Они укладывались спать – одиннадцатимесячная Сашенька, Василина и Алёнка. Я тихо тихо стоял в коридоре - отпустили, хотя должен быть остаться в ночь. Умер пациент, пострадавший в аварии, ради которого обзвонили и собрали на операцию – он умер не дождавшись, когда вытащат со скорой. Очень тяжелый был, водитель… Семья спаслась, легкие травмы, они остались возле разбитой машины.
Ближайшая больница – наша, и то не довезли.
Я, конечно, оставлял все истории за порогом, никому ничего не рассказывал, только про хорошее, и сейчас в этой полутьме осторожно наблюдал за любимыми зайчиками. Ваське скоро семь, она вытянулась и зубки начали уже расти на месте выпавших. Как всё быстро у детей, только вот ходила скромная, а сейчас первая заводила на деревне. Смешная, озорная, всё-то ей надо, шуточки да прибауточки. Гитару мою берет и сладким голосом просит: «Папа, поиграй маме, а я спою про ветер»
О, прекрасная даль, поглотившая небо,
Облака, как к любимой, прижались к земле,
Ты и я под простой, да нескошенной крышей
Ищем... друг в друге тепло. ...Что, что...
Что нам ветер, да на это ответит,
Несущийся мимо, да сломавший крыло…
В доме тепло, красиво, свежей выпечкой пахнет. Там на руках моя Сашка и рядом Василина… Прижались друг другу три маленьких и самых любимых существа. Любимых и любящих. Сашка ворчит, пока не спит. Сейчас, если вдруг меня увидит, вообще не уснёт.
Я стоял тихонько, и мне хотелось навсегда запечатлеть желтой лампы круг, как домашним солнцем освещающий мою семью.
Василина становится всё больше похожей на Алёнку. Жена стройная, как богиня… И как другие раздаются при родах, если можно остаться при своём? Зачем? Все же это не порода, а нормальный аппетит и её вечная беготня, подвижность.
Алёнка за всех волнуется, носится, старается всё успеть, и в школе помочь и матери помочь, и дядю Колю развлечь. С Наташкой они подружились, когда родилась Саша, а то враждовали, за стол общий на юбилее не сели.…
Я не видел из коридора, но знал, что губы Алёнки чуть улыбаются, и она их складывает в поцелуе, когда разговаривает с Сашенькой. Уламывает малявку спать.
Всё, заснула, жена положила в кроватку, сейчас взглянет на меня … ну-ну… Эх, не ждут они меня, пошли в кухню, за стол сели.
Я медленно раздевался, когда услышал Ваську:
— Мама, а у меня два папы! Не один, а два… Ну скажи, мамочка! Скажи, что это правда!
Это был не вопрос, а смелое утверждение
— Вась, я же сказала… милая, кто же тебе это всё напридумывал? — Алёнка вздохнула, аж слышно этот вздох, ...или я его почувствовал.
— Мамочка, расскажи мне про второго папу. Которого ты звала Ванечка. Я его тоже когда-нибудь полюблю. Хотя пока люблю только моего Крокодила любимого… Сашенька ему точно родная, а я немного приемная нашему папочке…
Как же рано они становятся такими умными и взрослыми! Я понимал, что это разговор Вася затеяла не впервые, и, причем, когда меня дома нет.
— У меня не было ни одного папы… — протянула Алёна, и я услышал, как она звенит чашками. – Я могу в сотый раз рассказать тебе историю про девочку, у которой была бабушка, а папы она никогда и не знала своего….
— А если второй по мне скучал? ... Ты его не прогонишь?
Я вышел из укрытия и сел рядом с ними, поцеловав по очереди.
— Кирюшка, отпустили? Ну как там?
— Не доехал. Всех, кроме дежурного оправили домой. Но могут вызвать, ты же знаешь.
— Мы очень рады, что ты дома!!! Сашенька только что уснула, только не целуй её, не щекоти…
— Папочка, ты грустный?
— Есть немного… Но уже лучше. Поцелуешь, Васька?
Она обняла и прижалась.
Отца я понимал и злился. Он всем сказал, что чувствует себя одиноким и несчастным в опустевшем доме, что и глубоко сожалеет, а сам на суде по разделу имущества устроил цирк, что мать не работала, что инвалидность у неё по уму, и он не ожидал предательства.
