Свадебный пир, на который Иисус пришёл со Своими учениками и матерью, стал местом, где Он совершил Своё первое чудо. Согласно Евангелию от Иоанна, чудеса должны были убедить людей в том, что Иисус действительно является Христом, Сыном Бога (20:30, 31). Чудо, о котором пойдёт речь, заключалось в превращении воды в вино. Синоптические Евангелия о нём не упоминают. Это чудо продемонстрировало славу Иисуса, и, в полном соответствии с авторским замыслом, привело некоторых из Его учеников к вере (Ин. 2:11).
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ЧУДА
“На третий день была свадьба в Кане галилейской, и мать Иисуса была там. Был также зван Иисус и ученики Его на брачный пир. И как недоставало вина, то мать Иисуса говорит Ему: «Вина нет у них». Иисус говорит ей: «Что Мне и тебе, женщина? Ещё не пришёл час Мой». Мать Его сказала служителям: «Что скажет Он вам, то сделайте»” (Ин. 2:1–5).
Стихи 1, 2. «Третий день» следует отсчитывать от предыдущего события, то есть, от призвания Филиппа и Нафанаила (1:43–51). Как уже отмечалось, начиная с 1:19, перед нами разворачивается последовательность дней, кульминацией которой стало превращение воды в вино. Согласно подсчётам, эпизод в Кане произошёл на седьмой день. В данном случае вместо на третий день» можно было бы сказать «через два дня». Поскольку месторасположение Вифавара при Иордане (1:28) точно не известно, мы не можем с уверенностью сказать, как далеко он находился от Каны. Вероятно, это было расстояние, которое взрослые мужчины могли пройти пешком за два дня. Итак, «была свадьба в Кане галилейской»; это поселение упоминается в 2:1, 11; 4:46; 21:2, и более нигде в Новом завете. При каждом упоминании приводится уточнение «галилейская», из чего можно предположить, что это было малоизвестное место. Иосиф Флавий писал о том, что проживал в этой местности во время войны с Римом, и относит её к долине Асохис (Иосиф Флавий, Жизнь, 16 [86], 41 [207]). Существует два предположения о местонахождении этого поселения: Кафр Канна, на дороге из Назарета в Тивериаду, в шести километрах к северо-востоку от Назарета, и Хирбет Кана, приблизительно в пятнадцати километрах на север от Назарета; вторая версия представляется более вероятной.
На этой свадьбе была и мать Иисуса. В книге Иоанна она упоминается здесь и у креста (19:25–27), но нигде не названа «Марией». Возможно, автор хотел избежать путаницы с другими женщинами в евангелии, носящими это имя. Кроме Марии, «был также зван Иисус и ученики Его на брачный пир». Скорее всего, этими учениками были названные ранее Андрей, Пётр, Филипп и Нафанаил, а также ученик, чьё имя не упоминалось (см. 1:35). Мы можем предположить, что Иисус и Его ученики были «званы», то есть приглашены в качестве гостей только после того, как неожиданно там появились. Возможно, именно увеличением числа гостей и объяснялась нехватка вина, хотя в тексте об этом ничего не говорится. Форма аориста эклэтэ, который переведён как «зван», не исключает того, что они были приглашены заранее. Вероятно, это была свадьба кого-то из родственников или близких друзей, поскольку Иисус, Его мать и Его ученики были среди присутствующих. Об Иосифе здесь не говорится ничего; в этом евангелии он упоминается лишь в выражении «сын Иосифа» (1:45; 6:42). Возможно, молчание о нём в этом стихе и в 2:12 подразумевает, что он к тому времени уже умер, хотя из 6:42 следует, что он ещё жив. Можно с уверенностью утверждать, что он умер до распятия, поскольку Иисус просил Иоанна позаботиться о Его матери (19:26, 27).
