Несколько дней размышляю на тему, что меня больше всего удивило в биографии Виктора Франкла.
Первое, что приходит в голову – это то, как он пережил концлагерь. Но концлагерь он так пережил, потому что уже перед ним он был тем, кем он был и у него уже была опора на смыли внутри него.
Вот третий день кручусь вокруг его фразы из воспоминаний про отца: «Характер моего отца можно было бы назвать не только спартанским, но даже стоическим, если бы не периодические вспышки необузданного гнева. В одном из таких приступов он сломал, избивая меня, то ли трость, то ли альпеншток. Тем не менее я всегда видел в нем образец справедливого человека, и он внушал всем нам чувство полной защищенности.»
Франкл на самом деле довольно религиозен и признает существование Бога и души. А на отношения с Богом часто проецируются отношения с реальным отцом. При этом у него не было многих лет терапии, он изначально был таким. Именно поэтому ему и было тесно в психоанализе, хотя Фрейд его ценил (психоанализ про Бога и веру отзывается довольно скептически). Значит у него образ отца вполне безопасный?
То есть несмотря на то, что у отца Франкла были приступы гнева, на самом Франкле это не сказалось? Так что получается, что такое отношение к детям допустимо?
Если сейчас кто-то напишет, что отец об него сломал трость, то речь будет идти про психологическую травму скорее всего. А тут этого нет.
У меня три версии:
1. Может это было обычным именно в тут эпоху и поэтому не произвело такого впечатления?
2. Или детям важен не сам факт гнева и избиения, а ощущение справедливо это или нет?
3. Или это зависит от изначально заложенных природой в ребенка данных?
4. Это результат выбора самого Франкла так к этому относиться?
Я осторожно думаю отчасти в сторону справедливости. Она видимо давала ощущение того, что после вспышек гнева отца мир не рассыпался, потому раз справедливо, то предсказуемо. А значит управляемо. Что подконтрольно не пугает до ужаса.
С другой стороны, у Франкла через его работы сквозит то, что он сам выбрал как относиться к прошлому, в том числе и к поступкам родителей. И в этом его свобода. Наверное, если бы его это не задело, то он бы и писать про это не стал? То есть задело, но Франкл выбрал не травмироваться? Но как выбрать как на тебя повлияет что-то подобное? Это уже как раз про нечто выходящее за рамки обычных возможностей человека и результат решения: «жизнь — это не что-то, а что-то для...»
В общем, не знаю. Буду еще думать.
