Случайная встреча на кладбище свела двух одиноких людей. Вроде бы начинался самый обычный роман, но обстоятельства круто изменили жизнь Алексея и Веры.
Они познакомились на Ваганьковском кладбище. Алексей после короткой деловой встречи на Беговой заглянул на могилу жены и увидел Веру.
Она сидела у памятника родителям и плакала.
Она была совсем не накрашена н потому сначала показалась Алексею какой-то невзрачной, бледной, даже безликой...
Но чем больше он вглядывался в ее по-детски круглое лицо с небольшим и чуть раскосыми глазами, тем больше ему хотелось смотреть на нее.
Он глотнул из фляжки коньяку и решительно подошел.
— Извините меня, — мягко сказал он, — но мы как бы соседи... Так получается. Хотите глотнуть? Поверьте, это не повредит.
Вера подняла заплаканные глаза.
Перед ней стоял высокий молодой мужчина с ранней сединой на висках. В черном длинном плаще он был весьма импозантен.
— Я думала, — сказала Вера, — все давно зажило, зарубцевалось... Оказывается, нет...
— Я на машине, — сказал Алексей, — поехали куда-нибудь пообедаем.
—Вы знаете, не могу... К сожалению. Собаку нужно выгулять.
— Тогда поехали выгуливать вашу собаку.
Прогулка с собакой в сквере
В машине они как-то незаметно для себя перешли на "ты".
А когда в сквере гуляли с ушастым Тоби, то общались уже совершенно запросто как будто давно знали друг друга.
— Жена экономистом была, со мной работала, — сказал Алексей. — А сам я — президент маленькой торговой фирмы.
Вера тяжело вздохнула:
— А мне завтра опять на биржу труда. Отмечаться... В третий раз.
— Так ты, оказывается, безработная? — Алексей снова достал из кармана фляжку и сделал пару хороших глотков. — Никогда не подумал бы... Хочешь, я тебя устрою долларов на четыреста-пятьсот? Будешь кофе варить и на телефоне сидеть...
— Нет-нет... — почему-то испугалась Вера. — Я как-нибудь сама.
- Чего сама? Ну куда ты сама — В голосе Алексея прорезались барские нотки. — Не отказывайся!
За разговором они совсем забыли о Тоби. Собака шуршала где-то в кустах, уже подкрашенных нежной апрельской зеленью.
Вдруг Тоби истошно завизжали, пулей выскочив из кустов, бросился Алексею на грудь.
Тот еле удержал его на руках, слышно было, как стучит собачье сердечко...
Из кустов, распушившись и поблескивая глазами, воинственно вышел серый огромный котяра. Увидев Тоби, он замер, хищно выгнув спину...
— Господи! — Алексей перевел дух. — Я думал, там как минимум какой-нибудь бультерьер!
Вера уткнулась в плечо Алексею и заплакала...
— Извини, — всхлипывала она. — Нервы совсем... Этот паразит меня до инфаркта доведет. Его в детстве кошки подрали.»
— Ну вы, братцы, даете...— Одной рукой Алексей прижимал к груди дрожащего спаниеля, другой гладил по спине плачущую Веру. — Ладно, пошли кофе пить, — предложил он.
Страшный сон Алексея
Алексей направился к своему вишневому "вольво", достал из салона пакет с фруктами, коньяком и шампанским. И вдруг ни с того ни с сего разворчался:
— Сидишь без работы и отказываешься от такого предложения! Везет же мне на гордых! Вот и жена тоже гордой была. Однажды поссорились, она взяла рюкзак и укатила на Соловки. Одна, представляешь?
Вера ничего не ответила. В лифте ехали молча.
И только уже в своей квартире Вера решилась спросить:
— Она укатила, а ты что?
— А что я... Я, дурак последний, побросал все дела и поехал искать.
Основательно выпив, Алексей извинился и уснул прямо в кресле, попросив разбудить его через час.
Минут через десять Вера осторожно подошла и накрыла его пледом, и он тут же проснулся.
— Господи! Кошмар какой-то! И во сне покоя нет. Приснилось, что из Швейцарии пришел факс, а там — будто бы наш партнер обанкротился!
— Ты просто устал...
— Конечно. Мы же посредники. Стоит одному звену в цепочке порваться и — все. Весь бизнес летит к чертям.
Если б ты знала, как мне все надоело... — Он нежно притянул Веру к себе.
Она не сопротивлялась, только закрыла глаза.
Через месяц было решено, что Вера с Тоби переедут к Алексею, а ее квартиру будут сдавать. Уже назначили день переезда...
Полный крах и истерика
Алексей пришел сам не свой. Бледный, молчаливый. Сел в кресло и уставился в окно. В сером небе высоко кружили вороны.
Он закрыл лицо руками и громко завыл.
Тоби, не понимая, что происходит, начал тихо подвывать. Вера молча ждала, когда кончится эта общая истерика.
— Тоби! — наконец сказал Алексей и взял собаку на руки. — Мой хороший милый Тоби! Даже если я продам машину, квартиру, офис и все остальное — все равно не хватит, чтобы полностью рассчитаться с этими подонками...
Вера приготовила горячую ванну и приказала:
- Иди!
Алексей покорно встал и пошел раздеваться.
Он лежал в ванне и полупьяно стонал:
— Стрелять... Только стрелять. Как они меня накололи! Сволочи. На что теперь жить? Старый я осел, поверил друзьям на слово, без договора... Мне не рассчитаться теперь до конца жизни!
Если я не умру, меня все равно убьют.
— Тебе чай или кофе? — стараясь говорить как можно спокойнее, спросила Вера.
— Мне? Мне цианистого калия!
— Не паникуй. Я, кажется, придумала.
Она предложила руку и сердце
Алексей, голый и мокрый, выполз на кухню.
— Ты будешь жить у меня, — сказала Вера. — Здесь тебя никто не найдет. А квартиру твою мы продадим.
— Что значит у тебя... На птичьих правах? Без адреса в паспорте? И шарахаться от каждого встречного милиционера?
— А мы тебя быстренько зарегистрируем...
— Это как?
— Мы поженимся. И ты возьмешь мою фамилию.
***
Когда по вечерам я вывожу своего колли во двор, часто встречаю Алексея и Тоби. Мы давно подружились и весело приветствуем друг друга. В ближайшей палатке мы берем по бутылочке пива и идем гулять в соседний двор.
— Боже, — говорит Алексей, смакуя темную "Балтику". — До чего же хорошо жить свободным человеком! Хочу с собакой гуляю, хочу телевизор смотрю. Хочу борщ варю, а захочу, так зеленые щи или рассольник... А сегодня нашло — решил сделать жене сюрприз. Она с работы пришла, а на столе пирог с грибами! — Чисто выбритое лицо Алексея светится радостью. — А в субботу мы с ней махнем на рыбалку. На Селигер. Рюкзаки на спину—и вперед. Рыбалка в красивых местах — это такое счастье! Совершенно необъяснимое, как в детстве когда-то...
Наши собаки играют, катаются в траве, и, глядя на них, я ловлю себя на мысли: я тоже счастлив.