Великий праздник Октября советская страна праздновала в дни мира и славы. 7 ноября 1945 года по Красной площади, по наполненным радостными, взволнованными людьми улицам Москвы прошли закалённые в тяжёлых боях воины Красной Армии, те, кто отстоял свою свободную и прекрасную отчизну: пехотинцы, артиллеристы, лётчики, моряки, танкисты...
Вот перед вами танк, открывавший 7 ноября парад танковых войск. Видите карту на ее броне? Это славный боевой путь Гвардейского Кантемировского танкового соединения. От донских степей до Дрездена и Праги, победоносно сражаясь с врагом, прошли гвардейцы-кантемировцы. О скольких грозных сражениях, о какой самоотверженной преданности родине, мужестве и отваге, о каком блистательном военном мастерстве говорит эта линия, нарисованная на броне танка-ветерана, линия, проходящая через Воронеж, Кантемировку, Житомир, Львов, Краков, Дрезден, Прагу.
В 1945 году командир кантемировцев генерал-лейтенант Полубояров поделился о том, как воевали танкисты его корпуса. И вот что он рассказал.
Беспредельная донецкая степь. Вздымая высокие буруны снега, по ней мчатся танки. Пронзительный зимний ветер гонит позёмку. Степь курится, колышется белым маревом. Снег проникает в машины, мешает смотреть. Тяжёлые сугробы, заметённые, невидимые впадины затрудняют путь. Холодно. Руки водителей коченеют. Застывшее на лютом морозе железо обжигает, как раскалённое... Но танки идут.
Кругом враги. Бьёт притаившаяся по балкам немецкая артиллерия. Кружат в небе немецкие самолёты. Но не стихает низкий яростный рёв танковых моторов. Неудержимые и грозные, советские танки идут вперёд.
Так двинулись мы в свой первый глубокий рейд по тылам врага, на Кантемировку. Это было в декабре 1942 года, в то время, когда осуществлялся гениальный сталинский план окружения немцев под Сталинградом. Мы входили в третье — замыкающее — кольцо окружения. И наш рейд был частью общей большой операции: взломав оборону немцев, промчавшись по их тылам, порвав средства связи, захватив важную железнодорожную станцию Кантемировку, мы должны были обеспечить с фланга общее наступление нашего фронта. Имело тут значение и то, что в Кантемировке были большие запасы продовольствия и боеприпасов, что через неё снабжалась сталинградская группировка немцев.
Цель нашего рейда будет понятнее, если вы посмотрите на географическую карту и найдёте там Сталинград и Кантемировку. А вот места исходного нашего плацдарма вам на этой карте, пожалуй, не найти, потому что это была совсем небольшая деревня на правом берегу Дона. Оттуда, от деревни Мамон, мы и начали прогрызать немецкую линию фронта.
И сразу же мы наскочили на минное поле. Мины рвались под гусеницами, и танки пылали. Пришлось приостановить движение. Под артиллерийским огнём, под бомбёжкой сапёры и танкисты вытаскивали из-под глубокого снега мины и расчищали проход в минном поле, а оно было огромное, в восемь полос. Наконец, всё наше соединение втянулось через этот проход вглубь немецкой обороны, развернулось и пошло вперёд, сражаясь и маневрируя.
Кантемировка лежала в глубоком немецком тылу, в девяноста километрах от фронта. Мы сделали обход и подошли к ней совершенно неожиданно и со стороны, противоположной фронту. Как раз тут над Кантемировкой нависают высокие отвесные кручи, а сама она лежит внизу, открытая, как на ладони. Представляете себе, какое смятение поднялось у немцев, когда на высотах, прямо над их головами, внезапно возникла целая лавина советских танков, когда сверху стали бить наши орудия! Немецкий гарнизон был быстро сметён. Эшелон на железнодорожных путях, боеприпасы, склады с продовольствием — всё осталось тут. На улицах горели немецкие танки, валялись брошенные машины и орудия и понуро бродили длинноухие мулы, которых привезла сюда итальянская армия.
Взяв Кантемировку, мы пошли дальше — на Волошино, Верхнюю Тарасовку, Миллерово, разрывая связь противника, громя его опорные пункты. Отдельные разведывательные группы наших танков доходили почти до Ворошиловграда (ныне Луганск, — прим.) и навели там на немцев панику. Всё это время мы вели бои. То и дело приходилось пускаться на разные военные хитрости. Так например под Волошиным, когда нам очень уж досаждала немецкая авиация, мы сволокли в одно место брошенные немецкие машины и тягачи и, расположив их так, будто это была наша стоянка, предоставили немцам бомбить её в полное удовольствие. Ну уж и постарались они!
