Согласно законам жанра, шевеление в Федеральном собрании, как всегда, началось не в одном месте, но в этих разных местах практически одновременно. Сначала по новой теме высказался крымский депутат Думы Михаил Шеремет, а потом глава оборонного комитета Совета федерации Виктор Бондарев. Речь идет об идее увеличить срок службы в армии до двух лет.
Сообщение об инициативе Шеремета мне попалось на глаза первым. Вы заметили, что все эти деятели с территории солнечной Тавриды: Шеремет, Ковитиди, Константинов, Аксенов являются самыми ярыми врагами Украины и выступают за самые резкие действия? Товарищи внутри нее настрадались?
К данному списку крымчан, чьи имена на слуху, можно было бы добавить Поклонскую, но та сейчас где-то в полутени. Наверное, за категорическое отсутствие положенного в верхах политеса и понимания своего места. К тому же она, судя по всему, с Украиной расплевываться не собирается.
Узнав о генерировании Шереметом упомянутой новости, я решил, что настало время узнать о нем поподробнее. Вначале предположил, что в армии он не служил: любому ответственному товарищу проще решать судьбы других людей, если у него и мысли не возникает поставить себя на их место. Но нет, он почти 9 лет пробыл в украинской армии. Служил офицером, а до того окончил военное училище.
Однако его былое офицерство для меня такой же фактор, способствующий будированию всего вот этого, шереметовского, как и предполагавшаяся роль не служившего салаги.
А сейчас давайте вот как. Дальше будет вода. То бишь мои мысли о солдатской службе и воспоминания о прочувствованном в солдатчине. Мне без воды никак. Только в ней и вижу смысл этого дела - писания. А вы думали, буду разить благословенным доктринерством? Нет, почерпнуть задарма чеканных истин не получится: таковыми не располагаю. Ну а чтобы покалякать с родственными душами – это я завсегды и бегом.
Случайно сюда заглянувшим очень рекомендую оборвать чтение прямо здесь. Упрямцы, ненавидящие водные процедуры, но страдающие привычкой все доводить до конца («а в чем же все-таки аллегория?»), могут сразу скакнуть в последние строчки. Может быть, там этот проклятый Старпер скажет, чего ради он разводил все эти турусы на колесах. Впрочем, подумайте: стоит ли? Чтобы потом сказать: ну и турусы, ну и колеса?
Только, если вы выбрали данную опцию, то чур не заглядывать в середину. Я все равно об этом узнаю.
Почему же экс-офицер Шеремет возжелал удлинения срока солдатской службы? А он и не утаил: для повышения качества подготовки воинов. Но офицеры всегда так говорили. И всегда – «для повышения качества».
«Есть такая профессия – Родину защищать», - вы помните, с каким глубоким чувством вкладывал на экране эту истину несколько изнеженный по виду, но, по экранной версии, повидавший виды военспец в уши молодого красноармейца, будущего генерала?
«Есть такая профессия – Родину защищать», - было написано на плакате над сценой маленького детского сада в гаванском микрорайоне Коли. В Коли жили с семьями советские военспецы, а в садике готовились к утреннику для их детей.
Плакат прикрепили женщины, жены этих самых специалистов. Обычно цитату венчает имя автора, но здесь традицию женщинам соблюсти не удалось. Они не знают, кому принадлежит звонкая фраза. Не вставишь же имя Владимира Дружникова, сыгравшего в фильме. Все же актер не самого первого ряда отечественного кино, да и не положено ставить автором артиста. Так и оставили фразу голышом, без авторства.
Когда на Родину нападает враг, ее защищают. Защищают все, кого призовут на защиту. Нет такой профессии – Родину защищать. Это не профессия, а долг. Солдат в войне участвует числом побольше, чем офицеров, своей жизнью они рискуют тоже больше, и подобное участие для них никак не профессия.
В мирное время работа офицера состоит в подготовке солдата к возможной войне. К защите Родины. Или, как сейчас – к нападению на другую страну. Но в последнем случае уж так сложилось: проводя до февраля рутинную боевую подготовку, офицеры по привычке считали, что готовят подчиненных к защите.