А спустя два месяца подал заявление на брак со своей помощницей, молодой избалованной лаборанткой, что анализы брала на сахар в крови. Пациентки нас обманывали, что у них нет диабета, потому, что слишком сильно хотели новую грудь и мы делали экспресс-анализы, когда-то давно я этим тоже занимался…. .
Понимал, что отца больше всего терзало – мать сама его оставила, первая. Женщины его были неизбежны и даже позволительны, насколько я понял. Но мама его оставила, когда узнала правду про Алёнку, молодую девушку, с которой он гулял, пока я в коме лежал.
Отец тогда её назвал старухой, это я тоже помню. Конечно, ведь Алёнке было всего восемнадцать А сейчас он приезжает ко мне в больницу, и, видно, в школу тоже наведался, раз моя старшая такие слова говорит.
— Вася… Я что хочу тебе сказать… Наша мама самая лучшая в мире!!!
— А ты самый лучший папа в мире!!!
— А что ты хочешь, у меня же три красавицы и работа любимая, а еще бабушка твоя, Семен раздолбай, … и старый Николай Трофимыч со своим заварным чайником… Травник наш… Принес мне мяты какой-то убийственной, я на работе всех угостил – зав отделением спички в глаза вставлял, да и я тоже.
А он усами шевелит и глазками медленно хлопает… Васька, приходил к тебе кто? В школу-то?
— Деда приходил и тётя с ним. Она мне сказала, что каждый ребенок должен знать своего отца и показала на дедушку… А он сказал нет, не слушай эту глупую тётку.
— А что потом, Вася? — Аленка не выдержала.
— А потом бабушка за мной на машине приехала, они немного поговорили, и мы собрались домой.
Ночью мы лежали, обнявшись, и Аленка признавалась мне уставшим шепотом:
— Я молила бога, чтобы дочка как можно дольше не узнала, была подальше от посторонних, от твоего отца, от всех, кто может сказать...
— Пожалуй, все не так уж и плохо. Время есть, чтобы придумать ей сказку о том, как я спал, а мой отец тебя искал, и все решили, что он ищет невесту себе. Отца вряд ли убедишь, что не стоит нас видеть, он ко мне частенько на ночные дежурства приезжает. Внезапное появление его новой женщины со своими заскоками не должно иметь такое значение.
— Господи, но мы же пытаемся её обмануть… Как же это неправильно, Кирюш. Кого мы пытаемся обмануть? Собственного ребенка. Да, да, я понимаю – ложь в спасение. Но потом… она может узнать, случайно или сама начнет разведывать.
Алёнка с лихорадочно блестящими глазами стала успокаиваться от моих бесцеремонных действий.
— Приятно тебе?
— Ладно, дорогой, любимый. Пусть так и будет… Но я уже понимаю, что лучше тебя ей никто не расскажет сказку. Расскажи, как ты меня спасал, а я… тебя … спутала. А потом совсем забыла, так как очень трудно жилось. Но я её дождалась, родила и вырастила….
— Мы с матерью вспоминали не так давно о прошлом, — загадочно прошептал я, — Нам действительно иногда не хватает отца, и тогда мы вспоминаем о том, как жили, пока молодые. Он, конечно, сильно постарел за эти полтора года.
— Уж не собирается ли вернуться сюда и жить вместе с мамой? А? — спросила она меня удивленно.
— Ну… — начал я и остановился. Язык не поворачивался сказать ей правду, но я решил не лгать Алёнке никогда. — Скорее она хочет, чтобы он так доживал, с ней. Жалеет, несмотря на этих помощниц. Презирает и жалеет. Стыдится его поступков и в то же время отец - её единственная любовь… Как я у тебя! И не вздумай признаваться, что у тебя чувства к этому поросёнку Ваньке, который ходит в коляску заглядывать, пока я на работе.
— А ты откуда знаешь? Он решил, что в восемнадцать у него будет жена и дети.
— Армия, прапорщик, и командир роты у него будет в восемнадцать, так и передай!
— А он учиться собирается….
— Алён, смотри мне, он такой хулиган! И не мечтай о нём!
— Кирилл, хватит так шутить!
— Не прощу! Я тебе не добрая Анна Николавна.
— А я бы, наверное, простила тебя. Может… случайно получиться… — она смеялась.
— Сейчас у меня еще раз с тобой случайно получится, и я буду спать без снов, как убитый.
У отца с матерью в этом году было бы тридцать лет совместной жизни.
В апреле.
Алёнка считала, что отец любит мою мать. Я не удержался и спросил:
— Почему ты думаешь, что отец её любит?