И, наверно, считали нашу часть уничтоженной. А мы продолжали вести бой в прежнем районе.
Скажу вам по правде, это были трудные и в то же время полные необычайного подъёма дни. Наши танкисты совершали тогда настоящие чудеса. Ну вот вам хотя бы такой случай. В одном из боёв тяжело ранили нашего боевого командира бригады Лихачёва. Вывезти его в тыл к своим было приказано Николаю Горину, тому самому, что в этом году 7 ноября вел по Красной площади машину со знаменем танкового полка. Спасая жизнь командира, Горин пронёсся на своём танке по территории, занятой врагом. Ночью, когда, казалось бы, опасность была меньше, Горин столкнулся на дороге с немецкой автоколонной и орудиями. В одиночку он принял бой и выиграл его. Давя и поджигая машины, сбрасывая в канаву орудия, танк промчался по дороге. Днём он пересекал занятые противником населённые пункты на предельной скорости. И приказ был выполнен: раненый комбриг был вывезен в тыл.
За этот рейд наше танковое соединение и получило звание Гвардейского Кантемировского — то звание, которым все мы так гордимся и честь которого так бережём.
Много было у нас потом больших военных операций. Я рассказал вам подробно именно об этой, потому что здесь сложились наши боевые традиции. Во все дальнейшие сражения и походы, куда нас посылало командование, мы шли уже как «кантемировцы».
Под кантемировским знаменем мы сражались на Курской дуге, били немцев под Житомиром, Львовом, Краковом, в Катовицах, на Эльбе, под Дрезденом и Прагой.
Теперь вы, пожалуй, представляете себе немного, как воюют танкисты. Танки — особый род войск. Чрезвычайно подвижный, манёвренный, как говорим мы, военные, способный к большим броскам, действующий обычно в больших массах и по глубоким тылам противника. К подвижности присоединяется у танков огромная огневая мощь, поэтому они обладают страшной ударной силой. На бешеных скоростях, стальные, неуязвимые советские танки — после артиллерийской подготовки — вклиниваются в оборонительные укрепления врага, взламывают их и смело вырываются далеко вперёд. Сила танков в том, что они действуют не только у переднего края: танки — средство дальнего боя, в глубине обороны противника рвут они коммуникации, громят штабы, радиостанции, склады. По сто-сто пятьдесят километров в сутки могут проходить танки, да ещё с боями! Немудрено, что они появляются, как снег на голову, там, где их не ждут. Именно во внезапности, стремительности и заключена мощь танкового удара.
Да, танк — грозная машина. Но машину ведут люди. Это должны быть очень храбрые люди, не боящиеся зайти далеко в расположение врага, готовые на любой риск, не теряющиеся перед неожиданностями, которыми так богаты танковые рейды. Они должны уметь хорошо разбираться в обстановке и быстро принимать решения: ведь каждый танк порой действует самостоятельно. Они должны превосходно владеть своими машинами.
Советские танкисты — именно такие люди, беспредельно преданные родине, отважные, умелые.
И потому-то они побеждают.
Мы, кантемировцы, как и другие наши танковые соединения, сражались с немцами на самых разнообразных плацдармах. Проследите путь, изображённый на нашем танке, по карте. Вы увидите тут и открытые равнины, где танки могут широко маневрировать, и рубежи больших рек, и леса, так затрудняющие движение танков, и совсем уже погибельные для них болота. И всюду наши машины, наши советские люди побеждали.
Мы воевали и в горах, хотя горные походы представляют для танков большие трудности. Гвардии старшина Николай Мартюченко, наверно, хорошо помнит Карпаты. Он был тогда водителем самоходной установки. Его орудие вместе с другими танками, вырвавшись при наступлении вперёд, захватило одну высоту. Это была очень важная высота, так как с неё открывался обзор километров на тридцать в нашу сторону, и, владея ею, немцы господствовали над большой территорией. Понятно поэтому, что они сейчас же пошли в контратаку. Трое суток танки и самоходка отбивались от немецкой пехоты и артиллерии. И всё время, чтобы не дать подбить себя, маневрировали на тесной и неровной вершине горы, рискуя сорваться со склона вниз. Немцы выкатили на соседнюю лесистую гору несколько пушек. Но им удалось сделать лишь два — три выстрела. Мартюченко по вспышке сразу совершенно точно засёк их и первыми же выстрелами подбил эти орудия. Точность и быстрота прицела принесли в этом артиллерийском поединке победу нашему бойцу. Вскоре немцы отошли, оставив высоту в руках её отважных защитников.
