Автор статьи: Оскар Айзек (Oscar Isaac)
Фотограф: Кира Чирс (Kirra Cheers)
November 2, 2022
Автор вступительного слова Кейтлин Лент (Caitlin Lent):
Двигаясь через независимые проекты, перейдя потом в новую категорию научно-фантастических блокбастеров X-Men, Star Wars и "Дюну" (Dune), Оскар Айзек превратился в популярного актёра, который может решать, в каком проекте ему сниматься, а какой отклонить.
Теперь он стремится рассказать свои собственные эпические истории, пусть пока в небольшом масштабе. Он начал с продюсерской компании Mad Gene Media, которую создал вместе со своей женой, датским кинорежиссёром Эльвирой Линд. Первый проект компании – захватывающий, выразительно иллюстрированный графический роман Head Wounds: Sparrow – он особенно важен для Айзека, чьи друзья детства Боб Джонсон (Bob Johnson) и Джон Элви (John Alvey) сыграли огромную роль в воплощении придуманной истории в жизнь. Чтобы отпраздновать выход книги в печать, Айзек расспросил сценаристов-самоучек и своих давних приятелей Джона Элви и Боба Джонсона об истории их происхождения, о том, как избежать духовных клише и почему в комиксах нет слёз.
***
Оскар Айзек: Хорошо, Джон. Передаю тебе слово!
Джон Элви: Ну, давным-давно…
Оскар Айзек: Расскажи, кто мы. И как мы познакомились
Боб Джонсон: Айзек хочет этого.
Джон Элви: Я просто бедняжка, не так ли?
Оскар Айзек: Старшая школа.
Джон Элви: Да.
Оскар Айзек: Боб был силой, которая объединяла абсолютно разных людей.
Джон Элви: Я не знаю, заметили ли вы это, но все тянулись к нему – спортсмены, актёры, музыканты, какие-нибудь странненькие ребята – все! Объяснение простое – он просто мог поговорить с кем угодно и хотел быть рядом с крутыми людьми.
Оскар Айзек: Да.
Джон Элви: Именно так я всегда к этому относился.
Боб Джонсон: Это правда.
Оскар Айзек: Я был первокурсником в старшей школе. Ты всё ещё был в …
Боб Джонсон: 10-й класс?
Джон Элви: Ты был в 10-м классе, так что мы были всего на год впереди.
Оскар Айзек: И мы встретились, ты и я встретились в репетиционной комнате.
Боб Джонсон: Да. Хоровое пение.
Оскар Айзек: Вы были в составе хора.
Боб Джонсон: Верно. Верно, верно.
Оскар Айзек: Или ансамбль.
Боб Джонсон: Да, в значительной степени. Мой отец сказал мне, что мне придётся пойти работать штукатуром, если я не буду ходить в школу. Я был в хоре, я занимался футболом, драмой, всем, чем только мог заниматься, так что мне не нужно было ходить на работу.
Оскар Айзек: Верно, а потом мы стали друзьями. Тогда у меня была гитара, я пытался попасть в театр, потому проходил прослушивание на школьную пьесу, и мы в итоге оба оказались в спектакле вместе.
Боб Джонсон: О да, чувак.
Джон Элви: Помнишь?
Оскар Айзек: Да, да. Ты был Иоанном-Крестителем, а я вроде как исполнял кучу ролей других персонажей и играл на гитаре, и именно так мы действительно начали становиться всё ближе и ближе.
Боб Джонсон: О да. Мы прокручивали эти песни тысячу раз. Помнишь, мне пришлось дуть в тот большой рожок, похожий на ракушку? Это было странно.
Оскар Айзек: Да, да.
Боб Джонсон: Но даже до этого мы сочиняли музыку. Мы были у тебя дома, сочиняли музыку, а музыка всем нравится. Большинство людей, мне жаль обижать тех, кто этого не делает.
Джон Элви: Мне не жаль.
Боб Джонсон: Я говорил о том, что ты объединяешь людей.
Джон Элви: Слава Богу, ты это сделал. Благодарю вас.
Боб Джонсон: Благодаря тебе знакомство и состоялось. Ты сидел с гитарой. С тобой было легко говорить о музыке. Я обнаружил, что в любой группе своя музыка, и они хотели поговорить именно о ней, а вы могли заставить их заговорить с другими людьми, даже если они выглядели иначе, вели себя по-другому или что-то ещё.
