В прошлой статье я рассказывал о концепции мир-системного анализа, который рассматривает международные отношения и экономику через призму эксплуатации развивающихся стран развитыми. Заполучив подавляющее превосходство над другими странами, развитые страны немедленно увеличили свой отрыв от остальных, закрепляя своё положение за счёт колониализма и неоколониализма. Корейский экономист Ха Джун Чхан назвал это «отбрасыванием лестницы», по которой развитые страны вскарабкались на вершину, но не дают сделать этого остальным.
За счёт чего развитые страны получили это превосходство? Ответ на вопрос простой: промышленная революция.
Но почему промышленная революция грянула именно в Великобритании, как распространилась на некоторые другие страны и почему именно на эти страны? Здесь полно версий, но наиболее занимательную выдвинул американский экономист Роберт Аллен. Через призму экономического, географического, культурного и демографического анализа он обозначает те условия, при которых Великобритания, а затем и другие страны, сумели успешно внедрить промышленные технологии. Так в чем же секрет?
Возвышение Великобритании
Аллен ведёт отчёт с начала колониальной экспансии, в том числе британской. Европейская морская торговля сама по себе, плюс торговля с Азией стимулировала развитие корабельного дела. В поисках более дешевых путей в Азию, европейцы начали прокладывать альтернативные, морские маршруты. Наибольших успехов достигли португальцы и испанцы, благодаря экспедициям Христофора Колумба и Васко да Гамы.
Все территории, некогда принадлежавшие испанской и португальской империям.
Предпосылки промышленной революции
В 17 веке на сцену вышли голландцы и британцы. В те же годы начались первые войны между метрополиями за колониальные владения. В рамках политики меркантилизма, правительства придерживались мнения, что страна должна вывозить за пределы страны больше, чем ввозить в страну. Так зародился протекционизм, направленный на изоляцию конкурентов от торговли с собственными колониями и развитие мануфактурного производства. Сложившаяся экономическая структура привела к важным последствиям.
Испанская Империя, будучи первой успешной империалистической державой, столкнулась с резким ростом цен в результате огромного потока золота и серебра. Это привело к деградации обрабатывающих производств и упадку традиционных «городов мастеров», а потому им не удалось совершить тот же рывок, которые сделали британцы и голландцы, которые частично защитились от инфляции с помощью того самого меркантилизма.
В Великобритании и Голландии сложились все предпосылки для промышленной революции. Так, развитие торговой экономики способствует росту урбанизации. Всё больше людей устремляется в города, где сосредоточена торговля. В то же время, рассеянная мануфактура на селе предъявляет повышенный спрос на рабочую силу, в результате чего растут зарплаты, что делает труд более дорогим ресурсом. Рост уровня жизни способствует повышению грамотности, ведь теперь всё больше людей может позволить себе образование. А оно необходимо, ведь расширяющаяся коммерция и обрабатывающие производства предъявляют спрос на образованную рабочую силу, делая массовое образование экономически целесообразным. В результате, Англия и Голландия превратились в относительно урбанизированные страны с высокими заработными платами.
Рост городов подстегивал развитие сельского хозяйства, ведь надо как-то кормить растущее городское население. Это привело к аграрной революции в обеих странах, что лишь ускорило рост городского населения.
В то же время, рост городов привел к росту цен на топливо, в результате чего древесина взлетела в цене. Здесь мы подходим к важному различию между Англией и Голландией. Если в Англии на смену древесине пришел каменный уголь, которого было навалом, то в Голландии древесину заменил торф. Англия получила доступ к массовому и дешевому источнику энергии.
В качестве фактора, способствующего экономическому росту, Аллен приводит политическую систему в Англии. Порою утверждается, что развитие демократических институтов в виде парламента способствовало экономическому процветанию, но на практике всё было наоборот. Так, во Франции права собственности и верховенство парламента было незыблемо. Французские короли не могли повышать налоги без согласия подданных, а также запрещать землевладельцам огораживать их участки, препятствовать строительству каналов и платных дорог. Совершенно иная ситуация сложилась в Британии. Британские монархи возложили тяжелое бремя налогов на трудящихся, а также ставили интересы государства выше интересов отдельных землевладельцев.
