Наступал Новый, 1998 год. Список неисправностей первой машины Глеба, как он его называл «список Нивы», по аналогии с известным фильмом, не только не уменьшался, но ещё и рос в геометрической прогрессии, и она уже самостоятельно не заводилась, потому как в стартере, как сказал один из приятелей, «стёрлись щётки». Глеб слабо представлял себе, как выглядят «щётки в стартере», на ум ему приходила только щётка, которой уборщицы мыли в институте полы, но как она могла поместиться под капот он не знал. Несмотря на тот факт, что с ключа его машина не заводилась не при каких обстоятельствах, по старой русской традиции, «на авось», Глеб с компанией поехал справлять этот любимый всем советским народом зимний праздник далеко за город, в лес, в какой-то заброшенный пионерлагерь. Охранял его настоящий бывший ЗЭК, весь синий с ног до головы, в перстнях и куполах, как и полагается честному сидельцу, Юра Питерский, как он сам представился.
Неприятная история правда с этим Юрой произошла. Кто-то из компании Глеба в алкогольном бреду на ночь убрал всю выпивку и еду куда-то в холодное место с праздничного стола, на улицу. Может это кто-то из девчонок был, не известно. Парни, проснувшись, первое что увидели, это то, что стол пуст, жратвы и бухла нету. Недолго думая, подозрение первым пало, конечно же, на этого самого Юру Питерского, гостеприимного сторожа. Ну понятно, на кого ещё подумать… Обокрали... Обидно. Ну и пошли разбираться в сторожку к Питерскому. Страшно и смешно было, когда Игорёк, вроде даже и слегка, так как сам был роста невысокого и телосложения хлипкого, дал ему что-то типа пощёчины, как в чёрно-белых фильмах про офицеров белой гвардии подлецам, а при этом челюсть у сторожа неожиданно вылетела прямо из рта и осталась лежать на грязном, заиндевевшем от новогоднего мороза полу. От такой картины всем реально стало жутко, все стали извиняться, но Юра Питерский улыбнулся беззубым ртом, сплюнул, и сказал, шепелявя:
- Да ладно, мелюзга, на переживайте. Челюсть-то вставная, на присосках. она сама по себе иногда вылетает. А харч я ваш не трогал. Сами поди по пьяни спрятали и забыли.
Тут и правда вся еда нашлась и даже вся выпивка. Девчонки проснулись и показали куда всё дели – в сугроб спрятали, за корпусом, холодильника-то не было, ну короче, очень неудобно получилось… Ну что делать.Долго думать тогда не умели, молодёжь продолжила веселье на природе и к вечеру напоролась так, что никто лыка не вязал.
И ровно в этот момент родилась гениальная идея - ехать в ближайшее село «за бабами», а было тридцать первое декабря, самые что ни на есть 11 часов ночи. Сложность заключалась в том, что кислотно-зелёная Нива 1978 года выпуска от Рождества Христова сама как уже говорилось, никак не заводилась, поэтому заводить её приходилось всеми возможными и невозможными способами: с толкача, с разгона, с разбега. А потому парковалась она в самых неожиданных позах и местах, но главное, чтобы мордой вниз: на возвышениях, на естественных и неестественных насыпях, чтобы под горку было проще толкать, а ещё лучше, чтобы она пошла вниз своим ходом.
На вершине автоэквилибристики, Глеб однажды даже умудрился поставить её на крыльце общежития задом к двери и мордой прямо вниз по ступенькам, благо вход был довольно высокий. Традиционно нажравшись в этой общаге с какими-то благородными девицами водяры самым беспардонным образом, все сели в эту самую Ниву и прямо со ступенек, подпрыгивая на них как на стиральной доске, покатились вниз и таки завели злополучный агрегат. Правда, к своему стыду, буквально через 10 метров Глеб не справился с перегазовкой и машина заглохла в ближайшем сугробе. Стартер в зелёном чуде советского автопрома, сам по себе без вложения денежных средств, восстанавливаться отказывался, и поэтому машину, как того зелёного слона, возили по улицам и заводили с толкача, сначала изредка, а потом всё чаще и чаще, вот такая была в те годы русская народная забава.
Вот и в этот раз, накануне Нового года, пока ещё куранты не пробили положенные двенадцать раз, нестерпимое, непреодолимое желание женщин, овладело всей мужской частью компании. Эта самая, озабоченная часть населения стала всеми правдами и неправдами заводить заиндевевшую и кажущуюся безжизненной «Ниву», с тем умыслом, чтобы, как в старом добром фильме про особенности русской национальной охоты, в ближайшем селе найти румяных колхозниц. В этот раз заводили машину эксклюзивно - задним ходом. Как обычно обряд возвращения мёртвой «Нивы» к жизни был окутан завесой чудес и мистицизма, но по рассказу водителя, который присутствовал при этом фантастическом действии, он временно погрузился в небытие, в параллельную реальность, а потом, вдруг очнувшись, понял, что машина заведена и летит со страшной скоростью назад, в здание пионерской столовой, а он со всей силы давит на гашетку ногой. Надо отдать должное бесстрашному автомобилисту, в мгновение ока он молниеносно среагировал и нажал по тормозам. Каково же было удивление всех участников концессии похода за доступными женщинами, когда обойдя заведённый автомобиль, они обнаружили, что машина затормозила ровно в трёх сантиметрах от бетонной стены, куда бы она неминуемо врезалась буквально через доли секунды своим зелёным задом, если бы не провидение высших сил.
