В Комолово, задолго до больших торговых комплексов, шумных городских рынков, богатых купеческих кораблей и первых церквей, древние язычники в лунном свете вырезали из дерева своих предков.
Там, где сегодня стоят кафе и закусочные, где по ночам пьют пиво, а по утрам выносят мусор, многобожники выносили мертвых родственников через специальные проломы в стене, чтобы души, пожелавшая вернуться, не нашли дороги обратно.
Как и в любом городе, в Комолово существует много баек, преданий и темных историй. Самая недооцененная из них - легенда о спрятавшемся где-то демоне, который засел у всех на виду и не хочет выходить.
В пересказе эта история звучит так:
Не то сатану, не то какую-то другую нечисть, издавна жившую на этой территории, перед приходом христианства старообрядцы заточили на самом видном месте.
До этого демон изредка приносил людям муки и страдания, распыляя их по всей местности. А сейчас, сидя в неком закрытом пространстве, он злится и копит в себе беды, пока они не заполняют это пространство полностью и не выливаются густым потоком на все Комолово. Временами накопленное зло взрывается, оставляя после себя огромную воронку, словно от разорвавшейся бомбы.
Оттого этот город временами такой больной и мрачный.
-
Гордиться своей историей Комоловским жителям не приходилось - обычная провинция без исторических памятников, знаменательных событий или известных личностей.
Единственным объектом, по настоящему прославившим Комолово, была кровоточащая густыми черными смолами икона святого Мефорентия Проповедника в Приплачущей церкви в северной части города.
Местные церковные власти берегли свою реликвию и изучать ее удивительные свойства никому не разрешали. Тем не менее, икона находилось в общей доступности и была совсем беззащитна без специального охранного стекла.
До тех пор, пока один сумасшедший мужчина не облил икону кислотой, заявив, что она проклята.
-
Но Комолово повезло - кислотный раствор попал только на нижнюю часть изображения. Реставрация требовалась немедленная и самого высокого качества. Для этой задачи из Москвы прибыл лучший русский иконописец - 38-летний Олег Денисович Стрельцов.
Приземлившись на рассвете в комоловском аэропорту, Олег Денисович отправился в Приплачущую церковь, чтобы оценить масштаб постигшей город трагедии.
Как оказалось, трагедия был небольшой: кислота сожгла только нижнюю часть иконы, при этом оставив верхнюю часть полотна абсолютно целой. От Стрельцова требовалось дорисовать Мефорентию ноги, стоящие на небольшой красной окружности.
- Думаю, икону лучше не снимать. - Сказал Стрельцов стоящим рядом митрополиту и губернатору. - Буду реставрировать прямо здесь. Два дня работы. Масла впитаются через месяц-полтора. Но церковь придется закрыть, потому что посмотреть на процесс работы соберется весь город, включая репортеров.
Митрополит и губернатор молча кивнули.
-
Краски, кисти и прочее оборудование уже было доставлено в Комолово, поэтому Олег Денисович отправился в отель "Изумрудный", чтобы выспаться перед грядущей работой.
Стрельцов вырос в монастыре, был не женат, отлично писал иконы и картины, много думал, ужасно формулировал свои мысли и не верил в Бога. Жил не бедно, но в роскоши себе отказывал. У него была своя мастерская в центре Москвы и очень, очень много заказов.
В кровати Олег Денисович вспоминал все, что знал об иконе Мефорентия Проповедника: ей почти 400 лет и на ней в полный рост изображен святой Мефорентий в сером хитоне, держащий в одной руке писание, а в другой - крест. Мифорентий был отправлен с проповедью из острога Димирка к старообрядцам и был убит деревянный колом, - прямо как вампир, - а его тело было подкинуто обратно в Димирку. Неизвестно, как икона попала в Приплачущую церковь - самую старую церковь в области, зато хорошо известны и до сих пор необъяснимы ее черноточащие свойства.
В этих мыслях Стрельцов заснул.
-
В 11 часов утра, после завтрака в отеле, Олег Денисович сел с чемоданом в такси и поехал к церкви.
Давно известно, что худший таксист — это таксист болтающий, и Стрельцову пришлось говорить, не подозревая, что начинается важнейшая история в хронике Комолово.
— Знаете, я вот всегда удивляюсь своим собратьям-коллегам. - Начал водитель, дедушка лет семидесяти. - Они молчат, как сычи! А вдруг кто подвернется, а вдруг шишечка какая к тебе подсядет? Пристроит куда-нибудь! Сам откуда будешь?
— Из Москвы. - Скучающе ответил Стрельцов.