— Потому, что он не отстаёт. Уже всё поделили, уже время прошло, ему можно жить с кем угодно, а он всё пытается найти причины, чтобы поговорить с ней.
— Есть, наверное, о чем…
— О, это может быть любая причина. О тебе, о том, как она живет... Я слышала, как однажды он позвонил и спросил: У тебя же есть права? Она ответила, что машины всё равно нет. И он пригнал машину, чтобы она могла ездить и Ваську возить по деревенским дорогам. — Алёнка смущённо покосилась на меня.
— Тоже хочешь?
— Что? Нет. ... Он назвал её королевой. Произнёс: «да моя королева», — Алёна мягко улыбнулась. — Тогда я ей и сказала: «Ваш муж вас любит».
Они начали встречаться тайно. Мой отец и моя мать. В каком-то своём потайном месте…
Спустя шесть лет он оставил в клинике наемного хирурга и приехал доживать вместе с матерью. Наверное, ремиссия затянулась, именно потому, что мама окружила себя счастьем, которого её лишила болезнь - детьми.
Она с ними занималась, играла, гуляла… Она воспитывала всех, и наших, и Наташкиного парня, и Сёмкиного рыжего Демьяна, который у них с Дашкой появился на свет. Тётя Аня была для всех нянькой и лучшим другом, каким бывает вожатая в лагере. Даже в поход детей водила.
Мы с Алёной каждый отпуск путешествовали, брали дочерей. Никто не доставал нас больше на отдыхе.
А спустя еще три года у Василины появилась настоящая любовь.
***
— Ну и как её остановить? Всего двенадцать, Кирилл!
Я усмехнулся в темноте, наблюдая с улицы, как наша дочь осторожно вылезает из окна, спрыгивает и крадется к забору. Выходит не через калитку – открутила штакетник…. Крадется, пролезла, побежала….
— Сбежала! Всё! Она на воле! — усмехнулся я, обнимая Алёнку.
— Да, и ты её не остановил!
— Мы хотели с тобой только проверить, куда её несет. Пошли, пройдемся, до реки. Думаю, она туда потопала…
— Пешком?
— Конечно! В мягких кроссовках, по траве. И когда у него хватит смелости показаться нам?
— Наверное, когда ты перестанешь через других детей передавать ему угрозы!
— Жених называется. Любовь у неё в двенадцать…
— Ты влюбился в Наталью в двенадцать! Но она девочка!
— Поэтому мы и следим!
* * *
Я быстро налил нам с Алёнкой домашнего ви на во фляжку, взял два яблока и мы пошли потихоньку, прислушиваясь к каждому шороху.
На берегу увидели картину маслом.
— Это… они? — несчастным голосом спросила Алёнка.
— Это непросто принять, но я постараюсь, — прошептал ей на ухо, спустя минуты безмолвия.
— Кирюшенька, ты же понимаешь, почему она прячется? — спросила жена.
— Конечно, женщина! Бережет отца и мать. Но я обязан следить за дочерью! Мне нелегко принять, но я её люблю, хоть она и вашим и нашим. Играет за две команды. Тайно!
— Поэтому от неё утром рыбой несет, — проговорила Алёна. – Даже от волос!
— Что будем делать? Подойдем? — я приобнял её за плечи. — А знаешь, пусть делает, что хочет, только бы доча была счастлива, — все же улыбнулся.
— Счастлива, как ты в детстве? Да? — улыбнулась Алёна в ответ.
— Больше. У меня был один отец, а у неё… два. Пошли, пусть не прячутся.
Мы подошли и встали рядом с двумя рыбаками. На поплавках у них были ночные светящиеся капсулы.
— Попались! Ни с места, руки вверх! — пошутил Кирилл.
Отец его поднялся со стульчика и согнувшись пошел к нам.
— Сынок, вот и встреча… вот и поймали…
— Мама, — улыбнулась Василина улыбкой, как у Кирилла. Волосы её были завязаны старой резинкой и растрепались.
— Сбежала тайно? Мы думали, ты про другую любовь с мальчиком. Ты же знаешь, что лучше быть со мной честной, откровенной, — Алёна покачала головой и нахмурилась.
— Дедушка ничего такого не хотел. Мы просто … ловим сомика. Ты бы меня отпустила? Нет! Папочка, я тебя люблю… — Васька состроила грустную мордашку. — Мама, папа, пожалуйста, не обижайтесь.
