Два раза за полмесяца у меня возникали споры относительно представлений об отлагательных или отменительных условиях. И вообще о сделках, в которых то или иное правоотношение находится под условием.
В одном случае, правда, я прямо сказал, что для того дела, для которого вроде как надо было определиться с условием, само по себе определение условия, скажем, как отменительного или отлагательного было не нужно вовсе, так как даже если логическое условие в договоре не попадает под определение отлагательного или отменительного, всё равно только на этом основании договор нельзя признать недействительным, поскольку, например, норма ст. 8 ГК РФ устанавливает, что заключение сделок, непредусмотренных законом, вовсе не является чем-то таким страшным, что сразу же делает такие договоры ничтожными.
(Возражение последовало примерно такое:
— Я считаю, что суд будет иного мнения.
Разумеется, тот или иной судья может придерживаться мнений, противоречащих закону, но в этом случае его «мнения», а если на таких «мнениях» ещё и основаны действия, то и действия будут именно противозаконными. Заниматься же гаданием о всех возможных противозаконных действиях судей я не могу).
Второй вопрос звучал так: «Как вы думаете, цессия с отлагательным условием равна поручительству по объёму прав и обязанностей сторон?»
(Любопытно, но задававший этот вопрос твёрдо считал и считает вопреки всему и даже разумным доводам, что договор поручительства может быть заключён только и исключительно с участием должника.)».
Из сказанного следует, что существует не вполне чёткое представление о том, что такое логические условия вообще и что такое отменительные и отлагательные условия.
Начну с построения общей картинки, в которой найдётся место и тем условиям, которые определяют Гражданские кодексы как отменительные и отлагательные.
Прежде всего надо договориться, что под общим условием надо понимать некоторую логическую конструкцию.
Вот она:
<…>
если <условие>
то <первая альтернатива>
иначе <вторая альтернатива>
всё
<…>
Вот таким образом представимую конструкцию и будем называть условной конструкцией или конструкцией условного. При этом заметим, что сразу же после «если», до ограничителя «то» находится объект, который мы поименовали условием. Этот объект всегда принимает только два возможных значения: он или имеет значение истина или имеет значение ложь. Эти значения надо воспринимать как чисто логические, без каких-либо модальных оценок. Если перед нами человек, который родился в 2000 году, то утверждение, что «этот человек достиг совершеннолетия по законодательству России» в 2008 году — ложно, а если человек, относительно которого мы делаем то же самое утверждение, родился в 1990 году, то то же самое утверждение в то же самое время будет иметь значение истина. Но это если идёт речь о значении условия. Однако можно попытаться дать классификацию ещё и самим по себе условиям. Обратим своё внимание, что определённое нами условие в зависимости от того, к чему оно применяется, — в рассмотренном случае условие это утверждение, что некто достиг совершеннолетия по определённому законодательству, — может получать одно из двух значений (Можно сконструировать условие (константное), которое всегда будет принимать только одно значение. Но в этом случае обозначенная нами условная конструкция эффективно вырождается в одну из двух альтернатив, которые определены в ней.).
Попытаемся задать на некотором множестве объектов, на которых мы получаем значения для своего условия, ряд дихотомий.
Во-первых, события (под событием мы будем понимать вообще всё, существование чего возможно проверить объективно. Скажем, сам по себе замысел — не событие. Событием может быть проявление такого замысла «für uns» — «для нас».), на которых задаются условия, могут быть в проекции на материальный мир уже произошедшими (настоящее время не рассматривается, поскольку как только определение произошло, такое настоящее время становится уже прошедшим в материальном мире) или же они произойдут в будущем. Это — первое разбиение.
В первом случае, если событие уже было, условие назовём апостериорным, а во втором случае — априорным. Дальнейшее дробление апостериорных событий и условий мы производить не станем, а сосредоточимся исключительно на априорных условиях (хотя стоит помнить, что в силу ст. 425 ГК РФ стороны могут изменять правоотношения, которые имели место в прошлом.).
Снова проведём дихотомию. Любое событие является либо строго детерминированным, либо недетерминированным. Будем без утраты общности называть недетерминированные события вероятностными.
