В комнате за столом сидела его мать собственной персоной. Она молча взирала на него.
- Мам, а ты как здесь? Ты же у тёти Веры должна быть, - только и смог выдавить из себя Носков.
- На метле прилетела, - произнесла она язвительно. - Ты мне лучше расскажи, что это всё означает? Цветочки мне нёс? Рассчитывал на неожиданную встречу?
Эммануэль молчал. Он не знал, что ответить матери. Да и, если быть честным, то ему не хотелось говорить с ней на эту тему. Он знал, что она его не поймёт.
- Почему я должна срываться, оставлять одну беспомощную сестру, просить брата свозить меня к себе домой, чтобы привести в чувство своего великовозрастного сына, который отбился от рук? - мать говорила всё громче и громче, срываясь на крик.
Носков стоял, опустив глаза и прижимая к себе букет. Когда мать сказала о брате, он оглянулся и увидел кто перекрыл ему отходные пути.
- Здрасте, дядь Ген, - сказал Эммануэль.
Тот молча кивнул в ответ, зашёл в комнату и сел на диван.
- Ты решил, что нужно соответствовать своему имени и пустился во все тяжкие? Чтоб было пусто той регистраторше, которая начитавшись п орнографии, приличных людей под монастырь подвела. Своего бы сына так назвала, г адюка.
Воспользовавшись тем, что мать переключилась, Носков спросил: - А почему ты сразу не исправила моё имя?
- Какой ты умный! - взвилась она. - А ты жил в то время? Тогда каждая тля, занимающая кресло, себя пупом земли ощущала. А я кто тогда была? Мать-одиночка, родившая не в браке. С такими не церемонились. Только ленивый не ткнул этим в лицо, а я слово лишнее кому-то боялась сказать. Я только заикнулась о том, что она должна исправить свою ошибку, так она на меня так заорала, что ты проснулся. Я же с тобой ходила, на руках всё время держала - не с кем было оставить. А она мне говорит: "Нечего тут своим незаконнорожденным размахивать, иди отсюда, у меня вон покойников в очереди полно - им срочнее документ нужен". Я и пошла - тебя кормить уже нужно было. Мы же больше трёх часов в очереди просидели. Это сейчас по талонам, по предварительной записи, а тогда сиди и жди. И никто не пропустит.
Ему вдруг стало жалко матушку. Он никогда не думал о том, что пережила мать, пока вырастила его. И всё же он спросил: - А почему не дала мне поменять имя, когда я паспорт получал?
- Тогда уже было поздно. Ты 16 лет жил с этим именем. Да, и зачем теперь об этом говорить, - она вдруг замолчала и, подозрительно посмотрев на него, продолжила, - А ты специально мне эти вопросы задаешь, чтобы увести от главного? Ты зачем сюда пришёл? С каких пор тебя стали интересовать р азвратные женщины, готовые отдаться первому встречному?
- Мам, а тебе не кажется, что я уже вырос из того возраста, когда нужно контролировать каждый мог шаг? - набравшись смелости, произнёс Эммануэль.
Мать явно не ожидала такого ответа и у неё пропал дар речи. Дядька, сидящий на диване, хмыкнул и посмотрел на Носкова с уважением. Зоя Васильевна встрепенулась и накинулась на брата: - А тебе весело, да? Конечно, не твой сын шляется по притонам. Да, и все вы мужики одним миром мазаны, вам лишь бы...
Что "лишь бы" она не договорила, только махнула рукой.
- Нонна! - закричала Зоя Васильевна.
"Только этого ещё не хватало, - промелькнуло в голове у Носкова. - Вся инквизиция в сборе". В комнату вошла директриса школы.
- Здравствуйте, Нонна Николаевна, - раскланялся Эммануэль. - Какими судьбами?
Нонна удивлённо посмотрела на него: - Ты пьяный, что ли?
- С Вами тут не только опьянеешь. Продолжим экзекуцию?
Нонна и мать смотрели на него, как на умалишённого. Только дядя Гена уже откровенно похохатывал: - Слушайте, да оставьте вы парня в покое. Он уже давно совершеннолетний. В подоле не принесёт. Пусть живёт, как хочет. Устроили здесь цирк. И меня взбаламутили. Я думал тут невесть что произошло. Ты же сказала: "Вопрос жизни и смерти". А у парня просто зачесалось кое-где. Поехали, Зой, обратно. Нам ещё с тобой о-го-го пилить, а мне ещё дальше и завтра с утра на работу.
- Зачесалось? - подпрыгнула на стуле Зоя Васильевна. - Это теперь так называется?
- Зоя, хватит! Ты едешь или нет? Я ждать больше не буду. Хочешь - оставайся, - он встал с дивана и пошёл к выходу.
Матушке ничего не оставалось, как пойти следом за ним. Она остановилась напротив Эммануэля и, ткнув указательным пальцем ему в грудь, сказала:
- Твоё счастье, что я не могу сейчас бросить Веру одну, но я этого так не оставлю. Я найду способ тебя усмирить.
В комнате остались Эммануэль и Нонна, которая стояла, опершись на стол.
- Да уж, - произнесла она, - ситуация, однако.
- Тоже будете воспитывать? - поинтересовался Носков. Ему вдруг стало всё безразлично.
Нонна махнула рукой: - Детей воспитывают, пока они поперёк лавки помещаются. А сейчас... Что выросло, то выросло.
- А позвольте полюбопытствовать: что из меня такого выросло?
- Эммануэль, иди домой, что-то я устала, - она присела на диван.
- Ещё один вопрос. Чья это квартира и что за женщина мне открыла?
- Это уже два вопроса, - упавшим голосом произнесла Нонна.
- А всё-таки? И кто из вас нашёл меня на сайте знакомств?
- Это что-то меняет?
- Для меня - да.
- Тебе это обязательно нужно знать?
- Да.
Нонна задумчиво посмотрела на него: - Уверен?
- Как никогда.
Она усмехнулась: - Сядь уже. Не стой, как истукан.
Продолжение следует...