Солдат должен быть хорошо подготовлен – тут спорить с Шереметом бессмысленно. В этом – на случай войны – больше всех заинтересован сам солдат. Поспорить могут, разве что, нынешние полководцы. Две недели подготовки – и на передовую. Так Шеремет не прав? Или он готов доказать свое видение сегодняшним корифеям военной науки? А ну-ка…
Но все же, почему именно два года? А не три или не пять? Да и двадцать пять в нашей истории служивали.
Мне довелось отбыть на срочной требуемые Шереметом два года. С месячным хвостиком. А по году рождения я должен был служить все три. Пока я после школы пару лет чалился на оказавшейся нелюбимой учебе в техническом вузе, произошла военная реформа, и срок моей службы сократился на год. Я прекрасно помню разговоры тогдашних наших командиров между собой, что-де двух лет для нормальной подготовки мало, что перевод на двухлетнюю службу – большая ошибка.
Как хотите, служба солдата и служба офицера – это очень разные вещи. Офицер служит долго, но он эту стезю выбрал сам. Он мог поступить не в военное училище, а в гражданский вуз, отучиться там на военной кафедре и вовсе не служить. Мог никуда не поступать, быть призванным, как прочие ровесники, и отслужить солдатом. Именно в этом последнем случае ты ничего не выбираешь. Долг – повестка – армия.
Офицер, кроме службы, имеет личную жизнь, которую он проживает со своей семьей вечером, после дня, проведенного в части. Солдат личной жизни не имеет. По крайней мере, не имели мы, засунутые в безбрежную архангельскую тайгу.
Те, кому повезло, кто служил в населенных пунктах, получали хотя бы увольнительные. Мы, трое друзей – двое сержантов, один старшина, - обустраивали себе «глоток свободы» самостоятельно. Время от времени нам удавалось раздобыть у знакомых «кусков» (так у нас звали сверхсрочников, обычно служивших завскладами) муку и яичный порошок. На общие деньги нашей троицы в военторговском магазинчике покупались сгущенка и какао-порошок, и мы топали к ручью, находившемуся в паре километров от нашей части. Там на костре выпекались блины или делался омлет, но главным было не это. Вокруг был тот же лес, да не тот: совсем без прочих людей в зеленом. В нем только мы, друзья, с нашими разговорами и с нашим приятственным отношением друг к другу. Мы эти вылазки называли маленьким дембелем.
В советское время было довольно много фильмов о военной службе. В титрах, их предварявших, всегда находилось место т.н. военному консультанту. Таковым всегда был человек в почтенных чинах. А имея бэкграунд важного чина, он считал своей задачей отследить, чтобы режиссер в вопросе взаимоотношений героев ни на йоту не отступил от требований уставов. И получались довольно странные, ходульные типажи. Это понимаешь уже позже, отслужив свое и зная, как все обстоит на самом деле.
Те, кто не служил, думают, что для солдата самое трудное – это физические нагрузки. Вовсе нет. Если говорить о личном опыте, то вначале – это постоянный голод из-за действительно приличных нагрузок в опорной сержантской школе. И всю службу – давление на мозг от ощущения неволи и зависимости от других.
Не зря слово "дембель" священное для срочнослужащего. Тремя буквами ДМБ было исписано все вокруг - с добавлением заветного для солдата года. В каждом дивизионе был свой приблудный пес. И поголовно все эти собаки имели кличку "Дембель". Однажды наш дивизионный ДМБ отчего-то захромал. Отслужившие три года "деды" осмотрели его и взъярились: "Кто Дембеля обидел?!" У собаки бы подбита одна из лап. Видать, кто-то дал псу пинка - то ли из собственного плохого настроения, то ли чтобы насолить злым старикам. Но кто признается в подобном проступке? Кому не ясна тяжесть наказания?
