В эфире передачи Экономика по-русски Михаил Хазин и Дмитрий Пищальников обсудили состояние кадровой базы для подъёма экономики:
Дмитрий Пищальников:
У меня вопрос такой. Мировое разделение труда отдавало России определенную роль, и поведение американцев здесь, которые фактически контролировали наше народное хозяйство (мне больше нравится слово народнохозяйственный комплекс, чем экономика), и они целенаправленно уничтожали конкурентов. Вместе с конкурентами они уничтожали нашу технологическую базу и потенциал.
Вот сейчас задают вопрос: почему нет инженеров, почему нет химиков, почему утекают мозги? А где здесь работать в нашей стране?
Единственное место осталось, где можно работать, это нефтегазовый сектор. Это большая отрасль достаточно, она высокотехнологичная, требующая высокотехнологичных специалистов. Причем, если мы посмотрим на уровень заработной платы экспатов - допустим, специалисты из Великобритании получают в 2-3 раза больше, чем такой же работник с российским паспортом. Причем наш может быть более высококвалифицированным.
И вторая отрасль была и, слава Богу, что она сохранилась, это военно-промышленный комплекс. То есть 2 отрасли по сути.
И вот в последние 10 лет появились ещё фармакология и сельское хозяйство. Если кто-то думает, что сельское хозяйстве - это просто вспахал и посеял зерно - ничего подобного. Это высокотехнологичная отрасль, которая требует сейчас генной инженерии и выведения новых сортов не за несколько лет, а за 3 месяца. Это и специальный подбор удобрений, это и прогнозирование погодных условий, и компьютерный учёт эрозии почв и так далее. Это тоже очень сложная наука.
Михаил Хазин:
В Пермском крае сильно выросло производство сельхозпродукции за последние 20 лет?
Дмитрий Пищальников:
В целом сельское хозяйство двинулось вперёд, но это зона рискованного земледелия. Поэтому там больше всё-таки молочное хозяйство и животноводство, и плюс кормовые культуры.
Что касается зерновых, то у нас рост всё-таки в нашей жительнице - это Краснодарский край и, как ни странно, Сибирь, потому что в Сибири можно собирать колоссальные урожаи. И там черноземы. Климат в Новосибирске примерно такой же, как в Москве, только зимы более холодные.
А для Пермского края есть сложности, потому что там 9 месяцев в году зима и межсезонье, 2 недели лето. Поэтому достаточно сложно. Пермь расположена примерно на одной широте с Копенгагеном, Стокгольмом, но у них же там Гольфстрим, поэтому у них теплее.
А у нас ещё и другой фактор - антропогенный был. У нас же по реке Каме и всем рекам построили водохранилище. И там получилось огромное зеркало. Кама в самом широком месте достигает нескольких десятков километров. А зимой там лежит лёд и вокруг, соответственно, температура весной становится ниже на 1-2 градуса. И кроме того, за счет обширного зеркала воды, испарение стало выше, то есть увеличилась влажность, и сам климат поменялся достаточно сильно.
Но, тем не менее, гидроэлектростанции есть, оборонно-промышленный комплекс в 1942 году туда был эвакуирован. То есть это была целая программа, которая нам остаётся. Знаете, бойцы вспоминали минувшие дни и битвы, в которых сражались они.
К сожалению, за последние 30 лет произошла колоссальная деиндустриализация страны, то есть были уничтожены целые отрасли. Не один десяток тысяч предприятий.
То же химическое волокно - этой отрасли просто нет в стране. Я занимаюсь, и на практике у меня есть небольшое предприятие в Пермском крае - уникальный на завод, который занимается производством сложных высокотехнологичных сеток для целлюлозно-бумажной промышленности.
Я занимаюсь этим вопросом 12 лет на заводе. Сетки выполняются из такой тонкой ниточки синтетической. Она похожа на леску, но от неё отличается по физико-химическим свойствам. Она очень сложная. У нас стоят такие здоровые ткацкие станки шириной 10-12 м, работающие со скоростью 76 ударов в минуту, с усилием прибоя 3 тонны на метр. И вот это волокно при такой скорости не должно расщепляться, оно не должно делать бороды, оно не должно изменять свои физические свойства, например, тянуться, потому что усилие до полутора тонн натяжения может доходить.
Вот такое волокно - точнее 90% этого волокна для всего мира производит единственная немецкая компания, которая находится в Германии. И она с удовольствием, начиная с 1 марта 2022 года, перестала отгружать продукцию в адрес Российской Федерации.
Но благодаря тому, что мы были на семинаре, в 2021 году был принят план. Я фактически создал запас. Хотел на полтора года создать, но на 8 месяцев мы создали запас. Я не думал, что будет война.
Но прогноз был такой: в связи с инфляцией и изменением модели - то есть модель дошла до предела, и значит, будет рост цен на основные товары и услуги - мы просто взяли и начали закупать запчасти.
Значительную часть оборотных средств мы заморозили просто в запчастях, и благодаря этому на сегодняшний день сохранили некоторую устойчивость. То есть у нас есть поле для манёвров - обходить санкции, пробовать найти какую-то продукцию для нас, создать мононить.
Вот я бы хотел создать всё-таки кластер по производству мононити в России. И даже удалось найти специалистов по этому вопросу. К моему величайшему сожалению, им всем за 70. Мы даже нашли человека, который отвечал в Советском Союзе за химическое волокно. И этому человеку уже за 80. 84 года, если я не ошибаюсь.
Я надеюсь, что он сможет по состоянию здоровья быть в нашей рабочей группе, и мы этот процесс всё-таки возродим. Но здесь уже потребуются деньги и инвестиции.
Констатирую как факт: на сегодняшний день у частного бизнеса денег на инвестиции нет. Профицит бюджета у нас остался только в одном месте - у государства. Но, скажем так, требуются срочно какие-то меры для того, чтобы мы могли воспользоваться благоприятнейшей ситуацией, которая сложилась сейчас в Европе.
Читать в продолжение темы:
Как Евразийский союз обгонит ЕС. М. Хазин
