Эту историю рассказал мне один мой знакомый. Перескажу её, как умею. Несколько лет назад, проходя мимо дома моего знакомого, я увидел его, выносящего какую-то странную конструкцию, необычайно ветхую. Старые, трухлявые брусья, какие-то верёвки…
Он был необыкновенно весел, выбрасывая этот хлам, но люди старшего возраста, провожавшие его взглядами с балконов и из окон дома, смотрели осуждающе, негодующе… На мои расспросы он рассказал, что эту «традицию» очень древнего возраста он получил от деда своего (который давно умер), а тот – от своих дедов и т.д.. Корни «реликвии» терялись в прошлом. Я спросил – что это? – Не знаю, и дед мой не знал, и его дед. И вопрос этот, заданный деду моим отцом, показался тому нелепым; он смотрел, помню, на отца моего как на безумного, а потом возмутился. Дескать, «традиция» эта для нашего рода важнее всего. Испокон веков во «святом», красном углу стояла – и стоять вовеки будет…
– Зачем же ты её выбросил – перебил я знакомого, – если это ценность, да ещё древняя? – Надоела она мне страшно! – ответил знакомый… – Полквартиры занимает, гниёт, пыль, труха… мрак сплошной!.. Зато теперь – солнце, свежий воздух! Жизнь новая началась! – И точно, знакомый мой как будто моложе и здоровей стал, энергичнее, радостнее… Ничто больше не сковывает человека…
Через год я снова встретил его. Энергичность его никуда не ушла, но он был как будто чем-то озадачен… – У тебя есть время? – спросил он. Мы ушли с оживлённой улицы на берег реки, и там, сидя на пригорке, он рассказал мне нечто поразительное…
– Однажды вечером, – рассказал он, – я как обычно возвращался с работы домой. А было это как раз вечером, в День всех святых. И вот, на лестничной площадке встречает меня соседка, бабушка лет 90. Она вообще редко выходит, обычно я видел её только на балконе. А тут – стоит и ждёт чего-то. Я так понимаю, она меня ждала. И вот, смотрит на меня, как на врага рода человеческого, и говорит: «Ах ты, бесстыжий! Традицию-то ты погубил! Традицию погубил!»
И так у неё это звучало, как приговор. Я ни слова не говоря, вошёл в квартиру, и стал вспоминать помимо воли, как мой отец с «традицией» трухлявой мучился… Уже и деда в живых не было… Я ему говорил: «Выбрось, тяжело нам с ней жить!» А он в ответ: «Перед людьми стыдно. Ведь традиция-то рода нашего! Как я в глаза людям смотреть буду!» – Хорошо, – говорю, – давай ночью вынесем, выбросим – никто и не узнает…
"Э, Нет", – говорит, – сын, не могу я так! Мне и перед собой самим стыдно будет… У всех всё – как у людей, а у меня что?..» Так всю жизнь и промучился… А ведь он цветы любил, воздух, солнце, чтобы всё красиво было… Но себя не пересилил…
– За полночь засиделся я со своими думами, – продолжил мой знакомый, переведя дух, – а когда ложиться стал, задумался крепко: и впрямь, а что это такое за чудовище я выбросил, а отец не смог? Ведь он чуткий человек был… Может, он чувствовал инстинктивно что-то, но выразить не мог…
Внезапно вся комната перед глазами поплыла (слава Богу, в постели лежал)… Смотрю, из стены отец мой выходит… радостный такой… – Молодец, сын! – говорит, – Хватило сил у тебя гадость эту из дома выбросить… Я из кровати выскочил… Смотрю – отца нет, но в углу… снова пыльная громадина торчит! И чувствую я, сейчас ещё кто-то приходить будет… Сел я в кресло поудобнее… Только успел усесться, из стены дед мой показался, такой, каким я его помню. Суровый, седой, кашляет глухо…
Вошёл, и смотрит на «реликвию», а она, будто под взглядом его, в пространстве рассеивается… повернулся он ко мне… Я говорю: да, дед, новые времена настали… – Гадина! – говорит он мне, – Традицию-то ты погубил! Традицию погубил! – Посмотрел, будто проклял, и исчез, словно и не было…
– Что же дальше? – спросил я…
– В ту же ночь ещё приходили…
Прадед мой пришёл, и более ранние предки, один за другим… Сперва (те, что первые пришли) – ругали страшно, гневались, правда, проклятий никто не слал… Ещё более древние – жалели, горевали сильно: «Драгоценность такую потерял! Как же ты жить будешь теперь?...» – Но на мой вопрос «что это и зачем оно» никто внятно ответить не мог… «Так всегда было, – говорили, – так д о л ж н о быть! Это – жизнь!»
…Наконец, совсем древние приходить стали. Говорили совсем глухо, языком непривычным… Предпоследним был высокий суровый старик с длинной седой бородою… Окинув взглядом меня, а потом «громадину» в углу (она к тому времени снова «проявилась»)
– он вдруг рассмеялся и говорит: «как же ты, глупец, рыбу-то ловить будешь? Ведь здесь всё пообломалось давно!» – К-какую рыбу?... – Плюнул тут предок мой, и обратно в стену ушёл: что с дураком-то разговаривать?
– А последний кто был? – спросил я, когда молчание слишком уж долго затянулось…
– Вот тут-то самое интересное – сказал мой знакомый, и лицо его приняло загадочное выражение… – последним, понимаешь, пришёл… я сам… То есть не то чтобы я, но кто-то как две капли воды на меня похожий… Только лет на 10 старше…
Молодой такой, задорный, как говорят – косая сажень в плечах… Деловито осмотрел мой предок «громадину», и сказал: «Что это ты в углу эту ветошь держишь? Выкинул бы давно! Видишь, какую грязь развёл! Как не стыдно тебе! – говорит, – ты же молодой парень, руки у тебя крепкие, давно бы новую сделал!» – А что это? – спрашиваю. – И отчего потомки твои так бережно хранят это?
– Это снасть рыболовная. Тогда голодный год выдался. Я и сделал две такие штуки, поставил по берегам речки, да сетью речку и перегородил. Много рыбы добыли! Спаслись от голодной смерти. Я и детям своим наказал хранить: вдруг снова голодным год будет… Как обращаться показал…
Тут я так смеяться начал, что проснулся… В окно солнце светит, а за стеной (стены в новых домах – как картонные) разговор у соседей слышу. Сперва – детский голос: – Бабушка! Не хочу! Я на речку хочу! Или в лес! А-а-а!... Не пойду!!!...
Затем ласковый, но непреклонный бабушкин голос: «Не плачь, внучек, успокойся. Так надо! И деды, и прадеды наши день этот на кладбищах проводили. Надо с мёртвыми посидеть, поесть с ними надо, поговорить…»
– Ну, хватит, мама! – сказал твёрдый мужской голос, – Нам с сыном некогда – идём в поход! – И с радостным сердцем я поспешил на свет Божий…
– И всё-таки ты чем-то озадачен, – сказал я моему знакомому.
– Да… Представь себе, уже третий день ломаю голову: отчего люди так цепляются за пустоту, за старую ветошь, не думая при этом нисколько о самом главном?…
Расстались мы с моим знакомым. Он – в дальние края уехал, жизнь новую строить… А я с тех пор и посейчас думаю: что это за сила такая, что людей крепко-накрепко к мусору привязывает?
Рассказ-притча "Традиция". Автор Василевский А.В.