Я всегда знал, сколько дней мне осталось до приказа. Другое дело, что мой призыв поверил слуху о досрочной демобилизации в связи со столетием со дня рождения Ленина. В действительности мне пришлось даже переслуживать. Перенастраиваться было ох как тяжело. А потом, уже дома, полгода снился один и тот же кошмар: объявлено, что дембеля не будет НИКОГДА.
Так вот, о тех, кто отслужил свои три года. В нашем виде ВС, ПВО страны, было три рода войск – радиотехнические войска, истребительная авиация и зенитно-ракетные войска. Я служил в этих последних. И надо сказать, что по всем параметрам они были посредине.
Что я имею в виду? В казарме РТВ нашей команде как-то пришлось ночевать во время первенства дивизии по баскетболу. Армейский спорт – жестокое дело. Всем хочется по сетке соревнований пройти как можно дальше, чтобы подольше побыть вдали от родной части. В игре никто никого не жалеет. И вот нас, прикомандированных, не своих, вечером выгоняют на считающуюся обязательной (а на самом деле, где как) строевую прогулку. Ничего не поделаешь – шкандыбаем, со своими синяками и хромая, по их плацу. А утром с командой «Подъем!» казарму забрасывают дымовыми шашками. Для тренировки противохимической защиты, значит. При этом у нас, чужих, даже противогазов нет.
Это одна сторона их «образа жизни». Зато у них в столовой чистота не в пример нашей и столики на четверых, а не на десять человек, как у нас. Моей команде удивительно: даже клееночкой накрыты.
К летунам я однажды ездил в командировку за каким-то ГСМ. И привез не менее яркие воспоминания, но иного рода. Там я убедился в справедливости известной истины: где начинается авиация, там кончается порядок. Надо заметить, что из-за упомянутого перехода на новые сроки службы мы пересекались с ребятами, служившими три года. И в этой авиачасти я наблюдаю следующую картину. Курилка рядом с казармой оборудована скамейками, соединенными в виде квадрата. На одной стороне сидит местный майор. Прямо напротив него сидит «дед», судя по тогдашнему календарному месяцу, пошедший аж на четвертый год. Дедушка отчего-то не в духе. Не знаю, по какой причине, но майор вдруг неожиданно рассмеялся: то ли в связи с каким-то воспоминанием, то ли услышав что-то от кого-то, но точно не над дедом. А тот, расхристанный, в каких-то гамашах вместо сапог, вдруг, неожиданно для меня, прорычал: «Чего лыбишься!». Улыбку у майора будто ветром сдуло. Он помолчал, посидел какие-то секунды «для сохранения лица» и тихо удалился. У нас в части такое было бы абсолютно невозможным. Тем более – у радиотехников. Но опять же: столовая у авиаторов была сущим хлевом.
Пожалуйста. Заметим с придыханием: трехлетняя служба. И вот еще что: могу ошибаться, но мне кажется, что чем больше срок службы, тем явственнее заявляют о себе так называемые неуставные отношения.
Ну что ж, в заключение моих турусов – обещанные колеса. Я твердо уверен, что хоть два, хоть три года – не панацея. Надо полностью переходить на комплектование армии на профессиональной основе. Чтобы не тащили в нее кого попало вопреки желанию. Чтобы снабжали как положено.
А вот Бондарев говорит: «Будем советоваться с Министерством обороны, с другими силовыми структурами, где предусмотрена служба по призыву. Я думаю, это всё будет поддержано, другого нам не дано». Видите, ему не дано.
Если кто-то скажет привычное про деньги и их нехватку, посмотрите, на что их хватает вот уже девятый месяц. И сколько в сумме.
А не хватать у нас может на что угодно. Не зря всей страной на больных детей собираем. Но жить-то и им, и всем другим все равно надо.
ДО НАСТУПЛЕНИЯ 2030 ГОДА ОСТАЕТСЯ 2619 ДНЕЙ (ПОЧЕМУ Я ВЕДУ ЭТОТ ОТСЧЕТ, СМ. В "ЧЕГО НАМ НЕ ХВАТАЛО ДЛЯ РЫВКА")