Стих 3. На этом свадебном пиру недоставало вина. Подобные мероприятия могли длиться целую неделю (см. Быт. 29:22–28; Суд. 14:12), что возлагало на жениха значительные финансовые обязательства. Нехватка вина на свадьбе не только ставила под угрозу само событие, но была позором, особенно в такой культуре, где всё выносилось на суд публики. К тому же, кроме публичного унижения из-за неумения оказать должное гостеприимство, жениха могли отвести в суд, поскольку он «был обязан по закону обеспечить пир в соответствии с принятыми стандартами» (Моррис). Мария сказала Иисусу, что вина [более] нет у них. Если это была свадьба родственника или близкого друга, Мария могла чувствовать себя причастной и ответственной за то, чтобы всё было хорошо. Судя по всему, она не просто сообщила Иисусу неприятную новость, так как 2:5 подразумевает, что она ожидала, что Иисус предпримет что-то для спасения ситуации. Вполне возможно, что к тому времени она уже овдовела и во всём зависела от своего перворождённого сына.
Стих 4. Ответ Иисуса на слова Марии следует рассматривать с учётом трёх моментов.
(1) Обращение Иисуса к Своей матери женщина (гинай) не звучало на греческом так грубо и резко, как в русском языке. Иисус использовал это же обращение и когда висел на кресте, когда доверил заботу о матери Своему любимому ученику (19:26, 27). По словам Кэмпбелла Моргана, слово «женщина» может произвести «ложное впечатление» на современного читателя, тогда как «в устах Иисуса оно звучало очень нежно». Иосиф Флавий использовал это слово как знак трепетного уважения. (Иосиф Флавий, Иудейские древности, 17.4.2 [74]. Он использовал гинай, как обращение «милая моя жена»). Хотя во всех русскоязычных версиях это слово переведено одинаково, в некоторых английских версиях переводчики попытались передать эту нежность и уважение: «милая женщина» (NLT), «госпожа» (Брюс), или «мать» (NEB). На наш взгляд, подобные попытки не отражают сути, тем более что «мать» довольно конкретное слово, и, если бы Иисус хотел, Он бы использовал его. Вероятно, обращение «женщина» вместо «матери» означало начало новых отношений между ними, поскольку Он начал Своё публичное служение. Отныне всё, включая семейные узы, будет подчинено этому служению.
(2) Вопрос Иисуса «Что Мне и тебе?» («Почему Я должен заботиться об этом?»; Международное Библейское Общество) является дословным переводом греческой фразы (ти эмой каи сой). Эта фраза представляет собой семитскую идиому, которая «всегда подразумевает расстояние между двумя сторонами»; «в интонации говорящего присутствует упрёк» (Карсон). Здесь, как и в других местах, Иисус устанавливает дистанцию между Собой и Своей матерью (см. Мф. 12:46–50). По сути, это выражение означает: «Что у нас с тобой общего?» Начав Своё служение, Иисус полностью сосредоточился на деле Своего Отца. Его более не тревожили человеческие дела, включая обеспечение достаточного количества вина для свадебного пира. Просьба Его матери не имела никакого отношения к Его миссии. Тем не менее, Он откликнулся на неё, однако таким образом, чтобы явить Свою славу и пробудить в людях веру (см. 2:11).
(3) Основание для некоей преграды между Иисусом и Его матерью, установившейся в начале Его служения, отражено в Его словах: «Ещё не пришёл час Мой». На протяжении всего этого евангелия говорится о «часе» или «времени» Иисуса. В этом отрывке, как в 7:6, 8, 30 и 8:20 сказано, что час ещё не пришёл. В отличие от них, когда крест был уже совсем близко, Иисус сказал: «Пришёл час прославиться Сыну Человеческому» (12:23; см. 12:27; 13:1; 17:1). Если предположение о связи этого отрывка с последующими правильно, тогда Иисус даже на самом раннем этапе Своего служения уже был нацелен на исполнение Своей миссии. В самом начале Своего служения Он предвидел Своё прославление в смерти, погребении, воскресении и вознесении.
Стих 5. Упрёк Иисуса не смутил Марию. Из того, что она дала наставления служителям, следует, что хотя она не знала, что именно будет делать Иисус, она не сомневалась, что Он позаботится о решении проблемы. С её стороны это было проявлением безграничного доверия. Кроме того, это подтверждает предположение о том, что она помогала в подготовке свадьбы. «Что скажет Он вам, то сделайте» — одновременно и простое, и глубокое заявление, выходящее за рамки конкретного события.
