Главный дирижёр Омского симфонического оркестра о музыке, пути в профессию и исполнившейся мечте
Дирижёр Омского академического симфонического оркестра Дмитрий Васильев отметит в ноябре сразу три важные даты: свои 50 лет, 25 лет творческой деятельности и тысячный концерт. Так уж повелось, что канун юбилея – это повод оглянуться и «посчитать звёздочки на фюзеляже своего самолёта», чтобы, взвесив достижения и возможности, покорить новую высоту. Но перечислять свои награды и достижения Дмитрий Владимирович отказался. В его светлом и уютном кабинете мы больше часа говорили о других, более важных для человека ценностях…
РОДОМ ИЗ ДЕТСТВА
– Дмитрий Владимирович, где проходило ваше детство?
– Моя малая родина – это Приморский край, город Большой Камень на берегу Уссурийского залива Японского моря. На другой стороне залива в тридцати километрах виден Владивосток.
– Скучаете по родным местам?
– Я скучаю по морю и сопкам. Но и здесь есть своя прелесть. Знаете, когда едешь в поезде «Омск – Новосибирск», особенно в последнем вагоне, или на машине, и вот 10, 20, 30 километровнет ни одного поворота... В Западной Сибири очень прямые направления и, как нигде, чувствуется бескрайность России.
– Какие детские воспоминания согревают душу спустя много лет?
– Отчётливо помню залитый солнцем, совершенно пустой двор – все разъехались на летние каникулы. Я очень любил футбол и проводил часы совершенно один с мячом. Научился его отбивать сотни раз и головой, и ногами.
– Значит, вы росли спортивным ребёнком?
– С первого по третий класс я занимался самбо, но потом, в четвёртом классе, мне пришлось делать выбор – спорт или музыка, со слезами на глазах я бросил спорт и выбрал музыку.
– Чем ещё увлекались?
- Дедушка был мастер на все руки. Дом построил, мог что угодно сделать из дерева – любую мебель, музыкальные инструменты. Он и мне выточил маленький фуганочек, учил работать рубанком, стамеской, шпоном, лаком.
– Сохранили навыки столярных работ?
– Максимум, что я могу сделать сегодня – это собрать икеевскую мебель, сделать что-то по ремонту. Сам кухню собрал, когда переехали на новую квартиру. Мне стало интересно, смогу ли я сам положить пол – сделать стяжку. Получилось.
– Вы поступили в консерваторию на дирижёрское отделение после школы?
– Мне было 14 лет, я окончил 8 классов. В девятый идти не хотел, школу не любил. У меня было два пути – либо художественное, либо музыкальное училище. Выбрал музыкальное. Мама предложила поехать поступать в Ростов-на-Дону, где жила бабушка. Я играл на баяне, а баянная школа там была одной из лучших после Москвы. К счастью, я поступил. Но кто такой дирижёр и что такое оркестр, тогда не знал.
25 СТУПЕНЕЙ ТВОРЧЕСТВА
– Что самое главное, чего удалось добиться в профессии за четверть века?
– Не буду перечислять заслуг, званий и наград. Главное – возможность реализации, возможность выйти на сцену к музыкантам, которые тебя понимают. Это всё очень близкие люди, с которыми очень хороший контакт, с которыми и мы занимаемся общим делом, творчеством.
Наш коллектив – прекрасный дисциплинированный оркестр очень высокого класса. О таком я мечтал, когда начинал работать дирижёром. И вот сейчас, по прошествии многих лет, та моя мечта реализовалась.
– Как вы относитесь к всевозможным экспериментам в музыке?
– Для музыканта важно пробовать что-то новое, выходить из зоны комфорта, расширять кругозор. На мой взгляд, настоящий художник не имеет права закупориться в коконе одного-двух любимых стилей или композиторов. Опыт исполнения современной академической музыки, рок-музыки, джаза обогащает понимание, прочтение и интерпретацию классиков.
– А вы играли рок?
– У нас довольно большой репертуар в этом стиле. Проект «Симфооборона», где мы исполняем музыку Егора Летова, набрал более миллиона просмотров на YouTube.