Благодаря этому, Британская Империя собирала куда больше налогов. За счет этого поддерживались армия и флот. Войска расширяли империю и обеспечивали её торговую безопасность. Это ещё больше способствовало развитию коммерции и росту заработных плат.
Промышленная революция
Промышленная революция в Англии проходила по следующей схеме:
Описание последовательности см. выше.
Если вкратце, то мы имеем:
- Развитие коммерции и обрабатывающих производств приводят к росту уровня жизни и грамотности, а также урбанизации
- Урбанизация приводит к аграрной революции, уровень жизни и образования становятся ещё выше
- Из-за высоких зарплат возникает относительная дешевизна капитала
- В наличии относительно дешевая энергия, что связано с чисто географическими условиями
Англия активно развивала угледобычу. Чтобы повысить продуктивность и сэкономить деньги, нужно было развивать трудосберегающие технологии. Вкупе с ростом образованности населения (больше ученых=больше изобретений), это привело к появлению технических усовершенствований: прялка «Дженни», паровые машины и прочие вещи, которые получили массовое распространение на коммерческой основе. Промышленная революция началась.
Дорогой труд сделал капитал относительно дешевым. Дешевле, чем у всех прочих европейских стран, не говоря уже об азиатских. Это и определило ветку развития Британии по пути научно-технического прогресса, при котором капитал становился ещё более дешевым, а труд ещё более дорогим.
У других стран не было такого стимула, либо он был куда менее выражен. Это можно проиллюстрировать на примере хлопчатобумажной промышленности, которая стала первой отраслью с фабричным типом производства.
Экономическая целесообразность использования прялки «Дженни» и её вариаций (relative productivity). В Британии её использование повысило доходность, в то время как во Франции и Индии из-за относительной дешевизны труда она не приносила существенных доходов и даже была убыточна.
Паровой двигатель находил применение всё в более широких сферах, особенно в транспорте. Развивается железнодорожная отрасль, появляются паровозы. Энергия пара стала основой экономического развития, вытеснив остальные источники энергии.
Однако, прогресс не стоял на месте. Удешевление технологий привело к их распространению за пределы Англии:
Использование энергии пара стало технологией, нашедшей применение в самых разных областях деятельности по всему миру, но только после того, как паровая машина была значительно усовершенствована. До наступления 1840-х гг. она применялась едва ли не исключительно в Англии. Такие инженеры, как Джон Смитон, Джеймс Уатт, Ричард Тревитик и Артур Вульф, изучили работу паровой машины и предложили различные варианты ее модификации, что позволило добиться снижения требований относительно энергии и улучшить плавность хода. Если в 1730-х гг. в машинах Ньюкомена потребление угля в расчете на лошадиную силу в час составляло 44 фунта, то в конце ХХ столетия в морских паровых машинах тройного расширения оно снизилось до 1 фунта. Английский инженерный гений свел на нет конкурентное преимущество своей страны, так как усовершенствование технологии паровой машины открыло возможность ее прибыльного использования по всему миру. Тем самым были созданы условия для распространения промышленной революции за рубежом и индустриализации всего мира.
Стандартная модель развития и её значение
Капитал стал дешевым настолько, что теперь его можно было внедрять и в других европейских странах. Но ведь Великобритания уже ушла далеко вперёд. Нужно было пройти догоняющее развитие в максимально кратчайшие сроки. Как это сделать?