СОВЕРШЕНИЕ ЧУДА
“Было же тут шесть каменных водоносов, стоявших по обычаю очищения иудейского, вмещавших по две или три меры. Иисус говорит им: «Наполните сосуды водой». И наполнили их доверху. И говорит им: «Теперь почерпните и несите к распорядителю пира». И понесли. Когда же распорядитель отведал воды, сделавшейся вином, — а он не знал, откуда это вино, знали только служители, черпавшие воду, — тогда распорядитель зовёт жениха и говорит ему: «Всякий человек подаёт сперва хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее; а ты хорошее вино сберёг до сих пор»” (Ин. 2:6–10).
Стих 6. Иоанн упоминает шесть каменных водоносов, вмещавших по две или три меры каждый. В тексте буквально написано «две или три меры» (метрэтас), каждая мера равнялась тридцати или тридцати четырём литрам. Таким образом, вместе взятые эти водоносы вмещали от 360 до 480 литров жидкости. Конечно, это приблизительные подсчёты, поскольку указанные ёмкости были разного размера. Водоносы изготовляли из камня, а не из глины, и потому они не были подвержены загрязнениям. В них хранили запасы чистой воды, необходимой для омовения рук, ног и посуды по обычаю очищения иудейского. Для большого количества гостей требовалось много воды.
Стихи 7, 8. Иисус велел слугам наполнить сосуды водой, и они наполнили их доверху. После этого Он велел им почерпнуть и нести к распорядителю пира. Слово антлео, переведённое как «почерпнуть», означает «налить жидкости из источника» (Бауер). Этим словом называют процесс набирания воды из колодца (см. 4:7, 15). На этом основании Б. Уесткотт предположил, что Иисус велел слугам набрать воды из колодца и отнести к распорядителю. Хотя такое прочтение возможно, оно маловероятно; иначе зачем Иоанн в таком случае писал о том, чтобы наполнить водоносы? Поскольку этот же глагол используется для названия набора жидкости из большой ёмкости, это было именно то, что и сделали слуги. Некоторые комментаторы считают, что превращение воды в вино носило чисто символический характер, поскольку вода в каменных водоносах олицетворяла старый порядок, а вино — новый. Тот факт, что Иисус использовал эти водоносы и велел наполнить их до самых краёв, по их мнению, указывало на то, что иудейская система очищений, со всеми её ритуальными предписаниями, была полностью исполнена. Независимо от того, насколько оправданным является такое символическое толкование, несомненно то, что действия Иисуса продемонстрировали власть и превосходство Божьего Сына. Служители сделали так, как велел им Иисус, отчерпнув немного напитка и отнеся «распорядителю пира». Этот «распорядитель пира» (архитриклинос), это греческое слово встречается в Новом завете лишь в этом месте, был ответственным за проведение торжества.
Стихи 9, 10. Вода сделалась вином. Иоанн не уточняет, когда именно и какое количество воды превратилось в вино. Общепринято считать, что в вино превратилась вода в водоносах. Своим поступком Иисус сделал невероятно щедрый подарок новобрачным, которые, скорее всего были бедными и не могли обеспечить достаточное количество угощений для своих многочисленных гостей. Некоторые усматривают в этом чуде духовный смысл, а именно то, что Иисус обильно изливает Свои дары.
Напиток, в который Иисус превратил воду, был ойнос, распространённое греческое слово с значением «вино». Этот общий термин используется в Септуагинте и Новом завете как по отношению к молодому вину из свежего сока (Ис. 16:10; Иоиль 2:24; Мф. 9:17; Лк. 5:37, 38), так и по отношению к крепкому, выдержанному вину (Быт. 9:21; 19:32; Еф. 5:18; Откр. 17:2). О каком именно вине идёт речь в каждом конкретном отрывке мы можем судить только на основании исторического и культурного контекста.
Хотя некоторые исследователи настаивают, что всё вино во времена Христа было перебродившим, есть немало данных о том, что уже тогда было разнообразие вин. Андреас Кёстенбергер пишет:
«В греко-римском мире и, предположительно, в Палестине во времена Иисуса использовались три вида вин: (1) перебродившие вина, которые обычно употребляли с водой в пропорции две или три части воды на часть вина; (2) молодые вина, из свежего виноградного сока, ещё не успевшие забродить и напоминающие сидр; (3) вина, в которых путём кипячения виноградного сока процесс ферментации был остановлен и соответственно алкоголь не образовывался».
