Это не я, но пусть он напомнит меня в 8-9 лет.
Чем дальше от времени пребывания, точнее – неполного обучения по классу фортепиано в музыкальной школе, тем с большим уважением, я бы даже сказал, любовью вспоминаю свою преподавательницу.
Звали её Ольга Бушнева, если, конечно, точно называю фамилию; и было ей тогда навскидку чуть за двадцать. К сожалению, её отчество моя память утеряла напрочь. Ну, может, это и к лучшему – останется в ней вечно молодой. Нет, не подумайте, что той, «первой» учительницы уже нет – сведений о том до меня не доносилось, хотя понятно, что в лучшем случае ей сейчас явно за восемьдесят.
Долгое время я практически не вспоминал годы обучения в детско-юношеской музыкальной школе районного пошиба. Причём, на так называемом дневном отделении. Годы мучений, как тогда думал. Вот ведь дурачок был! Сейчас готов в пояс поклониться своим отцу и матушке, которые выкраивали из семейного бюджета, что в 60-е и 70-е года прошлого века был, мягко говоря, не ахти. Ну да ладно, не о том. Хотя всё равно спасибо им!
Легко, одной левой пройдя тест на музыкальность, я сразу был определён к Бушневой. И она взялась за каторжный труд обучить меня хоть чему-то. Почему я с такой экспрессией охарактеризовал, казалось бы, абсолютно камерный процесс приобщения мальчишки к прекрасному? Да потому что этому мальчишке тогда ничего не было нужно, кроме как «погойдать» – выражение моей покойной бабки по отцу, тоже отошедшему в мир иной уже давненько – на улице, во дворе. Ноты я категорически не желал учить, детские пьески из «Школы игры на фортепиано» Берковича совершенно не учил. К тому же на каждое занятие приходилось добираться за десяток километров из своей деревни, что тоже не прибавляло мне энтузиазма.
И всё же не о том сейчас речь. Мой преподаватель Ольга в нашей богом забытой провинции – французский перевод слова района, в нашем случае райцентра – оказалась, как декабристка – ни много ни мало, а из самого Ленинграда. Наверное, она была прислана к нам по распределению в связи с окончанием музыкального училища. Видимо, в той же «второй столице». Ну или откуда-то рядом – из некоего Божественного Института Благородных Девиц типа Смольного… Конечно, с учётом того, насколько я владею информацией, а владею я ей очень поверхностно. Да и лет с той поры прошло… Ой, даже не хочется считать, сколько их прошло!
За всё время учёбы в славной ДЮМШ я ни разу, представляете – ни разу не услышал от своей преподавательницы резкого слова в свой адрес! Не понимаю, откуда у этой молодой, красивой и изящной девушки взялся такой железобетонный характер? А ведь, признаюсь, было за что треснуть меня что по рукам, что по лбу хоть смычком, хоть пюпитром по хребту! Сам-то я, будучи одно время преподавателем, правда, совсем по другой, технической части, бывало, срывался на подопечных. Хотя и без фанатизма. Возможно, многотерпение Ольги меня сдерживало от потери лица перед учениками. И тем не менее…
Когда Ольга играла на фортепиано, то стены нашей древней деревянной музыкалки буквально сотрясались от мощи и красоты классических произведений, коими она нас всех награждала. По технике игры с ней не то что рядом никто не стоял, а даже поблизости. Слушателей пробирало до мурашек, до восхищения и преклонения. Музыка, она ведь не требует перевода и особых навыков для понимания. Кстати, сейчас раз от разу удивляюсь, как это хлипкое купеческое здание, в котором ютилась наша музыкалка, не было разбомблено в 42-43гг немцами, когда они расхреначили мой родной Сталинград? Там лёту для «лаптёжников» через Волгу было… ну минуты на три-четыре. Уцелело, чтобы принять в свои видавшие виды стены таких лодырей, как я. Хотя, думаю, из них, этих стен вышли и другие, достойные музыканты…
При всём том совершенно не собираюсь оскорблять неполным служебным несоответствием других преподавательниц, поскольку весь штат музыкалки состоял исключительно из женщин. Кроме директора, с сыном которого я впоследствии был весьма дружен.
Каждый, я думаю, видел фильм «Безымянная звезда» с Костолевским и Вертинской. Костолевского я сразу убираю – мне тогда было от 7 до 13 лет, а вот Вертинская – это она. Внешность Ольги сейчас уже плохо представляю, поскольку зрительная память вследствие своего заболевания у меня почти атрофирована, ну, или весьма ослаблена, но общий образ неземного, воздушного облака, на какое-то время чудом спустившегося сверху на нашу грешную землю и преобразившего её в лучшую сторону, несомненно, очень точен. Пожалуй, могу вас отослать к певице Starley, когда она исполняет песню Call On Me. Мне кажется, она была очень похожа на неё.
Starley
Кто-то может подумать, что то была типичная детская влюблённость. А вот и нет! Да ну точно нет! Я боялся её из-за своей вечной неподготовленности к занятию, за свою затюканность и ничтожность по сравнению с ней. Сейчас же могу признаться, что, тем не менее, очень гордился своей (своей!) учительницей, тем, что я её ученик! Теперь знаю, что она, любовь, всё же появилась, но потом, гораздо позже. И была она взрослая, платоническая, когда в голову вошёл ум и чувство красоты и преклонения перед женщиной. А вода с той поры утекла так далеко, что остаётся только сожалеть… Хотя, о чём сожалеть? Нотную грамоту я, к собственному удивлению, через полгода начал довольно успешно осиливать. Не сказать, чтобы прямо уж, но на мою жизнь, не связанную с музыкой профессионально, хватило с лихвой. Ещё в средней общеобразовательной школе успел пару лет поиграть в школьном ВИА (если кто-то помнит ещё, что это такое). Да и без этого навсегда осталась любовь к прекрасному, особенно к музыке. Разве мало?
Если хватит времени, которое, как та вода, стремительно убывает, напишу рассказ. Она того стоит. Ольга.
Если хватит времени, которое, как та вода, стремительно убывает, напишу рассказ. Она того стоит. Ольга.
И, как всегда, привожу ссылку по теме: "Гитара"