Восход и расцвет стандартной модели
Внезапно, на сцену выходит Фридрих Лист. В своих работах он поднимал вопросы целенаправленной догоняющей индустриализации и предложил четыре условия успеха, которые Роберт Аллен назвал «Стандартной моделью развития»:
- Нужно создать общенациональный рынок. Отмена пошлин и сборов внутри административных границ и развитие транспортной системы улучшит торговлю внутри страны
- Нужно установить внешние таможенные тарифы для защиты от конкуренции с более продвинутыми англичанами. Это необходимо для развития собственной индустрии
- Нужно создать банки, ответственные за стабилизацию национальной валюты и кредитование предприятий, особенно тех, которые внедряют передовые технологии
- Нужно развивать массовое образование. Это позволит быстрее внедрять существующие технологии и изобретать новые
Сказано — сделано. Самым ярким примером успешного индустриального развития по лекалам Листа стала Германия. Так, всеобщее начальное образование в Пруссии было введено ещё в 18 веке. В середине 19 века под эгидой Пруссии появился германский таможенный союз, который создал общенациональный рынок. Активно строятся железные дороги и к 1913 году их протяженность составила 63 000 километров. Развиваются знаменитые немецкие финансовые конгломераты:
К 1872 г. в Германии были созданы несколько гигантских банковских учреждений (Commerzbank, Dresdner Bank, Deutsche Bank и т.д.). Наличие у них большого количества отделений позволяло аккумулировать значительные средства вкладчиков. Немецкие банки уделяли большое внимание установлению продолжительных отношений с промышленными клиентами, предоставляя им как долгосрочное финансирование (под низкий процент), так и возможность перерасхода по текущим счетам. Во многих случаях эти займы были обеспечены закладными на промышленную собственность, что позволяло представителям банков занимать посты директоров промышленных фирм. Эти банки сыграли важнейшую роль в широкомасштабной экспансии немецкой промышленности в период между 1880 г. и началом Первой мировой войны.
Этот процесс происходил и в других странах. Во Франции для финансирования промышленников создан банк Credit Mobilier, а в США расширяется обязательное школьное образование и строительство колледжей. В результате, европейские страны резко сокращают отставание от Великобритании, ведь внедрять уже существующие технологии проще, чем разрабатывать и доводить до ума новые. Показательно, что технологию широкомасштабного производства стали независимо друг от друга придумал американец, англичанин, немец и француз с разрывом в десятилетие. Другой, более поздний, но не менее показательный пример: Франция, Германия, Великобритания и США разработали свои первые автомобили практически в одно и то же пятилетие! К началу 20 века крупные европейские державы сумели догнать и даже потеснить Великобританию. Отныне, она должна была соперничать с другими серьезными индустриальными державами:
Англия сохраняла ведущие позиции в текстильной промышленности, перерабатывая в 1905-1913 гг. 869 000 т хлопка-сырца в год, отставая от США (110 000 т), но опережая Германию (435 000 т) и Францию (231 000 т). В тяжелой промышленности результаты Великобритании были гораздо более низкими. В 1850-1854 гг. в Англии производство передельного чугуна составляло 3 млн т, против 245 000 т в Германии и около 500 000 т в США. В 1910-1913 гг. в Великобритании выплавлялось 10 млн т, в то время как в Германии — 15 млн т, а в США — 24 млн т передельного чугуна.
Всё это имело важные последствия для всего мира. По мнению Аллена, развитые страны сумели «заскочить на эскалатор»: удешевление капитала накладывает дополнительные требования к квалификации рабочей силы, растут заработные платы, а рост заработной платы удешевляет капитал. Высокий уровень жизни способствует промышленным инновациям, а промышленные инновации способствуют высокому уровню жизни!
На графике мировой производственной функции к левому нижнему углу жмутся развивающиеся страны. Их проблема состоит в том, что они используют устарелые технологии. Современные инновации, которые по меркам развитых стран весьма дешевы, для развивающихся стран крайне дорогие. Их невыгодно внедрять по экономическим причинам, но ведь сокращение отставания возможно только за счёт внедрения передовых технологий. Вот и захлопнулась ловушка бедности.
Европа обогнала страны Азии, которые, вообще-то, исторически были более развиты. Аллен утверждает, что права собственности в том же Китае были ничуть не хуже европейского уровня, а семейная система позволяла контролировать рождаемость. Рынки сырья, земли и капитала развивались не хуже европейских. Следовательно, дело не в институциональных или культурных различиях, а в недостатке дешевого угля и развитой коммерции. Ну и, конечно же, в численности населения.
