Завершаем наш рассказ об историческом здании Художественного театра, приуроченный к 120-летию обретения своего Дома в Камергерском переулке. Есть в театре особые пространства – музейные, но одновременно и живые, потому что они наполнены подлинными вещами их обитателей. Это гримерные К.С. Станиславского, О.Н. Ефремова, О.П. Табакова и кабинет Вл. И. Немировича-Данченко. Давайте заглянем туда.
Гримуборная Станиславского
В своей артистической уборной Константин Сергеевич Станиславский проводил немало времени. В ней он сочинял новые постановки, встречался с артистами и администраторами, принимал гостей, писал письма, готовился к выходу на сцену. Гримерная Станиславского находилась на первом этаже закулисной части старого МХТ, напротив двери, ведущей на сцену.
В процессе реконструкции, когда на сцене установили новый поворотный круг, мемориальную гримерную Станиславского пришлось перенести — теперь она расположена у лестницы над бельэтажем. Актеры в шутку называли эту лестницу «царский ход», поскольку по ней поднимались только члены правительства – она была сконструирована таким образом, что государственные мужи и обычные зрители не пересекались.
Обстановка артистической уборной по сей день сохранилась полностью, как и вещи Константина Сергеевича. Комната разделена светло-серой занавеской с аппликациями из черных квадратиков — ее придумал Федор Шехтель. Стены покрыты панелями светлого дерева, на них портреты дорогих Станиславскому людей — жены, актрисы Марии Петровны Лилиной, Владимира Ивановича Немировича-Данченко, Саввы Тимофеевича Морозова и других.
За занавеской стоял широкий диван — в 1920-х годах он был заменен на кушетку из спектакля «Горе от ума». Шкаф, небольшой стол, стулья. Даже заседания Правления театра проходили здесь, часто во время долгих антрактов. В этой гримерной был принят к постановке «Ревизор». Здесь же смотрели макет декораций для пьесы Александра Блока «Роза и Крест».
Во второй половине комнаты, за занавеской — большой гримировальный стол со створчатым зеркалом. Слева от стола — гардероб, несколько глубоких ящиков для обуви. В шкафу висит костюм Крутицкого из спектакля «На всякого мудреца довольно простоты».
Были годы, когда Станиславский часто не уходил домой, если вечером играл в спектакле. Тогда в его уборную подавали обед, после которого он отдыхал, укрывшись черным пальто. Ровно в шесть вечера Константин Сергеевич начинал делать так называемый «актерский туалет» — повторял тексты, распевался. Входили его помощники — гример Яков Иванович Гремиславский — «Яшенька», как звал его Константин Сергеевич, и костюмер Иван Тщедушнов. На гримировальном столе всегда стояла чернильница. Часто во время спектакля Константин Сергеевич вынимал из стола свои тетради и записывал наблюдения за собственным исполнением роли и за работой других артистов.
28 октября 1928 года Станиславский был в своей гримуборной в последний раз. Во время юбилейного спектакля в честь 30-летия театра с ним случился сердечный приступ. Больше на сцену Станиславский не выходил. Еще десять лет он руководил театром и репетировал спектакли у себя на квартире в Леонтьевском. Но его артистическая уборная в театре осталась неприкосновенной.
Кабинет Немировича-Данченко
Владимир Иванович Немирович-Данченко был, как известно, маленького роста. Но так как талантом он обладал огромным, то не страдал гигантоманией в бытовых вещах, и «комплекса Наполеона» был лишен начисто.
Заглянем в кабинет Владимира Ивановича в здании Художественного театра, в коридоре бельэтажа, который он занимал с 1905 года.
Темноватая узкая комната имеет единственное окно, выходящее в театральный двор. Простая и строгая мебель зеленоватого мореного дуба (ниже обычного, сделана специально под рост владельца кабинета). На полу — мягкий ковер светло-оливкового цвета (точно такой же, как в коридорах зрительного зала), на письменном столе — пьесы, заметки режиссера, ведомости занятости артистов, финансовые отчеты о сборах.
В комнате есть угловой диван и круглый столик со старинным подсвечником для двух свечей, за которым Владимир Иванович обедал, на окне серые суконные шторы и шкаф, спроектированный самим хозяином кабинета.
Немирович-Данченко любил приходить в театр рано и проводить в нем минимум половину суток — в его письмах к Чехову есть такие строки:
«…Мне доставляет какую-то радость — провести в театре совсем день без выезда, т. е. приду, как всегда, в пол-одиннадцатого утра, а уйду в полпервого ночи».