Но самое удивительно было то, что неконтролируемая машина с находящимся внутри водителем, который ей совершенно не управлял, филигранно проехала задним ходом между двух торчащих из земли железных газовых столбов. При чём расстояние между ними было таковым, что как бы они потом не меряли, оно было меньше, чем ширина «Нивы», хоть ты тресни. Наглядным доказательством мистической сущности невероятного события являлся чёткий след протекторов между двумя столбами, стирающий грани действительности и искривляющий пространство. А вы говорите после этого, что чудес на свете не бывает.
По традиции друзья немного подивились чуду сию, но приключения не ждали и звали их в дорогу. Троица отчаянных ловеласов на возрождённой ими из мёртвых «Ниве»-Франкенштейне, заведённой с толкача, ровно в 23 часа и 15 минут тридцать первого декабря 1997-го года направилась в ближайший колхоз. Ехали они по хрустящему, искрящемуся новогоднему снегу, по прекрасной лесной дороге из заснеженного пионерлагеря, мимо покрытых бахромой инея и снега елей, а красота зимней ночи и полная луна переполняла сердца романтиков умиротворением. По лесам, полям, да по лугам, мимо заброшенных домов отдыха, мёртвых деревень и деревенских кладбищ, летела птица-тройка красавцев-богатырей русских на сказочной Ниве-самоходке.
Как же красива русская природа, особенно в волшебную новогоднюю ночь, и когда тебе всего девятнадцать лет! Всё вокруг такое незабываемое, цветное, яркое, а все друзья твои самые настоящие, да и сам ты нисколько от них не отстаёшь, а потому весь мир открыт перед вами. Вы, вчерашние школьники, с видом знатоков ведёте взрослые разговоры о женщинах и смысле жизни, обсуждая всякие интересные жизненные ситуации. А за окнами пролетает сказочный лес, ярко светит луна на тёмном, но прозрачном новогоднем небе, и природа кажется сама обнажилась перед вами и шепчет: возьмите меня, я вся ваша.
Сказка, а не вечер, да вы и сами словно сказочные герои-любовники. И пока нет совершенно ни одной мысли, что дорогу вы не знаете, и куда едете вы не представляете, да и как попасть обратно тоже вряд ли найдёте. Но долго ли, коротко ли, а ваш сказочный экипаж из водителя, штурмана и их приятеля на жёстком заднем сиденье, обделанном совдеповским, потрескавшимся рыжим кожзаменителем на дышащем, а значит живом зелёном драконе-ниве с одним единственный шипованным колесом, как вставным зубом, увидел на заснеженном горизонте огни какого-то неизвестного поселения.
Пока их экипаж не превратился в тыкву, Глеб поддал газу. А газу надо было поддавать не только ногами, но и руками. Был в той «Ниве» такой прекрасный магический рычажок, который назывался «подсос». Кто не помнит, его надо было вынимать перед заводом и постепенно вдавливать по мере прогревания допотопных железных потрохов, напичканных шестерёнками, постоянно плюющихся бензином и оставляющих на асфальте грязные следы масла и того, что осталось от тосола, щедро разбавленного водой. Этим чудесным подсосом можно было регулировать впрыск топлива в карбюратор, а оттянув его до максимума можно было ехать почти на полностью сломанной машине и даже в горку. Правда очень медленно, натужно, и без каких-либо гарантий не заглохнуть в самом неподходящем для того месте на подъёме. Подсос – это как укол адреналина в останавливающееся сердце железного коня.
*****
Забегая вперёд скажем, что наши друзья всё-таки добрались до центра новогоднего села и даже более того нашли трёх пьяных колхозниц. Всё-таки чудеса в Новый год несомненно случаются. Правда не для всех. Двух из трёх приятелей колхозницы в грубой форме отвергли и только Глебу повезло с новой знакомой, которой он несомненно приглянулся. В результате, правдами и неправдами они отвезли незадачливых ловеласов обратно в пионерлагерь, а сами решили уединиться за околицей села, прямо у леса, на заснеженной сельской дороге куда-то в глушь. А часы к тому времени пробили ровно 3 часа ночи первого января. И вот молодые люди сели в машине, новогодняя ночь, красота, прекрасное настроение и волшебство вот-вот должно было случиться как… в самый для того неподходящий момент Нива заглохла. Увы и ах. А зная, что больше она сама по себе уже никогда не заведётся, а за окном стоит сорокаградусный мороз, любовный пыл тут же слетел с Глеба, как и остатки хмеля. Что делать? Глеб попробовал сам толкнуть замерзающего монстра, потом заставлял толкать подружку, но увы безрезультатно. В итоге они пошли на окраину села, стучались в спящие после праздничного застолья дома и как ни странно собрали бригаду из нескольких стариков в телогрейках. Всё-таки нельзя не поразиться силе добросердечности русского народа, который даже в такую ночь, после застолья, помогает замерзающим путникам. Во главе старческого отряда, Глеб и его новая знакомая пришли к лесу, и потом долго толкали по долинам и по взгорьям зелёного коня, который в конечном итоге сдался и завёлся. Глеб всех поблагодарил, отвёз смелую девушку домой, а сам вернулся в пионерлагерь, продолжать празднование. Новый год всё-таки.