В аграрном обществе заработные платы населения находятся в обратной зависимости от его численности. Классическая мальтузианская ловушка.
Неразвитые государства мира не могли конкурировать с развитой европейской промышленностью, но и внедрить их технологии самостоятельно не могли тоже. Здесь сработала теория сравнительных преимуществ. Если измерить затраты на производство товаров друг в друге (например кол-во ед. хлопка в ед. пшеницы и наоборот) в конкретной стране и на мировом рынке, и при этом окажется, что на мировом рынке соотношение одного товара (например, хлопка) с другим (пшеницы) дешевле, чем внутри страны, то возникает торговая специализация. Стране, где производство хлопка относительно пшеницы дороже, чем на мировом рынке, выгодно импортировать хлопок и сосредоточиться на экспорте пшеницы. Именно это и случилось. Обрабатывающие отрасли неразвитых стран пришли в упадок, они сосредоточились на экспорте сырья. Это принесло им краткосрочные выгоды, но в долгосрочной перспективе закрепило их периферийность.
Развивалась транспортная отрасль, средства связи, огнестрельное оружие. Европейцы поделили мир в колониальных войнах, существенно облегчив деятельность собственных промышленников. Даже формально независимые государства оказались скованны неравноправными договорами. Разумеется, ни о каких внешних тарифах и собственных банках для финансирования индустриализации уже не могло быть и речи, даже если бы колонии того захотели. Глобальная мир-система с ядром в виде Европы и периферией в виде практически всей планеты оформилась окончательно.
Закат стандартной модели
Постепенно стандартная модель теряла свою эффективность. Это отчетливо видно на примере Царской России, Японии и Латинской Америки.
Имперская Россия: стандартная модель с русской спецификой
Российское государство использовало стандартную модель развития. Железнодорожные сети покрывали границы страны от Варшавы до Владивостока. Вкупе с отменой крепостного права это способствовало созданию общенационального рынка. Вводились и торговые пошлины для защиты от иностранной конкуренции, развивалось образование. Однако, русские банки были слишком слабы для финансирования промышленного капитала, а потому этим занимались банки иностранные. Заводы, которые возводились по западноевропейским стандартам, не учитывали национальную специфику. В результате, издержки производства российской индустрии были существенно выше западноевропейской. Тем не менее, стандартная модель позволила стране достичь умеренных темпов роста.
Но были важные нюансы. Россия все еще оставалась преимущественно аграрной страной с дешевым трудом и относительно дорогим капиталом. Также Аллен утверждает, что большая часть объёмов производства прирастала за счёт роста сельского хозяйства в связи с увеличением цен на пшеницу. После падения цен на сельскохозяйственную продукцию, темпы роста экономики Российской Империи снова замедлились бы.
Тогда российской нефтью был хлеб. Как говорится, недоедим, но вывезем.
Стало ясно, что стране нужна была иная модель экономического развития. Её предоставили большевики. Впрочем, Роберт Аллен повествует об этом в другой книге более подробно.
Япония: лайфхаки индустриализации
Как оказалось, низкая заработная плата и аграрное перенаселение не является препятствием для развития технологий. Японцы пошли по пути увеличения занятости рабочей силы для повышения производительности земли, капитала и материалов. Например, дешевая рабочая сила вкалывала на строительстве оросительных каналов для повышения урожайности в сельхозе. Вместо внедрения западных ткацких станков японцы вывели более продуктивного шелковичного червя. В горном деле откачка воды производилась не механическими системами, а армией рабочих. Почему же до этого догадались именно японцы? Аллен связывает это с высокой образованностью населения, которое, в свою очередь, связано с коммерциализацией японской экономики.
Постепенно неравноправные договоры добрались и до Японии. В период реставрации Мэйдзи японцам было доступно лишь два из четырех условия стандартной модели: массовое образование и общенациональный рынок. Новые власти отменили сословное деление, реформировали налоговую систему, ввели всеобщее образование, воинскую повинность и конституцию. Государство помогало развивать национальную индустрию не через торговые пошлины, но через скрытый протекционизм, обязав заменять иностранцев на посту руководителей проектов на японцев, как только представлялась такая возможность. Это стимулировало развитие японской экономики: японцы закупали оборудование у собственных производителей. Так, японские гончарные мастерские изготавливали изоляторы для телеграфных линий.