Мы громили врага и на улицах больших городов, в каменных теснинах между домами, где танковые бои носят совершенно особый характер. Мы совершали стремительные марши, расстраивая планы врага. В глубоких его тылах мы часто действовали по-партизански и вместе с партизанами.
Как глубоко и неожиданно разили немцев наши танки, вам может показать такой случай. Произошло это уже в конце войны, весной 1945 года, на немецкой земле. Перед нашими частями стояла тогда задача — скорее выйти на Эльбу и соединиться с союзниками. Немцы уже не оказывали большого сопротивления, обороняясь лишь на отдельных рубежах да выставляя случайные танковые и артиллерийские заслоны.
Наше соединение вырвалось очень далеко вперёд. Это был молниеносный рейд. Когда мы вышли к Эльбе, в районе Торгау, нас настолько не ожидали там, что вся немецкая оборона и по восточному и по западному берегу оказалась обращённой на запад, — направленной против союзников. И наши передовые отряды стали давить артиллерию врага на этом берегу, прежде чем она смогла открыть огонь. А ещё часа через два наша Кантемировская мотопехота, примчавшаяся на танках и бронетранспортёрах, начала форсировать Эльбу. Это были первые части Красной Армии, переправившиеся на западный берег. Вот что значат в нашем деле быстрота и внезапность!
Мне хотелось бы сказать вам ещё об одном, что очень помогало нам воевать, — о силе боевой дружбы. Когда водитель Курнышев вытаскивал из горящей машины раненого, потерявшего сознание командира танка и сам, изнемогающий от ран, тащил его под огнём к своим, он даже не представлял себе, что может поступить иначе. Не мог иначе действовать и старший лейтенант Кульнов, когда он своей машиной прикрывал от огня экипаж лейтенанта Виноградова. Танк Виноградова подбили в бою. Выскочившему экипажу удалось исправить повреждения, но немцы открыли такой огонь, что невозможно было подняться с земли и забраться снова в танк. Надвигались вражеские самоходки. И вот тут-то на помощь пришёл Курнышев.
Когда танк водителя Нехороших тёмной ночью в разведке наткнулся на спрятанную за стогами сена большую группу немецких танков и броневиков, немцы сначала было приняли его за свой. Пользуясь этим, можно было бы незаметно уйти, но экипаж танка бесстрашно принял неравный бой, чтобы шумом стрельбы предупредить своих о засаде. Нехороших удалось раздавить броневик и скрыться в темноте. Однако дело могло сложиться и не так... Да, бой мог кончиться иначе, но советские танкисты не могли принять иное решение. Таких примеров бесконечно много. Вся боевая жизнь танкиста — пример крепчайшей дружбы, верности, готовности придти на выручку даже ценой собственной жизни.
Так воевали гвардейцы Горин, Нехороших, Кульнов, Мартюченко и их товарищи — те, кто в первую мирную годовщину Октября удостоились высокой чести провести свои боевые танки по Красной площади, мимо мавзолея Ленина, мимо Кремля, где трудится наш Сталин.
Есть у нас, кантемировцев, свой, особый отличительный знак. Те из вас, кто был 7 ноября в Москве и видел идущие на парад наши танки, наверное, заметили нарисованные на них дубовые листья и букву «Г», что означает «Гвардия». Этот знак был хорошо известен нашим врагам, не раз наводил он на них трепет и ужас. Этот знак радостно приветствовали жители освобождаемых нами земель, и взрослые и ребятишки. Пусть он будет известен всем вам.
Война кончилась. Многие бойцы возвращаются теперь к прежней работе. Другие продолжают совершенствовать своё военное мастерство в рядах Красной Армии. Но каким бы трудом ни занимались кантемировцы, куда бы ни послала их страна, — везде остаются они членами нашего боевого коллектива, везде поддерживают и берегут, как в военные годы, его славу. И если вы увидите на грозном ли танце, на мирном ли тракторе, на колхозной хате, или на заводском станке два дубовых листка и букву «Г», знайте, что тут работает человек, который с боями прошёл от донских степей до далёкой Эльбы, до Дрездена и Праги, человек, который сражался за родную Землю, за достижения Октября, за ваше будущее. Словом, тут живёт или работает гвардеец-кантемировец.