Вот я часто пишу о том, что потерянное или то, что невозможно обрести, нужно отгоревать. И кажется, не все понимают суть этого процесса. Люди представляют себе некое страдание, нытьё, боль, слёзы, не особенно задумываясь о том, зачем оно всё, и каким должен быть итог, чтобы стало очевидно, что человек отгоревал.
Мне кажется, что лучше всего можно описать процесс горевание в трёх словах: прощание с надеждой. С надеждой на то, что что-то обретёшь, что станешь каким-то, восполнишь что-то, что кто-то или что-то изменится, найдётся, будет восполнено. Горевание — это процесс, который завершается принятием того факта, что чего-то не будет, не случится, что-то невозможно, неосуществимо, недостижимо.
Нет, мама никогда не примет и не полюбит. Нет, никогда не придёт кто-то большой и взрослый и не станет идеальным родителем. Нет, новая нога не отрастёт. Нет, ребёнок не станет отличником и даже хорошистом. Нет, я не куплю себе домик у моря. Нет, я не могу познакомиться с мужчиной. Нет, я не могу сбросить сорок лишних килограммов. Нет, виновник аварии не возместит мне ущерб. Нет, бывший коллега не вернёт долг. Нет, бывший супруг не признает свою вину. Нет, я, со своими тремя красными дипломами, не получу руководящую должность. Да, я на дне. Да, я вот такой/такая.
Отгоревать — это опустить руки. Не в глобальном смысле, перестав делать в жизни хоть что-то, а в какой-то конкретной ситуации. Например, в попытках занять руководящую должность, когда у тебя на руках двое малолетних детей, мама-инвалид и со здоровьем проблемы. Например, в попытках найти кого-то большого и взрослого, который непременно позаботится о тебе, или стать для кого-то достаточно хорошим, чтобы он захотел позаботиться. Например, да, я на дне, это, действительно, дно, как ни приукрашивай, как не игнорируй, мне не кажется,
Да, гореванию будет предшествовать отрицание, когда будешь верить, в то, что желаемое осуществимо. Ему будет предшествовать (праведный) гнев в адрес кого-то конкретного, а может, желание найти и наказать виновников. Иногда оно будет ощущаться, как злость на себя. Гореванию будет предшествовать стадия торгов с мирозданием или с кем-то конкретным. Тогда, например, ты можешь искренне верить в то, что нужно просто лучше стараться, по-другому стараться, с другими стараться... Но в конечном итоге должны опуститься руки. Должна рассыпаться в прах надежда. Должна прийти ясность. То самое принятие себя, других, ситуации именно такими, как есть, не лучше (и не хуже), невозможными в скором времени кардинально измениться.
Опустить руки и жить дальше. При этом внутренняя боль утихает или становится выносимой. При этом перестаёт утекать энергия на попытки изменить то, что невозможно изменить, достичь недостижимого, перестаёт утекать энергия на самообвинения в том, что дефективный, что недостаточно стараешься, перестаёт утекать энергия на ментальную жвачку о том, как всё могло бы быть. Не могло. Дело не в том, что плохо стараешься.
Благодаря высвободившейся энергии человек обретает возможность менять то, что он в силах изменить, вместо того, чтобы пытаться пробить лбом непробиваемую стену. Таким образом жизнь становится в целом лучше.
Когда фокус внимания смещается с непробиваемой стены на что-то другое, появляется возможность заметить другие пути.
Например, пойти в условные дворники и сделать здесь и сейчас дефицит в финансах не таким пугающим, как в отсутствии работы при колоссальных тратах на дополнительные обучающие курсы, поездки по собеседованиям и прочее. А там, глядишь, и окажется, что уровень безопасности подрос за счёт появления хоть какого-то дохода, что есть время на экономию, на те же курсы, но бесплатные, на походы по собеседованиям на должности чуть пониже желанной. Вполне возможно, что так и удастся прожить непростой период, пока дети маленькие, а мама больна. Вполне возможно, что так в итоге и придёшь к той самой руководящей должности. Тем более, что вряд ли, всё-таки, придётся начинать именно с дворника. Или можно так никогда не получить желанное место, потому что когда дети вырастут, уже возраст окажется неподходящий или в стране всё настолько изменится, что то самое место перестанет быть привлекательным. Важно то, что человек будет продолжать жить, будет развиваться, создавать себе комфорт в рамках возможного, чему-то радоваться, о чём-то грустить, он не застрянет перед непробиваемой стеной, не потратит на эту стену все силы
Или, например, путь позаботиться о себе самостоятельно, а не ждать другого, который придёт, если очень постараться привлечь, мотивировать, удерживать. Ведь пока жива идея о том, что это сделает другой или другие, будет тратиться уйма времени и сил на поиск этих других, на то, чтобы эти другие заметили, поняли, какая забота мне нужна, захотели бы позаботиться. Эту бы энергию, да на то, чтобы сделать себе чуть получше прямо сейчас.
Но, вообще-то, этот процесс, он неприятный. И погружаться в него не хочется. Но если уж погружаться, тогда облегчить его можно добрым отношением к себе. Напоминать себе о том, что горе конечно, о том, что быть таким-то, чувствовать так-то — нормально. Заботиться о себе, не ругать, а быть к себе снисходительным.
В конечном итоге процесс завершается тем, что вопросы «почему именно я/именно со мной/это происходит/я такой/это так?», «как я мог/они могли?» и «за что» уходят. Вместо них приходит другие вопросы: «Как я могу жить дальше с учётом имеющихся обстоятельств? Что я выбираю делать и куда двигаться из той точки, где я сейчас нахожусь, с теми ограничениями, какие есть?»