— Это совершенно нормально, мой дорогой! У нас много тут кто из Москвы приезжает. Я-то сам тут родился, тут-то меня и похоронят - но не скоро, надеюсь. - Стрельцов промычал что-то одобряющие в ответ. Старик помог ему: - Для чего приехал-то?
— Буду икону реставрировать.
— Ой! Мефорена-то? А я вчера только читал, что будут чинить инонку-то! Ну, прямо совпадение. Я сам, правда, в господа не верую - старый уже совсем, чтобы верить. Столько всего видел. Хотя вот знаешь, есть у меня знакомые мужики, которые с полфигушки пережили, они вот-то как раз и верят! Есть еще, конечно, совсем уж, кто чудом в рассудке остался после трагедий своих - те тоже верят. Я так, середняк. Что-то переживал там, но вот к боженьке меня это не привело. А ты сам-то веришь, о чем пишешь?
— Не верю.
— Как это так? Тебя заставляют, что ли?
— Ну почему заставляют? – Стрельцов зевнул. - Просто нравится писать.
— Так пиши тогда, что больше нравится. Меня хочешь, напиши? - Водитель посмотрел на Олега Денисовича в зеркало заднего вида. - Но я понимаю. Денег, наверно, много платят - так уж можно и порисовать.
Конечно, дедушка ничего не понимал. Как художник, Стрельцов скрывал то, что у него внутри и демонстрировал это только на своих полотнах.
Если бы обычный человек услышал от Стрельцова идеи его картин, пока еще не визуализированные, они бы показались ему состоящими из достаточно смешных недоказуемых вещей. Но на полотне те же мысли прощались, принимались, и покупались за большие деньги.
— Вот по поводу веры еще вам скажу. – Продолжил старик. - Взять того же Мефорена - его какой-то сбрендивший же испоганил. Еще орал потом, что все проклято. Ну вы это знаете, конечно. Так вот, у моей жены подруга говорит, что это бесы его поглотили. Она-то сама верующая, ходит как раз в эту церковь. И я недавно ехал, баранку свою крутил и думал: это, наверно, наш демон комоловский его попутал. Видимо есть все-таки какая-то сила, но нам уж ее не понять.
— У вас демоны свои водятся? – Спросил Стрельцов.
— А как же! Мне еще мой дед покойный рассказывал, Царствие ему небесное, про демона-то нашего. Короче, были тут у нас обрядцы, которые всяким божествам молились, а когда к ним православные люди пришли, то стали их выгонять. А те в отместку поселили где-то у нас сатану, чтобы он портил жизнь православным людям. Но, знаешь, тут столько уже перекопали, понастроили, что тайничок этот уже и снесли, наверно. А я же в Бога не верю, вот и не пойми – то ли меня оно не трогает, то ли этого чертенка перемололи давно. Но вот одно точно могу сказать – бывают такие времена у нас, когда не знаешь где от беды спрятаться. Тут выйдите?
— Да, спасибо. - Сказал Олег Денисович и вышел из машины.
-
Священник стоял рядом со Стрельцовым, пока тот раскладывал свои инструменты.
— Хотите благословить мою работу? – Спросил Стрельцов.
— Что вы, такое дело даже благословлять не надо. – Ответил священник.
— Мне сказали, у вас тут демоны обитают. Я хоте…
— Олег Денисович, давайте не в церкви.
— Как скажете. Но мне кажется, ничего запретного в этой теме нет. – Стрельцов посмотрел на священника. - Врубель тоже занимался иконами, но писал и демонов.
— Олег Денисович, я понимаю ваш интерес. И даже могу рассказать вам про эти глупости, раз вы этого так хотите. Но, простите - я сделаю это только за пределами храма.
Стрельцов встал и осмотрел приготовленное место у иконы: низкий складной стул, пигменты, эмаль, цировки, скребки, кисти и чеканы.
— Ну что ж, давайте выйдем.
-
Они сидели на лавочке у миниатюрного каменного фонтанчика рядом с церковью. Священник как раз закончил рассказывать ту же самую историю, что и таксист.
— Я надеюсь, Олег Денисович, вы не верите в эту глупость – вы все-таки человек приближенный. Знаете, много чего выдумывают и похлеще этого беса. Я советую вам не увлекаться. Сойдете с ума, как ваш Врубель.
— И как тот мужчина, который облил икону кислотой?
— Именно.
— А зачем он это сделал?
— Кричал, что она проклята… Ну, ладно, Олег Денисович, оставим эти сказки! Я зайду к вам в 10 часов, чтобы закрыть церковь. К этому времени успеете закончить?
