Агния ответила Владимиру, и у них завязалась переписка.
С Алексеем они почти не виделись, так иногда встречались на улице, мельком здоровались, и каждый спешил по своим делам. Слухи про него и Людмилу почти утихли, в семье у Абросимовых воцарилось хрупкое перемирие. Светка, испугавшись что может остаться без мужа, перестала закатывать беспочвенные скандалы, и немного поутихла. Зоя не заметив никаких перемен в жизни дочери, успокоилась. Не спокойно было только на душе у Агнии. Она ловила себя на том что ей до безумия нравится Алексей, и старалась гнать от себя мысли о нём. Никто, ни один человек, не догадывался как страдает у неё душа. Она перестала бывать в клубе не ходила на танцы в Новосёловку, прекратила все отношения с Сергеем. После работы спешила домой, помогала родителям по хозяйству, а потом запиралась у себя в комнате с книгой или каким нибудь рукоделием.
– Если я не буду его видеть, то смогу побороть в себе те чувства, что испытываю к Алексею.
Решила для себя Агния и старалась строго выполнять своё решение. Как не пыталась Катерина, вытащить её из дома, ничего у неё не получалось, Агния была непреклонна, и подруга в конце концов отступила. Да Катерине особо некогда было возиться с Агнией. На носу была свадьба, нужно было к ней готовиться. В конце декабря, на медпункт пришла Марина и попросила стать крёстной для сына.
– Агния, ты помогла ему появиться на свет, кому же как не тебе крестить Сашеньку.
Сказала она, и Агния согласилась. В Смородинке своей церкви не было, поэтому крестить поехали в райцентр, тайком от начальства, ведь и Агния, и Юрка с Мариной были комсомольцами. Прознай об этом колхозный парторг, или Славка комсорг, были бы проблемы. Уехали они по-тихому. Перекрестили малыша, а уж когда регистрировали в Сельском совете, тогда устроили в доме у Чепурных праздник. Письма с далёкой заставы, приходили чуть ли не каждую неделю, Агния только успевала отвечать. В них они с Владимиром рассказывали друг другу, о своей жизни, работе, о каких-то посторонних ничего не значащих мелочах. Пока однажды не пришло письмо, в котором Владимир признался Агнии в любви. Он писал о том, что полюбил её сразу, как только ни познакомились, и просил выйти за него замуж.
– Я понимаю Агния, это выглядит странно, увидев человека всего один раз просить о свадьбе. Но поверь мне, я люблю тебя, долго не мог сказать об этом в открытую, и вот наконец решился. Прошу тебя, не торопись отвечать мне сразу отказом. Если даже у тебя сейчас нет ко мне никаких чувств, они могут появиться позже. А пока я смогу любить за нас двоих. Если ты дашь согласие, то более счастливого человека чем я на этой земле не будет.
Агния рассказа о письме, Катерине и попросила совета.
– Знаешь Агнюш, я бы на твоём месте подумала. Я этого Владимира в глаза не видела, но почему-то кажется, что он очень хороший человек, и ты будешь за ним как за каменной стеной.
– Ну а как же любовь, Кать, я ведь не люблю его совсем, и виделись мы всего один раз, просто гуляли в парке, потом он проводил меня вот и всё, какое тут может быть замужество.
Не могла Агния признаться подруге, что в сердце терновым шипом засела у неё непрошенная любовь к женатому мужчине, и болью беспокоит рану, заставляю кровоточить душу.
– Любовь дело наживное, полюбишь ты своего лейтенанта, когда почувствуешь заботу о себе.
Уговаривала Катерина Агнию.
– Ой не знаю, не знаю. Вот ты, смогла бы выйти замуж за своего Гришку, если бы его не любила?
Спросила Агния, глядя в глаза Катерине. Та на минуту задумалась, а потом сказала.
– Ты знаешь, наверное, бы смогла, если бы почувствовала, что нужна ему, как ты своему Володьке.
Поддавшись на уговоры подруги, Агния не стала напрямую отвечать отказом, а попросила Владимира не торопить события, и пока просто вести обыкновенную переписка как раньше. И он в надежде, что со временем всё может измениться согласился. Пролетели новогодние праздники, и после Рождества наступил день свадьбы Катерины с Гришкой. Агния была на этой свадьбе свидетелем со стороны невесты, а свидетель со стороны жениха был Сергей. Праздновали женитьбу сына Полуяновы с размахом. За столы в колхозной столовой почитай половину села пригласили. Агния очень устала за этот день, от шума, и суеты. А ещё от различных конкурсов, придуманных тамадой, что выписал старший брат Григория, из города. Поэтому, когда веселье наконец то закончилось и гости стали расходиться по домам, она с радостью вышла на улицу и хотела уже идти домой в Смородинку, когда её окликнул Сергей.
– Агния, подожди, я отвезу тебя.
Прокричал он стоя на крыльце столовой. Он за вечер порядком выпил, был каким-то возбуждённым и непохожим на себя обычного.
– Нет Сергей, спасибо, но я с тобой не поеду. Ты сейчас не в том состоянии, чтобы садиться за руль.
Ответила ему Агния, и шагнула на дорогу.
– Ну тогда давай просто провожу, ведь идти придётся через поле и балку, мало ли чего.
Не отставал Вихров.
– Ладно, проводи.
Согласилась Агния. Ей действительно не хотелось идти домой одной. Они двинулись по дороге в сторону Смородинки, Сергей болтал без остановки, пытался обнимать Агнию, глаза его лихорадочно блестели.
– Серёжа, что с тобой, ты сегодня прямо сам не свой?
Спросила Агния, освободив плечи от его руки.
– Да всё со мной в порядке, друга женил, вот и радуюсь.
– А, по-моему, ты просто выпил лишнего.
Отозвалась Агния и пошла впереди его по тропинке, через поле. Через Сухую балку, была прочищена дорога, там на самом её дне, были поставлены стога колхозного сена. Когда Агния и Сергей поравнялись с одним из них, он, неожиданно схватив её за руку потащил к чернеющему стогу.
– Ты что, с ума сошёл?
Пыталась сопротивляться Агния, вырываясь из его больших сильных рук, но у неё ничего не вышло, Вихров подтащил её к скирде, повалил на разворошённое сено, распахнул шубку, и стал задирать подол праздничного платья. Агния била его по лицу, кусалась и царапалась, но в Сергея словно бес вселился, он не обращал на это никакого внимания, а только яростнее пытался стащить колготки. Когда она попробовала закричать и позвать на помощь, он просто закрыл ей рот жадным, злым поцелуем. Она подумала, что уже всё, ещё немного и Вихров добьётся своего, как вдруг Сергей отлетел в сторону. В следующее мгновение, сильные руки подняли её на ноги и одёрнули подол платья.