Наступила весна. Та самая ранняя весна, когда снег ещё и не думал таять, а в воздухе уже еле уловимо пахнет прозрачными листьями, влажной почвой и первыми подснежниками.
Наша "попадья" готовилась к отпуску и была на удивление разговорчивой. Обычно молчаливая и сдержанная - она улыбалась, уместно шутила и успевала всё кругом: помимо уборки в номерах гостиницы она помогала ещё и на кухне - посудомойка уже неделю была на больничном.
В тот памятный для всех нас день был аншлаг: четыре туристических автобуса, колонна строительной техники, и завсегдатаев кафе - дальнобойщиков тоже никто не отменял. Колокольчик на двери звенел каждую минуту - люди заходили и выходили, обедали, брали номера, чтобы отдохнуть после долгой дороги...
Лариса спустилась со второго этажа и побежала на кухню: пока она расселяла троих водителей, в мойке набралась целая гора посуды. Ловко управившись с ней, она вышла в зал - помочь убрать со столов, поправить скатерти и доложить салфетки.
Она стояла возле столика, складывая посуду на поднос, как обычно что-то тихонько напевая, как вдруг сзади к ней подошёл молодой мужчина, который до этого долго и пристально за ней наблюдал...
Левой рукой он закрыл Ларисе глаза, а правую держал в кармане брюк. Лариса притихла, напряглась всем телом и робко дотронулась до руки мужчины.
- Коленька!.. - еле слышно прошептала она. Потом развернулась и со всей своей маленькой женской силой обняла его. Мужчина растерянно вынул из кармана руку, на которой не хватало двух пальцев, и обеими руками прижал к себе Ларису...
Они стояли так минут десять. Вокруг собралась толпа зевак, преимущественно из работников стоянки. Всем было очень интересно - что это за молодой человек рядом с попадьей? Они обнимались так трогательно, так невинно и бережно, что мы подумали - это к Ларисе приехал брат, про которого она просто никогда нам не рассказывала.
Мужчина гладил её по голове, как обычно накрытой платком, а она, зарывшись лицом в его свитер, то ли тихо плакала, то ли смеялась - разобрать было сложно.
***
Николай и правда тогда уехал в монастырь - за тысячу километров от дома, в лесной глуши, он надеялся обрести там покой душе. Но покой не обретался. Лариса снилась ему ночами, а днём, в моменты короткого отдыха, она вновь приходила в его мысли, не отпуская. Он отгонял от себя её образ, но вновь и вновь возвращался к ней.
Тогда Николай стал просить игумена о постриге в монахи. Тот же, видя его душевную борьбу, отказывал. Настоятель не знал ничего о девушке, которая готовилась стать женой нового послушника, но проницательно чувствовал, что Николай ещё нужен в миру, и связывать его сейчас монашескими обетами нельзя.
Игумен дал Николаю послушание: получить права и заниматься перевозкой грузов в монастырь. Один спонсор недавно пожертвовал обители китайский грузовик - самосвал, а ездить на нём было некому: пожилой отец Василий, в прошлом водитель-дальнобойщик, недавно преставился.
Молодой послушник отучился на категорию С и принял послушание монастырского водителя. Стройматериалы возил из соседнего города, а в город вёз на продажу молоко от монастырских коров. Молоко принимали на сыроварне, где увидел однажды Николай девушку, чем-то похожую на его Ларису...
Иссох весь парень, измучился, пришёл на исповедь к настоятелю. Рассказал ему, наконец, о Ларисе, о том, как свадьба их готовилась, как после несчастного случая он не видел её больше. Выслушал его игумен, покачал головой:
- От себя хотел сбежать? Нет, Николай, не по-мужски это, так дела не делаются! Почему раньше не рассказал? Почему постриг просил принять - ты же девушке обещался? Обманом хотел в рай въехать?! И себя, и её несчастными сделать на всю оставшуюся жизнь? Нет, брат! Иди-ка ты обратно в мир, даст Бог, найдешь свою суженую. Водителем устройся, да куда-нибудь на дальние расстояния... Да что там: я тебе сейчас адрес конторы напишу, а сам позвоню им, чтобы приняли тебя на работу - директор там мой хороший знакомый... А не получится ничего - знай, что двери монастыря для тебя всегда открыты."