— Почему он облил икону? – Настороженно спросил Стрельцов.
Священник молчал. Затем огляделся, сел в другую позу и шепотом сказал:
— Олег Денисович, вообще-то мне запрещено вам про это рассказывать, но волею Бога я не могу умолчать и чувствую, что вы должны знать.
Стрельцов удивленно поднял брови.
— В общем, икона эта… - Начал священник. - Знаете, я по долгу стажа обучения много времени проводил в наших закрытых архивах и нашёл в документах несколько упоминаний о Мефорентии. Я пришел с ними к нашему настоятелю, но он сказал мне в эту тему не погружаться и ни с кем про это разговоров не вести. Но я все-таки углубился, и ничего хорошего про Мефорентия не нашел. Историй было много. Например, однажды старообрядческая девочка заблудилась в лесу и через несколько дней, окровавленная, выползла на опушку Димирки - уже православного городка. Ее пытались спасти, но стало понятно, что она не выживет. В ночь перед погребением девочку оставили в покоях Мефорентия, но монах поддался страсти и изнасиловал ее. Видимо, так перепугался своего греха, что решил утопить ребеночка, но у воды его заметил вышедший на ночной туалет повар. Мефорентия схватили, но наказать почему-то не решились. В другой раз, когда все монахи ушли на утреннюю молитву, Мефорентий сказался больным и остался лежать у себя. Тот самый повар, что обнаружил их с девочкой, зашел в комнату к Мефорентию, принес ему целебных трав, и своими ногами оттуда уже не вышел. На ужасные крики сбежались священники и вынесли повара из комнаты еще живого, с вырванными глазами во рту.
— Боже мой. Это отвратительно. – Сказал Стрельцов.
—Ужасно, Олег Денисович. В сохранившихся летописях известно о четырнадцати подобных случаях с участием Мефорентия. Я не знаю, почему его не изгнали из Церкви, но я думаю, что отправка с проповедью в соседний скит как раз была попыткой. Причем, попыткой удачной - на рассвете его тело с толстым колом в сердце подбросили на ту же опушку, где нашли девочку. Мне непонятно, почему после этого он был причислен к лику святых, поэтому я стараюсь обходить его икону стороной. И меня пугают его черные слезы – я заметил, что самые зверские убийства, разрушительные пожары и прочие наши трагедии происходят ровно после их извержения из иконы.
— Уж не думаете ли вы, что Святой Мефорентий и есть тот самый демон из городских баек? – Неуверенно спросил Стрельцов.
— Я не знаю, Олег Денисович. Но точно могу сказать, что нельзя канонизировать кого попало – ни в церкви, ни в жизни.
-
Тем же вечером большая золоченная люстра освещала внутренности церкви тусклым темно-оранжевым светом. Стрельцов хотел включить свой фонарь, но был так увлечен процессом, что постоянно забывал про это.
Он работал, не замечая времени. К 8 часам вечера половина работы была завершена. Стрельцов собирался позвонить священнику и сказать, что уже закончил, как вдруг раздался щелчок, и вся церковь погрузилась в темноту. Стрельцов испуганно посмотрел наверх. Потом перевал взгляд на икону и увидел, что она кровоточит.
Из глаз Мефорентия Проповедника вытекала черная тягучая жидкость. Стрельцову пришлось подложить тряпку, чтобы капли не попали на реставрационную часть иконы. Он держал ткань на уровне живота святого и смотрел на его кровоточащее лицо. Стрельцову казалось, что Мефорентий тоже смотрит на него, словно просит о помощи.
Внезапно он уловил едва различимый стон. Прислушался, но больше ничего не услышал.
Когда жидкость перестала течь, Стрельцов убрал тряпку, сел на стул и в темноте посмотрел на святого. Затем поднялся, подошел к иконе, прислонил к ней ухо и аккуратно постучал.
С другой стороны иконы постучали в ответ.
-
Стрельцов отпрыгнул так, что уронил стул.
В ответ раздалось шипение. Олег Денисович начал ощупывать ладонями икону, надеясь найти потайной вход или какую-нибудь кнопку, но поверхность была идеально гладкой.
Икона вновь зашипела, но на этот раз очень резко и громко. В ту же секунду из глаз Мифорентия брызнула черная жидкость и попала прямо на Стрельцова. Мир закружился и растаял.
-
Олег Денисович Стрельцов находился в состоянии сантиметрового бесформенного чувства. Он плавал в огромном черном пространстве, хотя знал, что находится в небольшой иконе.
