Те, кто интересуется Серебряным веком, наверняка знают о том, что у его звезды Марины Цветаевой при жизни был всего один-единственный портрет, написанный с натуры. Портрет этот известный: он тиражируется во многих учебниках и популярной литературе о поэте. А вот автору портрета в известности, увы, история отказала. Как хорошо, что сегодня нам доступна информация из зарубежных архивов, хранящих многие тайны истории русского искусства!
Именно по архивным записям американский исследователь Лина Бернштейн воссоздала творческий и жизненный путь Магды Нахман – автора того самого портрета Марины Цветаевой. Книга Лины Бернштейн «Магда Нахман. Художник в изгнании» вышла в издательстве «БиблиоРоссика» в 2020 году. Считаю, что эта работа не должна потеряться в сегодняшнем море информации, потому что она приоткрывает завесу над трагическими судьбами российских эмигрантов первой волны, особенно из еврейской среды. И, конечно, вносит немалый вклад в историю русского искусства и литературы эпохи модерна.
Аннотация к книге такова:
«Первая биография художницы, ученицы Л. Бакста и К. Петрова-Водкина в петербургской художественной школе Е. Н. Званцевой, автора прижизненных портретов Марины Цветаевой и Владимира Набокова. Магда Нахман жила в России в эпоху Серебряного века, двух революций 1917 года и Гражданской войны. Она была в Германии во время прихода к власти Гитлера, а после стала свидетельницей освободительной борьбы в Индии и установления там независимости. Книга уводит читателя из Петрограда и Москвы в русскую пореволюционную провинцию, оттуда в Берлин и другие европейские столицы 1920–1930-х годов, а затем в Бомбей — по следам отважной женщины, которая не покорилась судьбе и стала признанным художником и наставником нового поколения индийских живописцев. В книге используются письма, дневникoвые записи и редкие архивные документы».
Отчасти она указывает на удивительные открытия, которые ждут читателя под обложкой. Но, конечно, не раскрывает и сотой доли очарования, свойственного эпохе, в которую Магде довелось взрослеть.
Да, Магда Максимилиановна Нахман действительно была ученицей Леона Бакста и Кузьмы Петрова-Водкина. Оба художника последовательно были наставниками в частной школе художницу Елизаветы Званцевой, которую та основала по совету художника Константина Сомова для того, чтобы что-то противопоставить консерватизму передвижников (которые сохраняли свою силу до 1920-х). Магда происходила из состоятельной еврейской семьи, её отец был преуспевающим юристом, вёл дела нефтяной фирмы братьев Нобель и был их акционером, так что эмансипированная Магда, решившая, в отличие от сестёр, полагаться не на замужество, а на собственные силы, отказа в средствах на образование не знала.
Ещё учась в гимназии, из которой девицы выходили с дипломами гувернанток, Магда начала посещать занятия в школе Званцевой. Там же сложился квартет подруг – Магда Нахман, Юлия Оболенская, Наталья Грекова и Варя Климович-Топер. Самой близкой подругой для Магды была и многие годы оставалась Юлия Оболенская.
Именно по её совету Магда летом 1913 года, уже окончив школу Званцевой, поехала на отдых в Коктебель. Юлия с матерью и отчимом прибыли туда раньше и сняли комнаты на знаменитой даче Максимилиана Волошина и его матери Елены Оттобальдовны, которую друзья и гости называли Пра.
Объединять людей и вдохновлять на творчество было любимым занятиям Волошина и его матери. На их даче в 1910-х годах побывала масса знаменитостей – поэтов, художников, деятелей науки и культуры. Так, летом 1913-го на даче Волошиных в Коктебеле жили: Марина Цветаева с мужем Сергеем Эфроном и сёстрами Сергея Елизаветой (Лилей) и Верой, поэтесса Майя Кювилье (впоследствии жена Ромена Роллана), учёный-правовед Михаил Фельдштейн с женой – художницей Евой Леви, актёр Владимир Соколов. Затем приехал двое художников – Константин Богаевский из Феодосии и Константин Кандауров из Москвы (Кандауров работал художником по свету в Малом театре, был организатором художественных выставок). Наездами бывал архитектор Рогозинский из Феодосии.
Магда с Юлией поначалу не были приняты в эту «августейшую» компанию, но потом их заметили на этюдах старшие художники, оценили работы девушек и ввели их в общество. У Юлии Оболенской завязались отношения с Кандауровым, который был старше на 24 года и женат; эти отношения в треугольнике продлились много лет. Магда же, не отличавшаяся красотой, но которую ценили за ум и принципиальность, получила прозвище Тишайшая и несколько заказов на портреты.
Одним из них и стал знаменитый впоследствии портрет Марины Цветаевой. Вот как пишет о работе автор книги, Лина Бернштейн:
«Колорит построен в сочетании яркого кобальтово-синего платья и разных оттенков малинового в фоне. Эти контрасты и асимметрия позы – лиризм округлённого левого плеча и прямая линия правого и руки, поддерживающей фигуру, а также обозначенные чёткими линиями нос и подбородок - подчёркивают силу характер Цветаевой. Её лицо задумчиво, взгляд голубых глаз направлен в сторону от зрителя, будто модель углубилась в раздумья и не замечает художника. Это портрет сильного человека, который не полагается ни на что и ни на кого, кроме себя. Магда уловила сущность своей модели».
Тогда же, коктебельским летом 1913-го, Магда Нахман получила заказ на ещё один портрет- мужа Марины Сергея Эфрона. Закончена работа была только в 1916-м, уже в Москве, куда Магда переехала из Петербурга летом 1916-го года и сняла квартиру вместе с подругой - сестрой Сергея Верой Эфрон. Портрет этот не сохранился, он запечатлён только на единственной фотографии Анастасии Ивановны Цветаевой, у которой картина оказалась после отъезда Марины Цветаевой из России.
Книга Лины Бернштейн "Магда Нахман. Художник в изгнании", конечно, удивительная. Во-первых, это, конечно, повествование о трудной судьбе забытой ные художницы, изломанной мятежным двадцатым веком. После насыщенной юности в Петербурге для Магды настала череда скитаний и бедствий. Лина Бернштейн прослеживает путь Магды Нахман по Европе (в частности, она некоторое время жила в Берлине, где успела написать портрет ещё одного крупного писателя - Владимира Набокова), а затем в Индии, куда Магда приехала с мужем, индийским коммунистом, чудом получив квоту британского правительства, не желавшего впускать иностранцев (особенно евреев) в страну. А во-вторых, в этой книге увлекательно описана художественная среда Петербурга 1910-х годов: рождение авангарда, противостояние между выпускниками Бакста и футуристами, назревающие в обществе и в искусстве революционные настроения...
Причём написана работа Бернштейн очень увлекательно, в стилистике мемуарной прозы, а никак не научной работы (хотя вышла она в серии "Современная западная русистика", то есть предполагает литературоведческий подход). В книге действительно много выдержек из писем и дневников, много уникальных фотографий, разысканных автором в личных и публичных архивах нескольких стран. Мне очень понравилась эта работа. Рекомендую!
Честно говоря, я читала и ловила себя на мысли, что очень хотела бы почитать художественный роман о событиях на коктебельской даче Максимилиана Волошина летом 1913-го года. Но, насколько я знаю, такой книги пока не написано...
Ваша Ариаднина нить.