Помимо использования дешевой рабочей силы, японцы творчески подошли к использованию западных технологий. Например, некоторые детали в ткацких станках делались не из металла, а из куда более дешевого дерева. Механическая энергия пара заменялась человеческой. Кроме того, японские работяги работали в две смены (11 часов каждая) что снизило почасовые расходы капитала наполовину. Сюда же входит изобретение новых сортов риса и т.н. гарабо. Всё это не то чтобы позволило догнать европейцев, но по крайней мере не позволило Японии отстать от них.
Японская экономика постепенно вставала на ноги. Появились крупные банки, восстанавливался контроль над внешними тарифами. Теперь Япония могла использовать все четыре условия стандартной модели. Так появляются знаменитые дзайбацу в лице тесной взаимосвязи финансово-промышленных холдингов. Первое время государство поддерживало на плаву промышленные предприятия, позволяя им работать в убыток. Во время Первой Мировой войны упал импорт из европейских стран, а потому государственные закупки у национальных производителей только расширились. При этом японская промышленность по прежнему полагалась на экономию сырья и капитала. Например, самый известный самолет на тихоокеанском театре военных действий мог соперничать с американскими образцами не за счёт мощности двигателя, а за счёт снижения подъёмного веса самолета. Также, для экономии на товарных складах, был разработан метод «точно в срок».
Доля добавленной стоимости, создающаяся в обрабатывающей промышленности устойчиво растет в межвоенный период. Указан процент от чистого национального продукта Японии. См. тут.
По сравнению с другими странами аналогичного уровня развития, достижения Японии впечатляют. Впрочем, их было все еще недостаточно для опережающего развития:
С другой стороны, темпы роста дохода на душу населения (2% в год) были относительно скромными и незначительно превышали аналогичный показатель США (1,5% в год). Если бы они сохранились и после 1950 г., то Японии потребовалось бы 327 лет для того, чтобы догнать США. Не слишком быстро.
Это связано с теми же проблемами, что и в России. В мелкой промышленности и сельском хозяйстве все еще были низкие зарплаты и применялись архаичные технологии. Эти факторы существенно сдерживали экономический потенциал и требовали иной модели экономического развития.
Латинская Америка: последний самурай стандартной модели
В Латинской Америке не было массового образования (кроме Чили и Аргентины) и развитого финансового капитала (что объединяет регион с Россией), зато был общий рынок и таможенные барьеры. Удешевление грузоперевозок и снижение цен на экспортируемое сырьё подстегнуло их использовать стандартную модель развития. Вышеупомянутый Рауль Пребиш, что занимался делами по экономическому развитию Латинской Америки в ООН, советовал этим странам развиваться по отработанной схеме: защита молодых отраслей промышленности, развитие массового образования, кредитование обрабатывающей индустрии. Как и в России, кредиторами выступили зарубежные банки. То, к чему это привело, я рассматривал здесь.
В свое время Латинская Америка росла довольно быстро. Это позволило говорить о латиноамериканском экономическом чуде, а некоторые предполагали что они сумеют догнать развитые страны. См. тут.
Помимо того, что технологии развитых стран шагнули вперед ещё дальше, есть и другой фактор. Дело в том, что по мере роста капиталоёмкости производств, всё большую роль начинает играть эффект масштаба. Чтобы крупное предприятие окупалось, оно должно очень много продавать. Аллен приводит в качестве примера автомобильную промышленность:
В 1960-х гг. минимальный эффективный размер (МЭР) автосборочных заводов составлял 200 000 автомобилей в год. Показатели МЭР для производств по выпуску двигателей и трансмиссий приближались к 1 млн единиц продукции в год, в то время как жизненный цикл листоштамповочных прессов составлял 4 млн единиц. Только семь компаний в мире (GM, Ford, Chrysler, Renault, VW, Fiat и Toyota) выпускали более l млн автомобилей в год, а принадлежавшие им заводы по производству двигателей, трансмиссий и сборке конечной продукции соответствовали требованию МЭР. Эффективность штамповочного производства была достигнута благодаря осуществлявшимся через каждые несколько лет изменениям в дизайне кузовов. Меньшие по размерам фирмы были вынуждены нести бремя существенно более высоких затрат.
