Как и обещала, стихотворение моей мамы Раисы Николаевны Бабенко, где она вспоминает случай, что произошел с ней в том далеком 1961 году.
***
Март, снега еще крепко лежат и не тают,
Мои брат и сестра по домам уезжают.
Они возрастом старше, домой им пора,
Свои семьи, заботы, их ждёт детвора.
Схоронили мы мать, вот такая потеря,
До меня не доходит, не верю, не верю!
Пятерых на отца, мне четырнадцать было,
Ну, а младшему только четыре пробило.
На заморенной лошади, евшей солому,
Вместо сена с овсом, трудно быть тут живому.
Вёрст двенадцать она наши сани тянула,
Вслед автобусу брату с сестрой я махнула.
И уехали старшие, я развернулась,
В путь обратный. Темнело, лошадка споткнулась.
Но плелась кое-как, головою понурясь,
«Хоть бы ночь не застала…» - я думала, хмурясь.
Всё ж с дороги лошадка моя оступилась,
И всем корпусом рухнула, набок свалилась.
Так в оглоблях легла, и вставать не пыталась,
Лишь бока поводя, тяжело отдувалась.
Я пыталась поднять под уздцы бедолагу,
Километры с соломой спалили беднягу.
И всё сумрачней лес, всё сильнее тревога,
Мы одни в целом мире; тайга да дорога.
Я стою возле лошади, слёз не скрывая,
Я боялась волков, вдруг появится стая?
Страх сковал мои мысли, стоит за спиною,
Бесконечною темно-зелёной тайгою!
Вдруг, откуда я ехала, тень появилась,
Неожиданно как-то старушка явилась.
С батожочком в руках и согнутой спиною,
Как само Провидение передо мною!
Посмотрела, сказала; «Чему удивляться,
Давай выпряжем лошадь, поможем подняться!»
Распрягли и свободно лошадушка встала,
Сил набралась, пока на боку отдыхала.
За оглобли взялись, сани вытащить чтобы,
Из глубокого, рыхлого в марте сугроба.
Отдохнувши втроём, мы впрягли её снова,
Вновь в оглобли затянута, словно в оковы!
Говорит моя милая бабушка тихо;
«Это лихо, ещё никакое не лихо.
Пусть идёт потихоньку, до дому дотянем,
А мы рядом пешочком, авось не устанем.
Хорошо, что ты встретилась, дочка, со мною,
И мы справились вместе с твоею бедою!»
Она прямо пошла, я налево свернула,
Деревенька вдали огоньками сверкнула.
Добралась, раз пишу. О лошадке родимой,
Нечего уж не помню за дальней годиной.
Знать, угнали, откуда возврата уж нету,
Хочу вспомнить, но память не шлёт мне ответа.
Ту старушку, как ангела, я вспоминаю,
И откуда брела одиноко, не знаю,
С высоты своих лет помогла мне подростку,
Что сегодня мне кажется ясно и просто.
Сколько было ей лет, я её не спросила,
Просто случай такой, не до этого было.
В голове кинопленкою ленту смотрю я;
Эту бабушку в памяти вечно живую.
Видно, мама мне в помощь старушку послала,
Никогда с той поры я её не встречала.
Или мама сама, чтобы я не узнала,
Свою доченьку так из беды выручала.