Имеющиеся в распоряжении историков данные поддерживают мнение Кёстенбергера. Древние источники сообщают об обычае смешивать воду с перебродившим вином в пропорциях от двух к одному, до двадцати к одному. В дошедшем до нас документе 60 г. до н.э. написано, что «вредно пить одно вино и также вредно пить одну воду, тогда как смешанное с водой вино сладко, приятно и веселит в меру» (См. 2 Книга Маккавейская 15:39). Принимая во внимание плохое качество воды и опьяняющие свойства крепких напитков, было принято смешивать их для получения безопасного напитка с незначительным алкогольным эффектом или вообще без него. Кроме того, в пользу мысли о том, что «вином» также называли свежевыжатый виноградный сок, говорят некоторые данные из Писания. В поддержку третьего варианта, о котором пишет Кёстенбергер, свидетельствуют многочисленные источники, включая знаменитого римского поэта Виргилия (70–19 гг. до н.э.). Рассуждая о земледелии и погоде, он писал о практике «кипятить на огне перебродивший сладкий виноградный сок, снимая с кипящего котла пену с помощью листа» (Виргилий, Георгики, 1.287).
В чём мы можем быть уверены, так это в том, что Иисус сделал для свадебного пира хорошее вино. Хотя служителям было известно, откуда оно взялось, распорядитель об этом не знал. Попробовав вино, он позвал жениха и сказал ему, что тот поступил вопреки существующему обычаю. Обычно, «хорошее вино» подавали в начале свадебного пира, а то, что похуже, подавали лишь после того, как гости напьются («опьянеют»; Современный Перевод). Очевидно, распорядитель пира был приятно удивлён, что жених приберёг «хорошее вино» (которое сделал Иисус) до сих пор. На основании слов «хорошее вино» и «напьются» кто-то, возможно, сделает вывод, что вино, которое сделал Иисус, содержало алкоголь.
Фраза «хорошее вино» могла означать, что оно было довольно крепким. Однако Марк Блэквелдер считает ошибочным трактовать понятие «хорошее» с современной точки зрения. Есть немало свидетельств того, что в те времена лучшими считались те вина, чей опьяняющий эффект был устранён за счёт кипячения или фильтрации. По словам Плиния Старшего, «самые благотворные вина те, чья сила устранена с помощью фильтра». Плутарх писал, что «Подобным образом очищение вина отнимает от него всякую силу, которая воспламеняет разум и наполняет гневом, вместо этого делая его приятным и полезным». Вино Иисуса было «хорошим вином» потому что оно было высокого качества. Это было молодое вино, только что сделанное и не успевшее перебродить, чтобы вызывать опьянение. Процесс брожения ещё не успел начаться. В тексте просто сказано, что Иисус сделал великолепное вино, которое следовало бы подавать в начале пира. Акцент, который Иоанн делает на превосходном качестве этого вина, полностью согласуется со всеми делами Иисуса, о которых говорится в этом евангелии.
Алкоголь притупляет чувства и соответственно способность различать оттенки вкуса. Глагол, переведённый как «напьются» (метистосин), представляет собой сослагательный аорист в третьем лице множественного числа, который дословно означает «могли бы напиться». То есть, в тексте не говорится о том, что произошло, но о том, что могло бы произойти, как обычно.
Хотя алкоголь действительно притупляет чувства и снижает способность к различению вкуса, это не единственное значение слова «напиться» («опьянеть»; Современный Перевод). Слова распорядителя пира отражают истину даже в том случае, если это вино не содержало алкоголь, потому что опьянение не единственная причина, по которой человек не может различать вкус, как раньше. Если человек пробует вино или другие кислые напитки, его способность различать вкус сильно снижается. Марк Блэквелдер пишет: «Кислотный характер виноградного сока отрицательно влияет на способность вкусовых рецепторов различать оттенки вкуса. Это одна из причин, почему дегустирующие вино, даже в наши дни, полощут рот между пробами вина». Сомелье не пьянеет от одного глотка, но не прополоскав рот, он не сможет хорошо отличить один вкус от другого. Из этого следует, что фраза «когда [гости] напьются» необязательно означает, что эти гости будут пьяны. Возможно, под этим выражением подразумевается, что гости насытятся, выпив достаточно вина.
