надо потихоньку разбираться, кому лень можно далее не читать. Остальным милости просим.
На поверхности конечно же ансамбль Кижского погоста. Благо его включили в 1991 году в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО под №2 в Российской Федерации (№1 это Московский кремль). На этом все козыря в колоде закончились и осталась только мастерская игра вдолгую, или, если угодно, бег на длинную дистанцию.
Любая дистанция имеет старт-трек-финиш. С моей точки зрения до финиша как пешком до Китая, но уже давно стартанули и теперь главное бежать в правильном направлении. Начнем со старта, естественно.
Первой ласточкой, почти случайно залетевшей в музей, было создание структуры «Детский музейный центр» сподвижником Людмилой Васильевной Шиловой (Лопаткиной) и Михаилом Васильевичем Лопаткиным (да, это родные брат и сестра). Если чуть отследить биографию Людмилы Васильевны, то за плечами у нее директорства в четырех нехилых музеях и значит понимала, что делала. Опять же, в Советском Союзе был только один привилегированный класс людей – это дети. Тема «дети» по определению беспроигрышная и полезная. Эти дети порой приходят работать уже на серьезные должности в музей по мере взросления, кстати. Год основания – 1993. За это время структура музея обросла солидностью, программами, инфраструктурой и пр. Увы, печальные события на озере Сямозеро (Карелия) с погибшими детьми чуть скорректировали деятельность ДМЦ, однако структура живет и действует, а также ищет новые пути приложения сил. В любом случае в музее появляется новое слово «центр» и это ключевое понятие.
Опыт создания «центра» оказался удачным и вторым центром стал Плотницкий. Это было в 1998 году и создал его (придумал) опять же Михаил Васильевич Лопаткин. Некоторые источники ошибочно указывают, что создал центр Николай Леонидович Попов, но это не верно. Николай Леонидович был первым руководителем центра. Справедливости ради надо сказать, что центр рождался и становился в очень непростые времена и роль руководителя можно считать ключевой. И снова по кругу – у центра появилась инфраструктура, материалы, кадры, программы и т.д.
Вот, имея два центра и козырь в виде объектов ЮНЕСКО в 2001 году музею присваивается статус Федерального особо ценного объекта народов РФ. Подчинение и финансирование напрямую в Москве, а это очень большие возможности. Мало кто уже помнит, что музей «Кижи» ранее был регионального статуса и денег получал только чтобы не загнуться. В принципе ничего не поменялось в Карелии – денег нет, но вы держитесь. Заход на федеральный уровень открывал новые возможности, которыми грех не воспользоваться.
Не устаю повторять, что деньги (федеральные нефтедоллары) это только инструмент, деньги надо еще правильно использовать. Не будет грамотных людей (идей, мыслей и т.п.), то цена этих денег будет минимальной. С 2001 по 2013 год штат музейных сотрудников вырос с 90 человек до 300. Вместо роты появился батальон. До Эрмитажа, конечно, еще далеко, однако 300 человек это уже 600 рук. Кто-то ездит на тракторах, другие рубят, третьи бумаги пишут и в целом механизм работает в режиме среднего предприятия. До 2001 года это все же был малый бизнес, а теперь средний.
Может это и немного тупо развиваться по экстенсивному пути, однако порой необходимо. Необходимо расшириться вширь, накопить компетенций, нарастить жирок и закрепить то, что уже есть. В этом плане одним из главных показателей стала реставрация Преображенской церкви, которую не могли сделать аж с 1980 года. А новый музей смог, смог решить все интеллектуальные и организационные проблемы, а также и технические (благодаря инфраструктуре Плотницкого центра).
А с башен Московского кремля все видят, все понимают. Если задачи нормально решаются, то можно спокойно дать денег на новые прожекты и спать спокойно, что не сопрут и по карманам не распихают.
И вот подоспело время для нового центра – Учебно-методического, который аккумулирует и передает опыт реставрации Преображенской церкви. В 2013 году идея зашла и началось снова по кругу – программы, люди, инфраструктура и т.д. Не буду скрывать, что это реинкарнация первоначальной идеи «Плотницкого центра» (обучение плотников). В свое время Плотницкий центр чудесным образом перепрофилировался в элитную реставрационную бригаду под руководством харизматичного Ковальчука Андрея Львовича. Рабочие руки были нужнее, чем обучение, так сложились обстоятельства.
В общем, постепенно музей стал сам большим центром куда потянулись люди за знаниями и умениями, ну и отдохнуть на лоне деревенской природы тоже хорошо. Круглогодично! Сейчас ни одно нормальное мероприятие на уровне РФ не проходит без музея «Кижи», потому что нам есть что сказать и что показать. Например, в данную минуту в Москве проходит Съезд реставраторов, где с докладами выступают мои коллеги.
Вернемся к 300 сотрудникам музея, много это или мало? Если ничего не делать, то много. А если делать, то может быть и мало. Все зависит от поставленных целей. На данном этапе, нутром чую, идет тема развития зимнего туризма. Есть идеи как это сделать и многое уже начато. Поживем, посмотрим. Ну а теперь к финишу.
Можете, конечно, посмеяться, но финиш есть. Только он у каждого марафонца индивидуальный и не зависит от дистанции. Тут главное передать дела в более лучшем состоянии, чем принял. Вот тогда будет всем счастье. Не отнять и поделить, а прибавить и умножить.
И тогда лет этак через 15 старейший сотрудник музея Куусела Александр Сергеевич в порыве очередной страсти (да, экзальтированный юноша) выдаст типа «наш музей самый лучший, самый крутой в стране»!
Друзья, подписка и лайки, т.к. канал нужно двигать в массы, спасибо!
