Когда Вика вернулась из города, то увидела свою маму с обвисшими плечами, сгорбленную у кровати бабы Насти. Со стороны казалось она или спит, или разглядывает руки на своих коленях, повернутые ладонями вверх. Внутри что-то оборвалось, как полочка сломалась, и то, что на ней лежало, рухнуло в один момент, образовав внутри пустоту.
В гробу Баба Настя выглядела не как мертвая, а как статуя: челюсти сомкнуты, губы плотно сжаты, нос как будто воском обмазан. Выглядела так, будто и не дышала никогда. Свет пробирался угловатым краем в комнату, образуя светлое пятно на закрытых глазах покойницы.
Управились быстро, и Вика ждала, пока все разойдутся. Да всего-то несколько соседей были на похоронах, но все-равно ведунье сейчас хотелось остаться одной в доме бабушки Насти. Мама себя плохо чувствовала и прилегла у Анисьи, вернее у Вики, морща красный нос и постоянно всхлипывая.
Дом бабы Насти притворялся пустым, но Вика хорошо слышала его звуки: то холодильники переступит с ножки на ножку, то дверь скрипом закашляется, то ветер в окошко постучит листом. Воспоминания о детстве, проведенном здесь, горячо обожгли щеку слезами. Что теперь с домом делать? Продавать?
От этой мысли стало холодно и неуютно. Захотелось пощупать каждую бабушкину вещь, запечатлеть в памяти навсегда. Вот платок ее, в который кутала седые волосы, вот передник, в котором в огород когда-то ходила, вот очки прижались к недопитой чашке с холодным чаем…
«Жаль бабу Настю и дом жаль», - думала Вика. Вспомнились слова бабушки, когда ее в город уговаривали переехать, а она отказывалась. Шаркая по полу, и не поворачиваясь к дочери и внучке, говорила: « Вы своей жизнью живете, городской. Я в ней лишняя. Непонятна мне такая жизнь. Нет в вашем городе свободы, всем там тесно, и все бегут сами не зная, куда или от чего. Город сжимает человека, делает его меньше и злее.
Мне мой дом ндравится. Хорошо в ём. Чувствую его как опору свою, поэтому не оставлю. Пропадет без меня. А ведь ежели человеку не на что опереться, он и сам пропадет скоро. Не в прямом смысле пропадет, но жить будет – как жук на спине барахтаться. Как будто победили его. А ему просто и опереться не на что. Вона как.
Благодаря своему дому, своей земле баба Настя и жила, после войны одна мать растила, а потом и внучку летними теплыми месяцами. Хоть и строгая была, хмурая, но после войны как иначе? Вика задумчиво присела на кровать и провалилась под тихий скрип пружин.
– Надо бы к матери сходить, плачет, наверное... – уголки рта у ведуньи опустились.
За окнами раздались шаги, прозвучали под окнами и удалились. Вика выглянула в окно, откуда хорошо было видно всю улицу. Сутуля плечи от холода, к Анисьиному дому подходила незнакомая женщина лет сорока.
Вика успела заметить ее глаза. Это были не глаза на каждый день. Такие только в моменты тяжелого горя бывают. В голове у ведуньи закружилась пестрая карусель. Опять? Хоть бы девять дней передохнуть дали. Но когда ж нас беда слушалась, и приход свой откладывала?
Вика спешно вышла из дома, застегивая по дороге куртку. Хотела догнать женщину до того, как она постучит в окно. Та вытянула руку, вслед за кистью вылезла светлая манжета. Раздался осторожный стук в окно.
– Здравствуйте, – крикнула Вика сзади.
Женщина обернулась, и ведунья снова обратила внимание на ее глаза. Через них сквозило отчаяние.
–Мне Анисья нужна, здравствуйте, – будто извиняясь за визит, опустила глаза гостья.
– Теперь я вместо нее, – Вика открыла калитку и пригласила женщину в дом, – проходите.
Мама встревоженно смотрела на гостью и Вику. «Неужели опять Викуша понадобилась кому? Она ж еще даже не восстановилась...» – подумала Наталья Владимировна, но вслух ничего не сказала.
