Что за шизофренический бред?! — вопрошаю я в потолок, ученица 7А класса, когда в порыве комплекса отличника открываю "Мастера и Маргариту". Булгаков, заданный на летнее чтение, это вам не хухры-мухры, а часть того самого списка, который все вроде как видели, но никто даже не притронулся. Потому что +30, яркое солнышко, фрукты-ягоды, гулять-гулять-гулять и прочие радости подросткового бытия.
Но я — сущность любопытная.
Любопытства хватило на две с половиной главы, что, надо полагать, ещё очень даже неплохой результат. Перекрестились мысленно, выдохнули и порадовались, что ЭТО будет проходится только годика через полтора-два. Значит, можно сильно не напрягаться.
Сказано — сделано. Пару лет ни сном, ни духом, Вишневский щекочет воображение чувственной прозой, нервы успокаивает фанфикшн. Я меняю школу на гимназию, с новой преподавательницей устраиваю совершенно нежные отношения и, вместо чтения Маяковского наизусть, пишу в её ноутбуке сказ по старым военным письмам в сборник к 9 мая. Вольнодумство всяческие поощряется, параллельный навык письмён по шаблону усваивается.
И вот наступает Тот Самый Момент. Когда понимаешь, что "надо" всё равно догонит, независимо от пола, возраста, пространственно-временного континуума и твоих заслуг перед локальным отечеством.
Прошлый опыт помнится явственно, зубы скрипят, мозг напрягается, предвкушая насилие над собой. Но книгу я всё-таки открываю...
Открываю и исчезаю для всех прочих миров где-то дня на четыре. Уроки там какие-то были, конечно, общение, дела-дела, но всё моё сознание, внимание и прочие нежные потроха гуляли по просторам булгаковской Москвы, издевались над людьми вместе с "сатанинской свитой", прислушивались к размышлениям Воланда, сочувствовали Мастеру, восхищались Маргаритой.
За следующий год я перечитала книгу дважды, дважды пересматривала сериал по её мотивам, смотрела спектакли и постановки — как второе дыхание. Сейчас мне кажется, что любовь к бытовому сюрреализму на грани магического родилась отчасти оттуда. Заволокло, затянуло — сплошные эмоции и восторг, осадком оставшийся до сих пор. В то время я могла назвать, не просыпаясь, не только куда кто и зачем направился, но даже какого цвета было платье Маргариты, когда её впервые нашёл Азазелло. И куда косили его глаза.
Это помимо того, сколько удивительно близкого символизма там я для себя нашла, подогретого умелой рукой. Мы дискутировали и обсуждали, фантазировали и читали отдельные сценки в лицах. Проживали странную магию.
До того мне казалось, что школьная программа изобилует насилием. Тебя заставляют читать многое, ты вынужден тоннами впитывать философию прошлого — десятилетия кропотливого мыслительного труда за полтора часа в неделю в одну твою маленькую голову. Для каких-то вещей не хватает не то что опыта — буквальных сил на осознание. Хорошо, если повезло с учителем. Хорошо, если в контекст тебя вводят плавно, интересно и обстоятельно. Но так бывает не всегда.
А ещё отечественное образование частенько не принимает в расчёт такую важную для развития штуку, как личное предпочтение. И/или собственное мнение. Да, оно меняется с годами. Его можно настроить, на него можно повлиять. Иногда случается "любовь с первого взгляда". Иногда — со второго. Бывает, что не случается вовсе.
Пример с "Мастером и Маргаритой" для меня оказался показательным по двум причинам.
Во-первых, возрастным восприятием. При всех моих званиях "умненького ребёнка", отказавшегося заканчивать школу экстерном по собственной воле, некоторые вещи могут быть поняты в глубину лишь при наличии определённого бэкграунда. Багажа. Даже пара лет могут очень многое перекроить в черепушке.
Да, непознаваемое расширяет восприятие. Да, "сложная литература" положительным образом влияет на когнитивные способности и словарный запас. Но лишь в том случае, когда сей процесс — добровольный, а не когда тебя хейтят за то, что ты морщишься от "Войны и мира" из-за нелюбви к баталиям.
Во-вторых, литература субъективна. Вся. Целиком. Полностью. Я верю в это с такой непробиваемой ясностью, что в глазах рябит. Сколько людей, столько и мнений — некоторые люди находят философские посылы даже в предупреждающих надписях на пачках сигарет. Но их мы в школе почему-то не проходим.
Один и тот же текст разными товарищами прочтётся немного по-разному. Объективно имеет смысл оценивать разве что историзм, но даже тут местами можно ой как поспорить. Остаётся вопрос предпочтений, кругозора (чтобы понимать отсылки, символы и контекст) и резонанса эмоций. Если у тебя нет соответствующего замка, ключ пихать просто некуда.
Говоря об этом, вспоминаю гуляющую в сети шутку-притчу. У одного известного писателя имеется сын. Мальчик пошёл в школу и на одном из уроков сел проходить произведение отца. Задали сочинение на избитую тему "Что хотел сказать автор?" Мальчик написал, что думал, и получил двойку. Запись в дневнике гласила, мол, автор мыслил так-то и так-то, хотел сказать вот о таких глобальных вещах. Мальчик пошёл к папе с вполне логичным вопросом: батенька, так что ты в итоге имел-то в виду? А папа почесал затылок и развёл руками: да само оно как-то написалось.
Мне, как человеку пишущему, очень понятна эта история. Есть вещи, которые ты реально продумываешь. С учётом внешних и внутренних обстоятельств, могущих войти в биографию. А есть вещи, которые просто с л у ч а ю т с я. Попытки читателей натянуть сову на глобус, конечно, интересны и познавательны — всякому писателю приятно, когда его творение провоцирует отклик — но, на мой вкус, не могут быть оценены по какой-то там пятибалльной школьной шкале.
Потому что всегда были, есть и будут люди, влюблённые в любое произведение. И люди, с него плюющиеся. Непонявшие. Одномоментно. И иногда эти общности будут выглядеть, как пересекающиеся круги Эйлера.
