Григорий Иоффе
Об эту «безумную табличку», которая украшает город Санкт-Петербург уже лет пятнадцать, острословы из интернета сломали немало копий. Казалось бы, курьёз, висит себе, да и ладно. Если бы…
Когда я увидел это произведение впервые, мне вспомнился детский рассказ давно забытого украинского писателя Остапа Вишни. Там медведь, бродя по лесу, вдруг наткнулся на табличку «2х2=5». Постоял-постоял, почесал в затылке, и тут же, на месте, скончался от разрыва сердца.
Но мы с вами не медведи, ничего, проходим и не замечаем, читаем и не вдумываемся, а вдумаемся – посмеемся. Мало ли дури вокруг! И вот сидит на «памятной доске» император всероссийский, срисованный с картины Николая Ге «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе». А позади, опять же, с виноватым видом, наш всероссийский Леонардо да Винчи. «Петро Первый допрашивает Михайло Ломоносова о причинах провала плана ГОЭЛРО». Ха-ха-ха!
А почему бы нет? Следуя логике автора текста, логике скульптора, вылепившего это полотно, логике заказчика произведения и узаконивших это художественное безобразие властных органов, всё в норме. То, что Петр умер в 1725 году, а Михаил появился впервые в Петербурге в 1735-м, и никак не могли они встретиться здесь, в домике, что стоит в глубине Дивенского сада на Каменноостровском проспекте, – логично. И то, что никаких электрических лабораторий Ломоносов никогда не открывал и не основывал, – логично. А уж, что «в этом здании», построенном в 1886 году для Медно-котельного арматурного завода Р. Лангензипена, – и того логичней!
Там, где история страны выстраивается по бизнес-плану, там, как говорят американцы, ноу проблем. Это я к тому, что в домике, о котором речь (его законный адрес: Малая Монетная улица, дом 2Г), с 2006 года находится Бизнес-центр «Лангензипен» и, видимо, в этом мозговом тресте и было некогда выпестовано полотно об электрической лаборатории коллеги Ломоносова.
Однако, бизнес – бизнесом, но иногда в умах даже великих наших современников происходят смещения, от которых у ленинградцев-петербуржцев дыбом встают волосы. Помните недавнюю историю, связанную с именем печально известного исторического деятеля барона Карла Густава Эмиля Маннергейма, лучшего друга Адольфа Гитлера, обеспечившего со своими финскими войсками с 1941 по 1944 год блокаду Ленинграда с севера и уничтожившего в концлагерях тысячи советских граждан? Правительство этого прогрессивного деятеля во всех своих снах видело-перевидело, как в осажденный Ленинград входят немецко-финские фашистские войска с обозами взрывчатки. По их планам, город должен был быть уничтожен, чтобы все окружающие земли вошли в состав Великой Финляндии.
И вот, вдруг, в 2016 году на Захарьевской улице устанавливается памятная доска… Маннергейму. Как потом выяснилось, по инициативе… одного из соавторов "Блокадной книги" писателя Даниила Гранина и тогдашнего министра культуры Владимира Мединского. Историки блокады, кроме всего прочего, насчитали на ней около полутора десятков ошибок. Но не из-за ошибок потребовали убрать из города этот позор внуки блокадников. И добились того, что это «мемориальное произведение», осквернявшее память о подвиге ленинградцев, было демонтировано.
А годом раньше на Лахтинской улице произошло другое ужасное событие: с фронтона дома 24, не без помощи местных депутатов, был сбит сто лет никому не мешавший барельеф Мефистофиля, чей лик напоминал Федора Шаляпина в роли этого самого героя в опере Гуно «Фауст». Вандализм чистой воды. Теперь жители города потребовали восстановить уничтоженный памятник культуры. И вот, буквально на днях, стало известно, что заново изготовленный барельеф возвращается на свое законное место.
И еще несколько коротких историй, гораздо менее трагических. Буквально несколько месяцев назад закончился ремонт фасадов замечательнейшего «Дома Ф.И. Лидваля» на Каменноостровском проспекте, № 1–3. Об истории этого здания, построенного на рубеже XIX–XX веков, можно рассказывать долго. И не пугайтесь: с ним все в порядке, как и с памятной доской на его стене.
Не хватает одной маленькой, совершенно не существенной детали. До ремонта перед домом, на одном из фонарных столбов, видная каждому прохожему, висела небольшая дощечка с коротким, но ёмким и неформальным рассказом о доме и его архитекторе. Теперь дом стоит, как новенький, а табличка… Может быть, еще вернется?
Дом Лидваля после ремонта… и в начале прошлого столетия.
Дом Козиных, в котором провел свое детство выдающийся певец Вадим Козин, стоит буквально в двух шагах от дома Лидваля, на Малой Посадской улице, 20. И здесь тоже только-только закончился ремонт, о чем я писал буквально на днях, 28 октября. И здесь тоже есть памятная доска, установленная в 2004 году, фото которой я вам не покажу. Поскольку все равно из остатков надписи на доске понять ничего не возможно: половина букв текста и нот любимого Вадимом Алексеевичем романса сбиты вандалами…
Поскольку мы живем неподалёку, все дома на Петроградской стороне, о которых я здесь рассказываю, у нас на глазах. И мы невольно следим за метаморфозами, происходящими в их судьбах. Вот последняя новость: на днях на стене Соборной мечети, называемой в народе с давних времен Татарской, появилась официальная памятная табличка.
Уже, как говорится, что-то. Хотя об истории мечети, о том, как участвовал в ее постройке эмир Бухарский, как собирали татары по всей России средства на ее постройку, можно написать целый роман. Кстати, одним из его персонажей стал бы... архитектор Ф.И. Лидваль, один из членов жюри, которое рассматривало проекты собора.
А этот «роман» о дощечках я заканчиваю: с надеждой получить от ленинградцев-петербуржцев новые рассказы на эту тему. Продолжим вместе!