Один из ярких образов романа Генрика Сенкевича - образ Хилона Хилонида. Это хитрый грек, пьяница, краснобай, мошенник, соглядатай и предатель христиан.
О нем говорили, что «если бы существовало царство мерзавцев или государство прохвостов, Хилон был бы там царем».
Жизненная философия Хилонида такова: «Я всегда верю в то, во что мне выгодно верить, и в этом состоит моя философия».
Это пронырливый человек, всюду находящий себе доступ, знающий обо всех и обо всем. Доносы, предательства Хилона – это не цель его жизни, а способ достижения благосостояния.
Хилон – человек, который всегда рад поживиться на чужом несчастье. Он, как и император, – великий актер, притворщик. Грек с легкостью вживался в образ благочестивого христианина, и, используя свою хитрость, добивался доверия христиан: помогал выполнять какую-либо работу, сочувствовал, употреблял в своей речи ключевые фразы, по которым христиане узнавали своих единоверцев (например, «мир вам»).
Как и Нерон, Хилон труслив. И трусость тоже толкает его на преступление и предательство.
На очередной расправе над христианами Хилон увидел, как заживо сжигают людей. Его внимание привлек один обреченный, лицо которого сначала Хилон не разглядел из-за дыма. Но когда ветерок отогнал дым и открыл голову человека, Хилона пронзила боль: это был Главк – тот, кого дважды предал Хилон и обрек на такую смерть...
Главк прощает своего предателя и тогда совершается великое чудо - Хилон начал молить о прощении и искренне покаялся, злоба и ложь сразу ушли из его сердца. Все, что прежде доминировало в нем – жадность, хитрость, страх смерти – ушло. И Хилон, ничего уже не боясь, указал народу на истинного виновника пожара в Риме.
Знаком того, что Господь принял покаяние столь ужасного грешника, стало крещение Хилона апостолом Павлом.
Вот описание его казни через распятие:
После пыток, которым он был подвергнут по приказанию Тигеллина, в лице его не осталось ни кровинки, и лишь на белой бороде его виден был след крови от вырванного языка.
Сквозь прозрачную кожу можно было рассмотреть все его кости. Он казался теперь гораздо более старым, почти дряхлым. Но, если прежде глаза его всегда бросали беспокойные и злые взгляды по сторонам, а на нервном лице его всегда было запечатлено выражение тревоги и неуверенности, теперь же лицо его было страдальческим, но тихим и сладостным, какое бывает у спящих людей или у мертвых.
Может быть, ему придало силы воспоминание о распятом разбойнике, который был прощен, а может быть, он говорил в душе милосердному Богу: "Господи, я жалил, как ядовитое насекомое, но всю жизнь я был нищим, умирал от голода, люди топтали меня, били, издевались надо мной. Я был, о Господи, беден и очень несчастен, а теперь я обречен на страдание и распят, поэтому, милосердный, Ты не оттолкнешь меня в час смерти!"
И мир сошел в его сокрушенное сердце. Никто не смеялся; в этом распятом мученике было что-то тихое, он казался таким старым, беспомощным, слабым, покорным и достойным жалости, что невольно каждый задавал вопрос: как можно истязать и распинать людей, которые так умирают?
Толпа безмолвствовала. Вестин наклонялся направо и налево и смущенно шептал: "Смотрите, как они умирают!"…
Хилон медленно поднял голову и некоторое время искал глазами кого-то в амфитеатре. Наконец взор его остановился где-то высоко, в самых последних рядах, грудь стала вздыматься быстрей, и произошло то, что привело в изумление и очень удивило зрителей.
Лицо его осветилось радостной улыбкой. Вокруг головы появилось словно сияние, глаза поднялись к небу, и две крупных слезы медленно скатились по лицу. И он умер.
Чей-то сильный мужской голос воскликнул откуда-то сверху, из последних рядов:
— Мир мученикам!
В амфитеатре царило глухое молчание…
КАК УМИРАЛИ НАСТОЯЩИЕ ХРИСТИАНЕ