– Ой, кажется я не вовремя, – перекрестилась женщина, увидев, что Наталья Владимировна в черном платке и с заплаканными глазами.
– А разве беда когда-нибудь приходит вовремя? – Вика спокойно показала женщине на стул рядом со столом, – вы же не просто так пришли. Что случилось?
Большак нервно завозился, расшатывая низкую короткую скамейку у печки, выражая солидарность с Викиной мамой.
– Это кот у вас там? – испуганно вздрогнула гостья.
– Кот, кот, – кивнула Вика, пшикнув на скамейку, чтобы Большак был аккуратнее и не пугал простых людей.
– У меня есть дочь семи лет, – косясь на печку, начала гостья, – несколько месяцев назад у нее начались сильные головные боли, мы обратились в больницу. Участковый терапевт сказал, что кровь хорошая, и скорее всего, ребенок выдумывает, чтобы привлечь к себе внимание. Но Людочка не такая, не стала бы до такой степени притворяться. Я знаю ее характер. – Поперечные морщины в центре лба у гостьи стали намного глубже, чем по краям.
– Впрочем, после визита ко врачу на какое-то время боль прекратилась, а через неделю начались уже приступы, – продолжала женщина, – Людочка садилась на пол, обхватывала голову руками и истошно кричала, как зверёныш. Пришлось поехать в больницу еще раз - к платным врачам. Ее обследовали. Сделали УЗИ всех органов, взяли кучу анализов. На беседе с психиатром Людочка призналась, что перед приступом слышит голос незнакомой девочки у себя в голове, – уголки рта у гостьи резко оттянулись вниз, – голос иногда угрожает, иногда дразнит, иногда поет колыбельную песню. – Женщина замолчала, делая частые вдохи. – А потом голос замолкает, и ее голова начинает жутко болеть.
Психиатр мне сказал, что, возможно, дочка переживает сильный стресс из-за моего развода с мужем. Мы недавно развелись, да. И он сразу женился на своей любовнице. У нас сейчас сложные отношения. – На переносице у женщины появились поперечные складки. – Я не позволяю Людочке с ним видеться, чтобы не провоцировать лишние переживания. А вчера врач вызвал меня и показал результаты МРТ ее головы. Поэтому я к вам и приехала.
– А что именно сказал врач? – Вика подняла брови.
– Сказал, что это чертовщина какая-то. Отправил дочь на повторное МРТ, и там оказалось то же самое.
Вика, Татьяна Владимировна и Большак замерли в ожидании.
Женщина вздохнула.
– Врач утверждает, что на снимке дочери сам лично видел темное пятно на участке мозга, если по медицински говорить – гиперинтенсивный очаг. Но через несколько секунд это пятно пропало со снимка. При повторном МРТ все повторилось. Получается, что по снимкам Людочка здорова и теперь ее выпишут. Но на самом - то деле пятно было, и куда оно делось – непонятно. Врач сказал, что многое повидал за свою жизнь, и думает, что в нашем случае без помощи свыше не обойтись.
– У вас есть этот снимок с собой? – Вика сидела, закатив глаза, и старалась что- то вспомнить.
– Нет, не взяла. Торопилась, чтобы успеть к вечеру вернуться. Из головы вылетело совсем, – задрожал голос гостьи.
– А дочка сейчас где?
– В больнице, ждет пока я вернусь. Попросила медсестру присмотреть за ней,– вздохнула женщина.
–Так, пока ничего не скажу, надо бы с вашей дочкой поговорить и снимок увидеть, – Вика беспокойно взглянула на мать.
– Так поедемте со мной, – обрадовалась гостья, – и дочку покажу, и снимок сразу посмотрите.
– Вика, мы же только бабу Настю схоронили, – Наталья Владимировна посмотрела вниз и вбок, поджав губы.
– Мертвому уже ничем не поможешь, а живого спасать надо, – Вика глянула на часы, подняв брови, – едемте.
За окном дома раздалось громкое мяуканье.