Вновь разобьём все детерминированные события на два непересекающихся класса: если событие делает значение условия истинным в некоторый строго определённый момент времени, то такое событие и заданное на нём условие мы назовём срочным; если же истинность условия определяется исключительно некоторым иным событием, которое совершенно точно произойдёт в будущем, то такое событие и заданное на нём условие мы будем называть событийным.
Теперь перейдём к вероятностным событиям.
Любое вероятностное событие
- либо будет зависеть от чьей-то земной воли,
- либо не зависит ни от чьей земной воли.
В первом случае мы будем называть события и условия, заданные на них, волевыми, а во втором случае — случайными.
Чтобы всё встало на свои места, приведу примеры каждого из классов событий.
Случайные.
К этим событиям, например, относятся непредсказуемые стихийные бедствия, во всяком случае непредсказуемые в такой перспективе, когда их уже нельзя ни избежать, ни предотвратить.
Срочные.
Любые события, которые наступают в точно определённый срок. Например, любое событие, связанное с наступлением нового года или вообще определённой даты.
Волевые.
Любое исполнение или неисполнение обязанности предполагается именно волевым событием. Обратное, особенно в отношение неисполнения обязанности, всегда требуется доказывать, относя, скажем, это событие к случайным.
Событийные.
Когда в точности выпадет снег в наших широтах — неизвестно, но вот то, что он выпадет — известно доподлинно. Построенное на таком событии условие — событийное.
Дальнейшее дробление мы будем проводить только среди волевых условий и событий и привяжем их к правоотношениям и действиям, которыми эти правоотношения порождаются.
Будем рассматривать правоотношения как пары «кредиторское требование-долговое обязательство» между кредиторами и должниками. Будем называть событие волевым сторонним, если условие, которое даёт его истинность или ложность, зависит от воли по крайней мере одной из двух сторон правоотношения: кредитора или должника. Если же волевое событие не является сторонним, то назовём его волевым посторонним.
А вот теперь имеет смысл вспомнить как именно звучат нормы, определяющие отменительное и отлагательное условия. Вот норма ст. 157 ГК РФ:
Статья 157. Сделки, совершённые под условием
1. Сделка считается совершённой под отлагательным условием, если стороны поставили возникновение прав и обязанностей в зависимость от обстоятельства, относительно которого неизвестно, наступит оно или не наступит.
2. Сделка считается совершённой под отменительным условием, если стороны поставили прекращение прав и обязанностей в зависимость от обстоятельства, относительно которого неизвестно, наступит оно или не наступит.
3. Если наступлению условия недобросовестно воспрепятствовала сторона, которой наступление условия невыгодно, то условие признаётся наступившим.
Если наступлению условия недобросовестно содействовала сторона, которой наступление условия выгодно, то условие признаётся ненаступившим.
Отметим сразу же, что в это определение совершенно не попадает ни одно из детерминированных событий и условий, заданных на них: ни срочное, ни событийное: «относительно которого неизвестно, наступит оно или не наступит». Следовательно, эти нормы вообще определяют связанность только с событиями вероятностными.
Но надо обратить внимание, что не со всеми!
Из самой по себе нормы ясно, что под данные определения попадают все случайные события. Ведь относительно них совершенно точно, прямо по определению этого класса событий, неизвестно, наступят они или не наступят.
С волевыми же событиями дело обстоит несколько иначе. Обратим внимание на то, что в соответствии с нормой ч. 3 ст. 157 ГК РФ, в том случае, когда значение условия, заданного на волевом стороннем событии, оказывается под влиянием как раз той самой стороны, интерес которой связан со значением такого условия, то эффективно это значение особенным правилом ч. 3 ст. 157 ГК РФ логически инвертируется. Отсюда следует, в частности, что если только предполагать, что в указанное правило попадают такие волевые события как исполнение одной из сторон своего обязательства, вследствие чего у неё же возникают кредиторские требования, то придётся признать, что эта сторона способствовала наступления события прекращения кредиторских требований своего контрагента, а значит, он должен вести себя так, как если бы его кредиторские требования ещё не были бы удовлетворены. То есть если Иван должен передать Павлу некоторую вещь после того, как Павел уплатит Ивану цену этой вещи, то после получения денег Иван бы мог сослаться на то (одновременно, правда, доказывая «недобросовестность», однако такая недобросовестность всё-таки может быть доказана, например, тем, что плательщик намеренно выбрал момент уплаты, наименее приемлемый именно для получателя платежа), что обязательство передать вещь было заключено под отлагательным условием, а именно: связано с событием уплаты цены вещи Павлом, последний способствовал (например так, как написано выше) наступлению этого события, а потому оно должно-де считаться ненаступившим.