Так, в Аргентине в 50-е годы продавалось около 50 000 автомобилей ежегодно. В середине 60-х годов уже 195 000 единиц. Однако мало того что аргентинский рынок был небольшим, на нём конкурировало порядка 13 фирм, самая крупная из которых выпускала всего лишь 57 000 автомобилей в год. Сложившаяся экономическая структура оказалась неэффективна и не могла выйти на мировой конкурентный рынок. Та же ситуация сложилась в других отраслях. Государство тратило деньги, но это не приводило к ожидаемым результатам. Тем временем, рост ставок коммерческих банков в 70-80-е годы привел к затруднениям с выплатой старых кредитов и новыми займами, в результате чего Латинская Америка впала в крупный кризис.
Стандартная модель развития позволила странам Латинской Америки улучшить свои показатели, но не догнать развитые страны. Это объединяло их с Японией и Россией, которые также страдали от крайне неравномерного развития страны и не смогли преодолеть собственное отставание. Стандартная модель развития прожила славную жизнь, но всё хорошее когда-нибудь заканчивается. Сейчас её применение полностью исчерпало себя, а потому развивающиеся страны вынуждены искать альтернативные стратегии развития.
Заключительные комментарии
Заслуга Роберта Аллена в том, что он охватил экономическое развитие всех континентов, при этом отобразив многообразие причинно-следственных связей, которые привели (или не привели) страны к экономическому процветанию. На страницах своей книги он уделяет особое внимание географическим, демографическим, экономическим и институциональным отличиям Северной и Южной Америки, которые способствовали эффективному экономическому развитию первой. Не остается у него в стороне и специфика Африки, где высокоорганизованные социальные структуры встречались достаточно редко. Наконец, автор рассматривает стратегию индустриализации «большого толчка», что пришла на смену стандартной модели развития и которую с разной степенью успеха апробировал СССР, Япония и Китай. Однако мы оставим это на сладенькое для будущих статей, поскольку эти темы заслуживают отдельного внимания.
Другой сильной стороной работы американского экономиста является опровержение весьма спорных и поверхностных теорий превосходства одних обществ над другими. Например, что вознесению Европы и США способствовала протестантская этика трудолюбия (ну или «инклюзивные институты»), или что японцы никогда не смогут достичь аналогичных успехов из-за своей природной узколобости и лени (с.200). Подобные представления были популярны в 19 веке, но встречаются и сегодня. Разве что японцев заменяют на африканцев или иракцев.
Конечно, концепция Роберта Аллена не бесспорна. Критики указывают на то, что реальные заработные платы в Британии были куда более низкими, а автор ошибочно счёл заработную плату за выплаты подрядчикам (в случае строительных рабочих). Это ставит вопрос: почему промышленная революция не случилась в других странах, у которых был доступ к дешевому углю (например в той же Франции или Голландии)? Наконец, данные по заработной плате в Китае имеют огромный разброс. Вероятно, они были далеко не такими уж низкими. Например, уже в средневековье казалось, что Китай стоит на пороге промышленной революции и если бы не нашествие варваров…
В общем, истинные причины промышленной революции мы вряд ли когда-то узнаем. Но строить вокруг этого красивые теории нам никто не запретит, верно? Тем более, что у Аллена она весьма комплексная и последовательная, охватывает широкий географический ареал и подкрепляется пруфами.
К этой книжке мы еще вернемся. Далеко не расходитесь.
Автор - Федор Яковлев
Источник: Роберт Аллен «Глобальная экономическая история: краткое введение». Иллюстрации частично подобрал и изготовил вот этот мужик.