У меня расцвел эухарис или амазонская лилия. Не великое событие в мировом масштабе, но цветоводы мою радость поймут.
В родительской семье всегда было два увлечения: аквариумные рыбки и комнатные цветы. Причем, если водоросли под шум компрессоров в гостиной и живой мотыль в холодильнике мать стоически терпела из любви к отцу, то в растениеводстве они счастливо совпали.
Каждое лето на нашем балконе распускались петунии, астры и бархатцы, благоухал жасмин и душистый горошек. Однажды отец для сельскохозяйственного эксперимента приволок с соседнего завода алюминиевый поддон размером два метра на полтора. Туда посадили рассаду гигантских помидоров «Бычье сердце», которую моя мать-стюардесса привезла в Москву самолетом из Краснодара, и к осени они ухитрились снять неплохой урожай.
Самые жаркие супружеские споры обычно разгорались на тему удобрений, полива и пересадки. Я смотрела на эту бурную деятельность и ее плоды с философским равнодушием и боялась – боже упаси! – туда влезать. Пока родители ни решили съехать на дачу, а все горшки и вазоны оставить на меня.
С полгода я просто поливала землю, убежденная, что этого достаточно. Но растения вдруг начали хиреть. Они желтели и сбрасывали листья, недвусмысленно намекая, что собрались покинуть меня навсегда. Я терялась в догадках, что же им не так – жарко, темно, сухо? – передвигала из угла в угол, таскала в душ и впервые почувствовала, что они и вправду живые. А потерять их невероятно жалко! Ведь у каждого цветка была своя история.
Камелию, фуксию, юкку и белый инжир мать привезла из Сочи. Летом авиалайнеры летали туда, как трамваи, шутили бортпроводники. В перерыве между рейсами, пока на борту шла уборка-дозаправка, стюардессы уходили с летного поля на рынок перед аэровокзалом – за фруктами и цветами. На рынке постоянно работали две приветливые армянки, Римма и Ася, с которыми моя мать постепенно сдружилась. Прилетали обычно к обеду, и на рынок она приходила с гостинцами: приносила продавщицам теплую курочку, разогретую на кухне самолета, воздушные булочки и кофе.
Из-за особенностей профессии у моих родителей не было летних отпусков, мы никогда не ездили на юг отдыхать, но для меня с детства Сочи – это розы. Мать привозила их даже не букетами – охапками. Сорта «Софи Лорен» и «Черная магия». Ярко-красные, в обрамлении мягких изумрудных листьев. Возвращаясь из рейса совершенно без сил, она бросала розы в ванну на всю ночь напитываться влагой. Поэтому принять утром душ в нашей семье было нелегко, зато цветочный аромат стоял во всей квартире.
На том же сочинском рынке мама заказала розы и на мой школьный Последний звонок. Это были девяностые, в авиации зарплату тоже задерживали. Денег в обрез, да и не сезон. Цветочницы предупредили: много можем не найти, роза еще не «пошла». Но в назначенный день под прилавком ждала большая коробка с двадцатью килограммами свежесрезанных роз, которые экстренно собирали по частным хозяйствам. Целая партия стоила намного дороже того, о чем изначально договаривались. Но коробку матери вручили без доплат и со словами: «Для ребенка не жалко!». Так что в тот день в одной московской школе осыпало розами не только учителей, но и поваров, уборщицу, библиотекаря, завхоза, вахтера – всех.
Из своего последнего рейса, когда мать уходила на пенсию, она привезла из Сочи прощальный букет, а из службы бортпроводников в родном аэропорту «Внуково» – пятнистую бегонию. Бегония росла на громоздком, еще советском, сейфе в комнате, где для бортпроводников составляли расписание – кто куда полетит. Авиакомпанию тогда банкротили, с ней заканчивалась и работа. Поэтому планировщица, которая много лет отправляла мою маму в рейсы, сняла с сейфа горшок и сказала: «Забирай!». Этот цветок мы до сих пор так и зовем – Валентина Николавна.
А сингониум ножколистный – его как высоко ни поставь, свесит листья до пола – выходец из театрально-кинематографической среды. «Внук» из дома народного артиста СССР Николая Гриценко, он играл мужа Анны Карениной, помните? Наши семьи не знакомы, но у нас был общий врач.
Вообще, любовь к цветам, я давно заметила, сближает людей. Кофейное дерево, которое скоро упрется в потолок моей гостиной, было декоративным кустиком на столе заместителя директора совхоза «Останкино». Эта очень симпатичная молодая женщина, хрупкая на вид, но с командирским характером, показывала нашей съемочной группе, как зимой выращивают тюльпаны к восьмому марта. Из полутемных холодных павильонов, где луковицы тюльпанов пробуждались ото сна, мы переходили в жаркие оранжереи с лимонами, орхидеями и прочей экзотикой. Нас там так закрутило, что домой я уезжала с лично замдиректорским кустиком кофе и гарденией в придачу. Мы больше не встречались, но то знакомство вспоминаю с теплом.
Этот ход я взяла на вооружение и впервые использовала, когда устроилась на новую работу. В ньюсруме мне выделили место рядом с Настей. Опытная корреспондентка пестовала кактус по прозвищу Геннадий и к новичкам в коллективе относилась скептически: «Понабрали тут всяких». Я подарила ей цветок с бело-розовыми листьями. С целью, так сказать, наладить отношения. Бело-розовый путешествовал по редакции, и я вылавливала его в самых неожиданных местах. Презентабельного вида, он очень нравился операторам. Его забирали на съемки, чтобы «заполнить в кадре задний план». За плечами журналистов этот цветок без преувеличения видела вся страна, так что увял он в лучах славы. А вот кактус Геннадий оказался на редкость живучим. Уходя вверх по карьерной лестнице, Настя вверила его мне. Вскоре канал переехал в новое здание, и я отправила Геннадия на телевизионную пенсию, поселив на подоконнике моей спальни, где на вольных хлебах он вымахал вдвое выше прежнего.
И напоследок расскажу про эухарис. Он попал ко мне из деревенской школы. Школу закрыли, учителя и ученики разъехались по другим учебным заведениям, а цветы бросили. Без полива, в неотапливаемом помещении они медленно умирали, пока сторож не попытался их продать за бутылку водки. Водку мои родители, уже пенсионеры, ему не дали. Мать тогда прикрикнула в сердцах: «Да мы бы тебе и две бутылки принесли, сказал бы раньше! Ведь половину уже загубили. Горшки для отчетности верну!». Все, что еще можно было спасти, они забрали с собой, а амазонскую лилию отправили ко мне – на реабилитацию. Через два сезона лилия расцвела…
По ссылке вы можете посмотреть, какая она теперь красавица! И даже поставить лайк. Поверьте, она очень старалась!
Подписывайтесь на мой канал! Я пишу о музыке, интересных людях и вообще о прекрасном!