Как вы понимаете, ситуация получается похлеще. Считать, что законодатель вдруг взялся говорить исключительно таким парадоксальным способом, у нас нет, впрочем, никаких оснований. Поэтому надо признать, что под волевым событием в определении условий, данных в ст. 157 ГК РФ, понимаются только и исключительно волевые посторонние события.
В качестве подтверждения этому может служить ещё и то, что стороны, вступая в правоотношения, предвидят именно правовое поведение каждой из них. То есть предполагается, что должник именно предвидит исполнение им его обязанности, возникающей из долгового обязательства..
Теперь самое время подытожить сказанное.
В определение как отлагательного, так и отменительного условия входят не все логические условия, а только такие, которые являются либо случайными, либо волевыми посторонними.
Теперь можно ответить на вопрос об эквивалентности поручительства цессии, совершённой под отлагательным условием.
Прежде всего надо чётко представить себе о каком отлагательном условии должна идти речь в таким образом заданном вопросе. Я всё-таки полагаю, что речь идёт об отлагательном условии, которое задано на событии исполнения обязательства за должника в основном обязательстве поручителем. Ну, или во всяком случае прекращении кредиторских требований кредитора в основном обязательстве за счёт поручителя.
Действительно, в силу ст. 365 ГК РФ к поручителю, который исполнил свои обязательства за должника, от кредитора переходят кредиторские требования в объёме исполненного. Таким образом происходит именно законная цессия. Однако на этом сходство и заканчивается. И начинается серьёзное отличие.
Если в качестве события, на котором задано условие в отлагательном условии цессии, принять событие исполнения поручителем своего долгового обязательства, то окажется, что такое условие вовсе и не является именно отлагательным условием. (Либо надо будет весьма парадоксально считать, что поручитель способствовал своими действиями наступлению события в этом отлагательном условии, а потому это событие не наступило. Однако во всяком случае придётся считать, что поручитель, беря на себя обязательство, не мог предвидеть исполнения своей обязанности как поручителя. Что тоже несколько парадоксально). Почему? — А потому именно, что условие оказывается волевым сторонним, если договор поручительства заключён между поручителем и кредитором; если же он заключён между поручителем и кем-то ещё, кроме кредитора (Скажем, между поручителем и должником в основном обязательстве или между поручителем и вообще третьим лицом), то такой договор мало того, что связывает кредитора, не являющегося в этом случае участником сделки, обязательством передать кредиторские требования поручителю, так, ко всему прочему он по-прежнему не может считаться заключённым под отменительным условием уже в силу всё того же основания: событие, на котором задано условие, — волевое стороннее.
Кроме того: требования поручителя к должнику, которые возникают у поручителя в силу того, что к нему переходят кредиторские требования от кредитора в объёме исполненного, вообще-то говоря, в отличие от перехода по цессии, носят регрессный характер, что изменяет их природу и, в частности, изменяет момент, с которого начинается срок исковой давности. Последнее никак не происходит при обычной цессии.
То есть на сформулированный вопрос так, как он сформулирован, то есть с употреблением слов «отлагательное условие», надо отвечать, конечно же, отрицательно: нет, эти конструкции не равны.
Сказанное, однако, никак не влияет на то обстоятельство, что, отталкиваясь от цессии, можно создавать конструкции, весьма и весьма близко аппроксимирующие именно поручительство.
Ну, и в заключение стоит обратить внимание, — хотя это уже и не совсем по теме написанного, — на тот момент, что сам по себе договор поручительства есть ни что иное как классический безвозмездный договор, то есть такая сделка, в которой возникает обязательство только и исключительно у одной стороны — поручителя. Что же касается возможности выдачи поручительства за плату, то такое условие, которое предусмотрено зачем-то в ГК Украины, строго говоря относится вообще не к договору поручительства как к обеспечению, а к иной сделке: сделке дачи поручительства. Последняя же соотносится с самим договором поручительства как предварительный договор с основным, причём может быть при этом, что обязательство заключить основной договор — договор поручительства исполняется в момент его возникновения. А может и не быть.