Оскар Айзек: Да. А потом мы создали группу, и Джон тоже был в группе, а потом ещё одна вещь, которую мы делали, ещё до того, как группа начала свою деятельность – мы вместе снимали фильмы. У меня была видеокамера моего отца, и я всегда брал её, приходил к вам домой, или вы, ребята, приходили к нам домой. Я действительно сблизился с тобой как с другом.
Джон Элви: Было много проблем “на съёмочной площадке”, в старом доме его мамы [Смеётся].
Боб Джонсон: Да. Я бил людей рукояткой пистолета.
Оскар Айзек: О да. Да. Как правило, там было какое-то насилие, хотя мы также сняли музыкальное видео на песню “Это пятница, я влюблён” (It’s Friday I’m In Love). Мы постоянно занимались всевозможными глупостями, которые в конечном итоге превратились в образ жизни.
Боб Джонсон: Да. Сумасшедшие, творческие дети.
Оскар Айзек: Как возникла эта идея?
Боб Джонсон: Как возникла эта идея? О, боже. Ну, я заболел. Мне было плохо, хотя я работал в офисе и зарабатывал хорошие деньги, и всё, казалось, шло хорошо, но это было не так. Я узнал, что у меня неходжкинская лимфома четвёртой стадии (stage four non-Hodgkin lymphoma), и это было невероятно страшно. Вы проходите через ту фазу, когда вы надеетесь, что это просто испуг, сдаёте тест за тестом, и они подтверждают, что ты болен. И тогда вы оказываетесь в той точке, где вам страшно, вы начинаете думать о своём жизненном выборе, о вещах, о которых вы сожалеете, и о том, что вы принимаете в себе. Вот где я сказал: “Чувак, я должен что-то создать. Я не создаю музыку, я не пишу рассказы”. Но я люблю писать, и ты кладёшь передо мной блокнот, и я заполняю его. Я начал писать, и это должно было быть о жизни, смерти, вере, загробном мире и тому подобном, о том месте, в котором я находился мысленно. Итак, Тед был первым.
Оскар Айзек: Первый персонаж?
Боб Джонсон: Тед был первым персонажем. Я просто вообразил – так глупо – если бы я умер и стал преследовать людей, в каком воплощении бы я хотел вернуться? И я подумал, что хотел бы быть таким большим байкером без глаз.
Джон Элви: Его глаза – это те пустые глазницы, которые смотрят на свет.
Боб Джонсон: Я хотел отпустить ситуацию и ни за что не цепляться, смотреть людям в лицо и преследовать их - это стало отправными точками. Таким образом, главный герой сюжета Лео Гидри, конечно, – это частичка меня. Я не принимал таких же решений, как он, но я принимал плохие решения, и я поставил себя в такое положение, когда я не был счастлив. Сочинением романа я пытался выползти из сложной ситуации, прежде чем я умру. Я хотел сделать что-то красивое, плюс не хотел больше быть мудаком.
Оскар Айзек: Не будь придурком.
Боб Джонсон: Не быть, типа, деловым парнем, который не обращает внимания на людей или заботится о деньгах больше, чем о чём-либо другом. Этим парнем я не должен быть. Это было, но это нужно было менять и больше никогда не допускать. Пусть я окажусь в канаве без дома, чем допущу прежнее положение вещей снова. Я продолжал написание истории, и мне пришлось освоить искусство сочинительства очень быстро. Слава Богу, что есть YouTube, потому что я не очень образован в этом плане.
Оскар Айзек: Вот как это стало реальностью, верно?
Боб Джонсон: Да.
Оскар Айзек: Потому что потом к нам в создании истории подключился Джон. Он внёс множество невероятных идей, мифологию и распределение ролей вокруг очень личных идей, он создал мир Head Wounds.
Боб Джонсон: Мы создали мир, персонажей и конфликты внутри сюжета.
Джон Элви: Демоны и силы.
Оскар Айзек: Иерархии.
Боб Джонсон: В этой книге есть гораздо больше. Это просто безумие, большой гигантский мир, который мог бы сработать, и Джон понимает смысл моей бессмыслицы.
Оскар Айзек: Джон, ты хочешь немного поговорить о процессе работы? Превратить это в книгу комиксов?
Боб Джонсон: Как ты создаёшь мир, Джон?
Джон Элви: Да. Создание миров, что касается ролевых игр, типа Dungeons and Dragons, гейминга, создания персонажей и предысторий знаю прекрасно, я занимаюсь этим уже 40 лет. Но мы оба должны были научиться писать сценарии, чтобы построить структуру действия.