Если Владимир Иванович по каким-то делам уходил из театра рано, то обязательно звонил и уточнял, как дела, какие сборы, не случилось ли чего непредвиденного на спектакле. Кстати, недалеко от его кабинета есть небольшая дверь, ведущая в зрительный зал, в бельэтаж. Он часто ею пользовался, чтобы посмотреть любимую сцену из спектакля или на того или иного актера.
Стены кабинета от пола до потолка увешаны фотографиями актеров, служащих и рабочих Художественного театра, портретами писателей. Здесь можно увидеть портреты Чехова и Станиславского, Саввы Морозова и Леонида Андреева. А рядом — фотографии машиниста сцены Титова и костюмера Тщедушнова.
Актер и режиссер Алексей Дикий в своей книге «Повесть о театральной юности» так писал о Владимире Ивановиче:
«Во всем строе внутритеатральной жизни ежеминутно ощущалось влияние этого спокойного, слегка медлительного человека с живыми пытливыми глазами — человека острейшего ума, ясной воли, великолепного юмора. Всегда безупречный в туалете, подтянутый, моложавый, хотя бы дело происходило после бессонной ночи или многих часов непрерывной работы по театру, и его зоркий взгляд сразу же подмечал, не возникли ли где уныние, нервная взвинченность, вульгарность, тон, недостойный серьезного театра…»
Гримуборная Ефремова
Когда по окончании Школы-студии МХАТ Олега Ефремова не пригласили в alma mater, он вслух пообещал (и театру, и себе) еще сюда вернуться — руководителем! Так и случилось. В Художественном театре Ефремов играл много и с наслаждением. И в своей гримерке, которая располагалась вблизи сцены, проводил, наверное, не меньше времени, чем в кабинете художественного руководителя. Впоследствии гримерная перешла по наследству к Олегу Табакову, а ее обстановка была перенесена наверх, на бельэтаж, в ту же часть, где находится артистическая уборная Станиславского.
«Новая» комната зеркально повторяет прежнюю, все вещи в ней подлинные. Убранство сдержанно и скромно: простые стулья, костюмы Ефремова из спектакля Адольфа Шапиро «Кабала святош», где он играл Мольера, гримировальный столик, столик кофейный. На стенах афиши спектаклей: «Три сестры» 1997 года, «Борис Годунов», «Горе от ума». Над ними — портрет Станиславского. Основателя Художественного театра Ефремов боготворил. Еще в студенческие годы он и его друзья по Школе-студии поклялись в верности заветам Станиславского, написали «Клятву» и скрепили ее подписями кровью.
Если в гримерную заходили гости, Ефремов непременно их угощал. На круглом столике по-прежнему хрустальные вазочки с печеньем и, конечно, сигареты хозяина Marlboro. Здесь же любимая пластинка Олега Николаевича – «Реквием» Верди. И несколько листов с рисунками. Ефремов любил рисовать, часто делал это прямо во время репетиций.
Гримуборная Табакова
После открытия обновленного театра в 1987 году гримуборная из коридора, примыкающего к арт-фойе и Основной сцене, была отдана Олегу Николаевичу Ефремову. Затем, вместе с кабинетом худрука, она по наследству перешла к Олегу Павловичу Табакову. Олег Павлович любил обязательно поспать перед спектаклем — с 17 до 18.30. Поэтому в гримерной, которую по его просьбе расширили, была установлена не кушетка, а полноценная кровать.
Сегодня в гримерной можно увидеть на стенах семейные фотографии и портреты художников, дар которых особенно ценил Олег Павлович (Чарли Чаплина, драматурга Александра Вампилова), афиши двух театров, которыми он руководил, – МХТ и «Табакерки». На вешалке – сценические костюмы, на гримировальном столике – экземпляр пьесы Островского «Последняя жертва», в которой Табаков сыграл роль купца Прибыткова.
Принцип основателей Художественного театра в организации актерского быта («удобно, уютно, спокойно») Олег Павлович свято чтил и первое, что сделал, возглавив театр, — отремонтировал гримуборные. Сейчас в каждой из них есть все для отдыха и подготовки к работе — гримировальный стол со специальным зеркалом и подсветкой, кушетка, шкаф, душевая. Ведь именно здесь перед выходом на сцену формируется — по словам Станиславского — «сценическое актерское самочувствие».
В заключение скажем, что 23 ноября у посетителей Музея МХАТ есть уникальная возможность побывать в мемориальных гримерных Олега Ефремова и Олега Табакова вместе с авторской экскурсией, которую проведет народный артист РФ Авангард Николаевич Леонтьев. Каждый, кто когда-либо слушал воспоминания Авангарда Николаевича, прекрасно знает, что рассказчик он блестящий. Не пропустите!