Дочь так и сидела, вцепилась в удочку.
— Правда же лучше, Вась… Я тебя тоже люблю, но раз вы спелись, придется смириться.
— Хорошо, — тяжело вздохнул отец. — Я не имел права так поступать.
— Ой, права он не имел. С матерью тайно встречаешься, с Васькой… Отец, ты только глупости свои ей не говори!
— Я больше не могу без вас. Что я? … Я почти старик, хочу в доме жить и манную кашу на ужин…
— Ты же её ненавидел всегда, кашу манную... Отец, у тебя же есть кто-то? — спросил осторожно.
— Мам, папочка — глаза Василисы смотрели ясно и с долей сожаления. Время так быстро летит… Ну вот сколько ему еще жить осталось, никто ж не знает?
— Ладно мне, а и вы оглянуться не успеете, как дети разлетятся, кто куда, — усмехнулся отец, — Но пока жив, мы будем семьёй. Со своими семейными секретиками.
Алёнка почти не спала эту ночь, одни и те же мысли беспокоили нас. Я надеялся, что, как только наступит утро, она скажет матери то же самое – не прячьтесь! И хотя мой отец всё еще вызывал разочарование, я его принял таким, какой он есть. Меркантильным, лживым и любящим детей. Меня, своего сына, и Василину, нашу общую дочь.
Хотела ли Алёнка, чтобы он возвратился в ее жизнь? Не знаю... Но она сказала: пусть только держится от меня подальше, а если ему это необходимо, если он любит… пусть много не болтает. А еще добавила: Васенька разбирается в людях лучше, чем я.
В апреле отец пригласил мать в путешествие – на Байкал. Там нет опасного солнца, и природа настолько красива, что захватывает дух от одного взгляда и вдоха. В этой зоне отдыха они были в молодости и поехали туда, как только узнали о болезни - киста её почти не беспокоила, но врачи уже определились с лечением.
В этот раз они уехали на машине, долгая, очень долгая поездка, вдвоём. Они останавливались, брали складные стулья и сидели в посадке перекусывали приготовленными Алёнкой пирожками с чаем и кексами в глазури.
Мать задала вопрос, который хотела и должна была задать:
— Она была единственным таким увлечением с ребенком?
— Да.
— Как собираешься за это ответить?
— Она унаследует всё, что мне досталось после развода и ребенок тоже. Всё. Я уже написал завещание.
Он обнимал ее за плечи и целовал в щеку.
Церемонии бракосочетания не было, прошла обычная роспись. Никитина Анна Николаевна стала Никитиной Анной Николаевной тайно, по секретику. В первую ночь после секретика она спала не в отдельной спальне, а рядом с мужем и просыпалась от его бормотания во сне.
Мама сама его выгнала когда-то из своей комнаты, сама предложила искать себе кого-то на стороне, чтобы жить, а не доживать. И сама считала, что это привело к вот такому его состоянию – подруга называла это «бешенство жеребца, который готовится стать мерином, и ему уже не покрыть ни одну лошадку».
Василина приняла нового друга с большой осторожностью и никогда не называла его папой, только дедом.
Я её официально удочерил на восьмом году, после рождения Александры, и она стала Никитина Василина Кирилловна, а не Ивановна.
К О Н Е Ц
От автора:
Часть этой истории реальна. Но сами персонажи - вымышленные. Я старалась, как всегда найти для другой выход, чем расстаться навсегда – другой путь. Можно ли этого достичь в реальной жизни? Не знаю, но я старалась написать так, как увидела.
Хочу поблагодарить всех читателей за ваше мнение и за то, что вы у меня есть 🥰. Думаю, многие отметили, как сложно переключиться на других героев. Интересно, кто помог набраться смелости, чтобы написать такие длинные Осторожно, детка и 9,5 лет?
За это хочу поблагодарить моего мужа, который ждал, пока допишу вечернюю часть или отпускал из своих рук на ночную. С ним писать намного легче. А когда заболел и не разрешал входить в нашу комнату – не могла справиться с текстом. Только если брать чужие сюжеты, потому, что не чувствуешь своих. А я физически не могу брать чужое, даже конфетку сложно взять :) о чем писала в рассказе про укус собачки.
Сегодня прошел его семейный день рождения, в воскресенье соберемся с друзьями. И, конечно, начну новый романтический роман.
Осталось выбрать музыку.
С любовью и самыми наилучшими пожеланиями! 💖