Так ушёл Николай обратно в мир. Родители его обрадовались - не хотелось им, чтобы сын единственный монахом становился. А тут надежда у них появилась, что ещё на своём веку внуков понянчат!
Ларисы в родном городе не было, в квартире её уже давно другая семья проживала. И никто не знал, куда она уехала. Сильно пожалел тогда Николай, что столько глупостей натворил: ведь он даже родителям не сказал, в какой монастырь уехал, чтобы они, ненароком, не выдали его. Как теперь ему отыскать Ларису?
Делать нечего - устроился он на работу водителем, как благословлял настоятель. Стал ездить по области, а после и по стране - категорию Е получил, с прицепом теперь мог кататься. Только вот в дальние рейсы тяжело ему было ходить - рука уставала сильно. Но Николай терпел, в надежде, что рано или поздно, где-то встретит он свою любимую.
Долго терпеть не пришлось. Увидев однажды на горизонте стоянку, где, как мы знаем, работала Лариса - сердце само подсказало Николаю: "Тебе сюда!" Правда, в тот момент коллега отвлёк его в рации и Николай проехал поворот. Потом выгрузка, загрузка обратно - в суете Николай забыл о своём сердечном порыве, и проехал бы опять мимо, но...
На мужчину напала вдруг такая усталость, сон морил, как никогда прежде. Время шло к рассвету, Николай пару раз "проснулся" на встречке, пока понял - ехать дальше нельзя, нужно остановиться и поспать хоть пару часов! Зарулив на очищенную дорожниками от снега обочину, мужчина провалился в сон прямо за рулём - даже перелезать в спальник сил не было.
Поспал он вволю - проснулся, когда солнце уже двигалось к полудню. Слева от него была та самая стоянка с двухэтажным зданием кафе. "Тебе сюда!" - снова приказало сердце и предательски быстро застучало. Николай заехал туда, минуя двойную сплошную...
Он ожидал встретить Ларису прямо в будке охраны, но оттуда вылез дряхлый старичок, записал номер фуры и пошёл показывать, куда встать. Сердце бешено колотилось, а охранник еле плëлся. Наконец, Николай заглушил двигатель и, выпрыгнув из кабины, почти бегом направился в кафе.
Там Ларисы тоже не оказалось - ни за стойкой, ни в зале, нигде. Николай уже было расстроился, решив, что сердце его обмануло, как вдруг увидел, Ларису выходящую из кухни...
Он рухнул на первый попавшийся стул - ноги подкосились и совсем не держали молодое тело, и стал наблюдать, как девушка укладывает на раздачу чистые подносы и столовые приборы, а потом, словно бабочка, упархивает к столикам. Николай встал и на дрожащих ногах подошёл к Ларисе сзади, закрыв здоровой рукой её глаза...
***
Мы радовались и плакали, слушая от Николая их историю. Он обнимал нашу "попадью" уже не по-братски, а как законный муж, нежно держа руку на её по-прежнему тонкой талии. По прежнему - потому что Лариса успела родить ему сына. Со дня их встречи прошло полтора года и с тех пор они больше не расставались. Николаю-младшему исполнялось на днях пол-годика.
Николай с Ларисой переезжали в южную столицу и заехали попрощаться. Там они уже нашли работу в школе: он - учителем Основ православной культуры, она - учителем рисования.
Я смотрела в красивые, искрящиеся счастьем глаза Ларисы и думала: "Не суждено было ей стать женой священника, но было суждено стать хорошей, любящей и любимой женой и матерью..."
... Неси свой крест, когда друзья стреляют
В твою больную спину, в трудный час.
Так Бог тебя от тех освобождает,
Кто мог предать больнее в сотни раз…
Когда ты хочешь новую квартиру,
Кричишь "Молитвы Богу не слышны",
Он сделает, что ты захочешь мира
В стране, что погибает от войны!
Неси свой крест! Чужой не примеряя…
Как стать дельфином птицу не учи.
Но если миллион свечей сгорает,
То их спасёт огонь одной свечи.
Вот так и ты, тепла отдай немного,
И ничего не требуя вернуть,
Почувствуешь, как много в сердце Бога…
А хочешь быть счастливым, значит - будь!
(Ирина Самарина-Лабиринт)