– Каждый артист мечтает сыграть Гамлета. У вас есть такой «музыкальный Гамлет», которого хочется сыграть?
– Я думаю, для каждого дирижёра симфонии Густава Малера – это такой вот «Гамлет» в музыке. Это большие симфонии, технически трудные для музыкантов и для дирижёра. Несколько симфоний Малера мы уже исполнили. В этом сезоне у нас в плане его Шестая симфония.
– Как вы отдыхаете?
- Я не умею отдыхать. Наша семья вообще как-то неправильно к этому относится. У нас свободного времени не бывает, а если и появляется, то как-то нерегулярно и внезапно. Иногда мы гуляем в парке. Летом к моим родителям ездили в Приморье.
– Когда гуляете, отдыхаете, в голове звучит музыка?
– Всегда.
ТЫСЯЧА И ОДИН КОНЦЕРТ
– Ваш третий юбилей – тысячный концерт. Как ведёте учёт выступлениям?
– Я записываю все концерты, которые дирижирую – дата, программа такая-то. Впервые в качестве дирижёра вышел ещё в училище, когда готовил программу к госэкзамену. Был у нас такой предмет – «дирижирование оркестром народных инструментов». Тогда впервые понял, что это получается легко и естественно, почувствовал отклик от музыкантов оркестра, и это ощущение очень мне понравилось. Потом уже в консерватории на одном из экзаменов Семён Аркадьевич Коган, который был основателем Омского симфонического оркестра, а в то время уже жил в Ростове и был профессором Ростовской консерватории, подошёл ко мне и сказал: «Вам по окончании консерватории я бы рекомендовал поступать на оперно-симфоническое дирижирование».
Я был сильно удивлён, потому что даже не думал об этом. Но он посеял это зерно. И я стал готовиться к поступлению – слушать много симфонической музыки, изучать партитуры.
– Слова Семёна Аркадьевича настолько вас зарядили на успех, что буквально через год вы уже взяли в руки дирижёрскую палочку.
– Это счастливое стечение обстоятельств, потому что весной 1997 года в Тамбове проводился всероссийский конкурс дирижёров оркестров народных инструментов, на котором я получил первую премию. Мне было 24 года. И в то время искали главного дирижёра для создававшегося оркестра. Мне сделали такое предложение, от которого я, конечно же, не смог отказаться. Первый официальный концерт-презентация оркестра состоялся в декабре 1997 года в зале на 1200 мест. Мы играли Вторую симфонию Бетховена и «Кармен-сюиту» Родиона Щедрина.
– Как из Тамбова попали в Омск?
– Тамбовским оркестром я руководил восемь лет. Параллельно с 2002 по 2004 год был главным приглашённым дирижёром Сочинского симфонического оркестра.
В 2004-м узнал, что нужен дирижёр в Омске. Позвонил, меня пригласили на один концерт. После этого пригласили на должность главного дирижёра
– Случаются неудачные концерты?
– Редко, но бывает, что всё подготовлено хорошо, но нет «химии». Но есть уровень оркестра, ниже которого он никогда не опустится. То есть мы знаем, что это неудача, но публика этого не услышит. Слушатель может услышать явный кикс, который может случиться в любом, даже в Берлинском филармоническом оркестре. Потому что игра на музыкальном инструменте – очень сложный процесс. Когда скрипач играет в высоком регистре, неточность попадания пальца всего лишь на полмиллиметра грозит фальшивой нотой.
Валторнист только одним напряжением губ играет более 14 звуков, не меняя расположения клапанов. И здесь, конечно, многое зависит от состояния музыканта.
– Публика – это тоже в какой-то степени часть концерта…
– Для нас очень важно получить правильную реакцию публики. И главный показатель здесь – тишина в зале. Если нет посторонних звуков, зал наэлектризован, значит, чудо происходит.
Наша омская публика очень благодарная. Очень приятно, что она молодеет – мы видим в зале очень много молодых лиц. А это значит, что у симфонической музыки в Омске большие перспективы.
Лана ПЕТРОВА.