Хотя точная природа того, что сотворил на брачном пиру Иисус, остаётся предметом споров, у нас нет никаких оснований считать, что сотворённое Им вино имело отношение к пьянству, поскольку Писание однозначно осуждает крепкие напитки (Быт. 9:21; 19:32; Прит. 20:1; 23:20, 30, 31; Ам. 6:1–6; Еф. 5:18), в отличие от вина, которое считается благословением (Пс. 103:15; Ис. 55:1). Утверждать, что Иисус сотворил некое вещество, которое осуждает Писание, равносильно тому, чтобы заявить, что Он сделал что-то, несовместимое с Его природой. Невозможно даже представить, что Он сотворил такое количество того, что порицается в Писании. Если допустить, что Иисус сделал крепкий напиток, тогда следует признать, что Он потворствовал недостойному и безответственному поведению. Сама мысль о том, что Иисус мог попасть под проклятие за то, что «подаёт ближнему своему питьё» (Авв. 2:15), просто нелепа. Поэтому эту историю не следует использовать в качестве оправдания публичного пьянства, как делают некоторые в наше время. Тот, кто так поступает, показывает полное непонимание исторических и культурных реалий во времена Иисуса.
ПОСЛЕДСТВИЯ ЭТОГО ЧУДА
“Так положил Иисус начало чудесам в Кане галилейской и явил славу Свою; и уверовали в Него ученики Его” (Ин. 2:11).
Стих 11. Иоанн завершает эту часть своего евангелия словами о том, что это чудо положило начало или стало «первым» (Современный Перевод) чудесам Иисуса. «Начало» или «первое» — перевод слова архэ. Это слово «может означать больше, чем просто первое из череды многих; не просто первое чудо, но “первичное чудо”, поскольку оно продемонстрировало созидательную и преобразующую силу Иисуса в целом» (Барретт).
В Новом завете используется несколько разных слов для описания того, что называется «чудом». Во-первых, динамис («сила» или «великое дело») означает сверхъестественную силу, которая не может возникнуть естественным образом (см. Деян. 8:13; 19:11). Иоанн никогда не использовал этого слова.
Во-вторых, терас («чудо»), которое называет что-либо чудесным с точки зрения изумления, которое это действие вызывает у свидетелей. В этом случае слово «чудо» всегда используется в связке с другим словом, чтобы читатель мог понять, что речь идёт о чём-то удивительном (см. Деян. 14:3; Рим. 15:19; Евр. 2:4). Сочетание слов «чудеса» и «знамения» встречается в книге Иоанна лишь однажды (4:48).
В-третьих, семейон, означающее «знамение» или «знак», которое преимущественно использовал Иоанн по отношению к чудесам. Слово «знамение» является знаком или указателем присутствия и действия Бога. Знамения это что-то, чьё значение выходит за собственные границы; их ценность определяется не ими самими, а тем, на что они указывают. Поэтому Слово подтверждалось знамениями (Мк. 16:20; Деян. 14:3; Евр. 2:4). Евангелие от Иоанна рассказывает о семи таких знамениях: Иисус превращает воду в вино (2:1–11); исцеление сына царедворца (4:46–54); исцеление хромого (5:1–16); насыщение пяти тысяч (6:1–15); хождение по воде (6:16–21); исцеление слепорождённого (9:1–12) и воскрешение Лазаря (11:1–44).
Совершив первое чудо, Иисус явил славу Свою — «славу как Единородного от Отца» (1:14). Иисус проявил Свою славу, которую увидели некоторые, но не все. В глазах слуг совершённое Им было просто чем-то чудесным; от них было сокрыто то, что стояло за этим чудом — слава Иисуса. Ученики видели и чудо, и то, на что оно указывало, а именно — славу Иисуса. Поэтому они уверовали в Него. Привести людей к вере — было главной целью Иоанна при написании этой книги, показав, что Иисус и есть Христос, Сын Божий (20:31). На протяжении всего евангелия слава Иисуса проявляется снова и снова, достигая кульминации в Его смерти, погребении, воскресении и окончательном воцарении.