Боб Джонсон: Иногда мы разговариваем с писателями, музыкантами, которые чувствуют, что структура убьёт их творчество, но это не так. Структура использует ваш творческий потенциал и направляет его в нужное русло, а Джон намного лучше разбирается в структуре. Как только выучишь структуру, станешь непобедим. Если вы выходите за рамки таким образом, вы понимаете, что некоторые правила можно нарушать, но сначала вам нужно загнаться в рамки (или, как говорится, поместить всё это в коробку), а затем вы говорите себе: “Ну, если бы он немного вышел за рамки*, это бы круто выглядело”.
***
*Well, if he came out of the box a little bit over here, that’d be cool looking. Фраза “out of the box” переводится как нестандартное мышление, так что речь как раз и идёт о креативе ради того, чтобы получить интересный результат.
***
Оскар Айзек: Да, это напоминает слова Пола Шредера: “Вы должны нарушить правила один раз, по крайней мере один раз, чтобы напомнить людям, что есть правила”.
Боб Джонсон: Верно?
Джон Элви: Да. Это фантастика. Всё, что нас окружает, что мы видим и любим, мы видим яркие примеры людей, которые не следуют идеальному пути или записанным правилам. Это, вероятно, именно то, о чём вы говорите.
Оскар Айзек: Да, и для того, чтобы это стало графическим романом, мы поменяли свой взгляд на мир, начали работать над историей, а вы, ребята, делали черновики и делились ими. Это внезапно приобрело большой смысл из-за невероятного мира, который был построен. Мы подумали, какой удивительный способ воплотить этот мир через визуал. И когда я впервые увидел работы Кристиана Уорда (Christian Ward), я был так поражён разворотами, его повествованием, его использованием цвета, тем, на чём он иногда делает акценты, что, казалось бы, является обыденной вещью, но это по-настоящему оживляло её.
Джон Элви: В этой истории есть парень, чья рана постоянно кровоточит, и Кристиан, буквально, берёт этот реализм и превращает его в абстракцию.
Оскар Айзек: Он был довольно психоделичен в этом.
Боб Джонсон: Знаешь, что самое смешное? Это действительно сработало, потому что Кристиан – гений. Джон и я, когда мы только начали писать, мы говорили о том, как заниматься вопросом духовности, если ты не являешься дрянным человеком? Как иметь с дело с верой или её недостатком...
Оскар Айзек: Которой они не видели тысячу лет.
Боб Джонсон: Ну да, это клише. А Head Wounds – это не клише, и это не оскорбляет ваш интеллект. Но мы решили, что лучший способ стать по-настоящему духовными – это перейти на интуитивное чутьё.
Оскар Айзек: Вы чувствуете страдание.
Боб Джонсон: Мои отношения с Брайаном Буччеллато (Brian Buccellato), главным сценаристом Head Wounds,…. мне можно ругаться?
Джон Элви: О, да. Ты мог бы.
Боб Джонсон: Брайан преподал нам урок здорового пофигизма. Он научил меня и Джона не пытаться производить на кого-либо впечатление, хотя нас и учили быть собранными и правильными. Всем наплевать, по его словам. Мы сначала спорили, но он оказался прав. Это был огромный урок, и мы воспользовались этой наукой. В любом случае, будь то проект Head Wounds или что-либо другое, нужно оставить попытки казаться умнее человека, которому вы представляете свой проект. Это всё равно что пригласить кого-то на танец. Это значит быть на одном уровне с другими людьми. Он научил нас этому.
Оскар Айзек: Не хотите ли вы дать краткий обзор того, что представляет собой графический роман? История?
Боб Джонсон: Краткий обзор. Лео – кусок дерьма. Он плохой полицейский. Он взяточник, он под кайфом, он пьёт до упаду. Он спит с женой своего лучшего друга. Он ничего не делает правильно, и у него на самом деле нет стремления стать лучше. В начале есть некоторый трепет от факта: “мне это сошло с рук”. С самого начала ему и правда это сходит с рук, он делает ужасные вещи, а затем происходит "переключение". Лео получает пинок вселенной о том, что он должен измениться. Ты назвал меня больным ублюдком или что-то в этом роде, когда я сказал, что сюжет нашего графического романа странно напоминает мне классический фильм Фрэнка Капры "Эта замечательная жизнь" (1946, It’s a Wonderful Life). Но это психотическая версия фильма Капры. Ангел приходит и говорит: “Нет, ты изменишься, и это будет не так прекрасно”. Перемена происходит таким образом: прежнего Лео больше нет, а добро, которое он мог бы сотворить, выглядит как принятие чужих ран на себя.