Посередине висело огромное круглое сплетение корней, с множеством отверстии в промежутках между ветвями. Он круглого существа тянулись сплетенные отростки, напоминающие щупальца осьминога. Посередине шара было маленькое углубление, в котором медленно переливалось из края в край яркое свечение.
Стрельцов, а точнее то, что от него осталось, ощущало непонятные звуки. В какой-то момент форма Олега Денисовича начала захлебываться обжигающей черной жидкостью, которая громким эхом говорила ему изнутри: - Они попрятали мене сьямо. Не чужи, а свои. Мене ни Мефорентий, мене те, що жило в ньому. И они это знамы. Они хотили мене прибрати, но я знайшови виход. Но боличе – хлебиться чьернью. Вами же краше, якщо мене вирвуся, дабы ви не загрибаьни боль громадны шматками. Взрыве, рестовратор. Ме обищяю тебь терпити равны един рокив.
Когда Стрельцов почувствовал, что сейчас задохнется, икона выплюнула его тело обратно в церковь.
-
Стрельцов поднялся, как в тумане, вытер все черные капли, прибрал рабочее место и вышел на улицу.
К церкви подходил священник и издалека махал ему рукой. Олег Денисович помахал в ответ и криво улыбнулся.
— Ну, как оно? – Запыхаясь спросил священник.
— Все по плану. — Очень громко сказал Стрельцов.
Священник странно посмотрел на него, заглянул во внутрь церкви, вылез обратно и запер дверь на ключ.
-
Той ночью Стрельцов не спал. Он знал, что произошло, но понимать отказывался.
«Теперь понятно, почему Мефорентий был канонизирован, - думал он, — староверы не проклинали церковников. Монахи знали, что в Мефорентии поселилось что-то темное, и не хотели отлучать его от Церкви, чтобы эта темень не вышла к людям в облике человека. Они хотели спасти других людей от ужаса, и поэтому сами жили в страхе. И видимо, только язычники смогли справиться с силой Мефорентия, но не с тем, что поселилось у него внутри – поэтому они вернули тело обратно. А канонизировав его, монахи думали, что заточат демона в иконе, но демон нашел выход - два отверстия под глазами Мефорентия. Как и в байке, это существо копило в себе ужасы, а потом огромным потоком извергало их на город. И оно просится освободиться, потому что это не его истинная природа, и ему больно хранить в себе столько несчастий. Зло тошнит от самого себя, и оно согласно воспроизводиться в малом количестве.»
Олег Денисович стоял на балконе, смотрел на ночной Комолово и продолжал расшифровывать то, что услышал.
«Оно просит взорвать его. Но я не могу прийти туда с динамитом, не могу устроить взрыв бесследно. Боже мой, о чем я думаю. Взорвать… И еще оно обещало мне, что будет терпеть ровно один год – видимо для того, чтобы снять с меня подозрения…»
Стрельцов наконец-то понял.
-
Днем он зашел в церковь с маленькой банкой и шприцом в кармане. Стрельцов работал весь день, стараясь не смотреть на лицо Мефорентия. К 6 часам вечера икона была полностью восстановлена и высушена.
В это время Стрельцов достал из кармана банку с готовым бетоном, купленную утром в строительном магазине, и сковырял краску с глаз Мефорентия, испугавшись получившейся картине. Дрожащими руками Стрельцов достал шприц, наполнил его бетоном и залил им две крошечные дырочки на лице святого. Затем размазал новую порцию материала по глазам и убрал скребком лишнее. Когда бетон затвердел, он заново нарисовал все, что удалил до этого и покрыл изображение маслом.
Икона Святого Мефорентия была готова.
-
Губернатор, мэр, настоятель церкви и священники работу Стрельцова оценили как безукоризненную. Масла еще сохли, но церковь была открыта на следующий день. Стрельцов улетел в Москву еще раньше – в тот же вечер, когда закончил икону.
О ее взрыве спустя год сообщили только в местных новостях. Стрельцов сам вычитал, что на вечерней службе в Приплачущей церкви икона Святого Мефорентия Проповедника неожиданно разорвалась в клочья без вспышки и огня. В новости упоминался и Стрельцов, но никакой связи между ним и взрывом выявлено не было. Икона просто лопнула, как лопается резиновый шар, переполненный водой - только вместо воды вылетело несколько литров черной смолы. На людей, слава Богу, ничего не попало – они стояли совсем в другом месте.
Больше об иконе и об этом городе Стрельцов никогда ничего не слышал.
Как не знал и о том, что тот год, начиная с его погружения в икону и заканчивая взрывом, был самым счастливым годом в истории Комолово.