Джон Элви: Просто делайте свою чертову работу. Защищайте людей, начните с этого, пожалуйста.
Боб Джонсон: Если вы начнёте служить людям и защищать их, тогда эта боль, по крайней мере, ослабнет. Может, это и не пройдёт, потому что ты облажался, но будет не так тяжко.
Оскар Айзек: Фоном для этого является бущующая духовная война.
Боб Джонсон: Верно, да. Это арка героя. Ему должно стать лучше.
Оскар Айзек: Ну, в том-то и дело. Я помню наши рассуждения начались с персонажа, чья работа заключается в защите людей, но он отличается равнодушием. Если бы тогда этому человеку пришлось принять на себя раны людей, которых он призван защищать, разве это вызвало бы какое-то сочувствие? Потом представьте политиков, правительства и всех, кто управляют этими механизмами, если бы им действительно пришлось столкнуться с реальностью каждого из людей.
Боб Джонсон: Я бы посмотрел C-SPAN*, если бы это было правдой.
***
* C-SPAN – это американская сеть кабельного и спутникового телевидения.
***
Оскар Айзек: И это тоже порождено возникшей в душе яростью.
Джон Элви: Мы бы начали с эгоистичного места, типа: “Я должен покончить с этим”.
Оскар Айзек: Это что-то вроде тех странных стигматов. Он должен был защитить своего друга. Его друг получает пулю в голову, и он не умирает, а остаётся с огнестрельным ранением, которое может видеть только он. Это такая невидимая рана.
Боб Джонсон: Это высшая степень принятия ответственности. Он взялся за эту работу, которая сопряжена с ответственностью. У каждого есть ответственность в своей жизни, и чем больше вы причиняете боли, тем больше боли вы навлекаете на себя.
Оскар Айзек: Этот графический роман – это не история искупления, это история открытия возможностей, это то, чем является HW: Sparrow. Образ воробья взят из Священного Писания. Скажу, перефразировав немного оригинал. Там говорится, что Бог знает, даже когда воробей падает или умирает, и, говоря по Библии, воробей – низший из низших. Он как крыса, так что, если Его волнует, падёт ли воробей, насколько больше он будет заботиться о вас? К тому же это такое ранимое существо. Это странное сочетание раны на голове крутого парня, который на самом деле маленький воробушек.
Боб Джонсон: И в этом весь символизм. Они не почувствуют на себе уколов и стрел возмутительной удачи, поскольку они идут к ….
Оскар Айзек: Ты это пишешь?
Боб Джонсон: Нет, это мой дядя Шекспир.
Оскар Айзек: О, понял. Понял.
Джон Элви: Порочащий имя Уильяма.
Оскар Айзек: Извини, Уильям. … Мы разработали проект через Mad Gene Media, компанию, которую мы с моей женой Эльвирой Линд основали вместе, и это действительно первая реальная вещь, которую мы официально выпустили в мир вместе.
Боб Джонсон: Для нас большая честь быть частью этого.
Оскар Айзек: Просто это был такой замечательный способ начать всё это. В этом был весь смысл. Что-то вроде: “У нас так много умных, творческих, невероятно одарённых друзей с уникальными голосами, и было бы здорово иметь платформу для реализации”.
Боб Джонсон: Где вы их находите?
Оскар Айзек: Мы скоро их найдём, но мы начали с вас, ребята….
Джон Элви: Вау.
Оскар Айзек: ….для бета-тестирования идеи.
Боб Джонсон: Да. Я тоже хочу кое-что сказать о вас, ребята. Мы занимаемся этим уже минуту. Это не очень долго, но этого достаточно, чтобы увидеть, что вы, ребята, отличаетесь от всех, с кем мы разговаривали. Это было так хорошо, и я надеюсь, что вы сможете сделать это и для других людей. Делать это, создавать материал и вкладывать в него душу, вкладывать в него сердце, и это не чушь собачья.
Джон Элви: Да. Я чувствую себя с вами как семья с тех пор, как мы приехали сюда, и я могу видеть, что этот человек продолжает расти, ну, и всякое такое….
Боб Джонсон: Ты заставил его плакать! Ты плачешь из-за….
Джон Элви: Не плачь. Не плачь.
Оскар Айзек: Я не плачу.
Боб Джонсон: В комиксах нет слёз.
***
Оригинальное название статьи: Oscar Isaac Cries Over Comic Books
Ссылка на статью на сайте журнала The Interview Magazine:
