СПОРНЫЕ ЗАМЕТКИ О ПОЭЗИИ
По отношению к настоящим стихам и подлинным поэтам все сравнения – «хуже-лучше» или определения «выше-ниже», - совершенно не подходят. Даже «на уровне имярек» - голый пиар. Мой старший товарищ и наставник по рыбалке и поэзии Николай Константинович Старшинов любил рассказывать литинститутовскую байку про филолога-профессора Шамбинаго. К нему в коридоре подошли два студента и стали настойчиво спрашивать:
- Профессор, мы спорим: кто всё-таки выше – Пушкин или Лермонтов?
- Успокойтесь, молодые люди: снизу не видно!
Ну, это заоблачные классические вершины, а предгорья и холмы замечательной советской поэзии – нам нипочём? Вот типичная характеристика Захара Прилепина: «Семён Пегов молчит-молчит, а потом, раз, публикует два стихотворения, и спокойно забивает себе место в самом первом поэтическом ряду. Не только в нынешнем, но в классическом…Пегов - прямой их наследник (фронтовых поэтов-А.Б.). Всех, от Брюсова до Симонова. И по вкладу, и по уровню».
Последняя фраза – убивает просто! Пегов что, выдохнул, как Симонов в самом трудном 1941 году повального отступления, хрестоматийное стихотворение, «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины…»? Или, прости Господи, «Жди меня», которое находили в вещмешках убитых солдат? Эдуард Лимонов называл Пегова «самым храбрым военным корреспондентом в РФ», и по поэтической части он сделал большой шаг по сравнению с участием в либеральном форуме молодых писателей «Липки-2011» - по мастерству и зрелости позиции, но в 23 года «Ледовое побоище» не написал.
Как только первый номер журнала «Знамя» за 1938 год с поэмой Симонова «Ледовое побоище» поступил в киоски и библиотеки, мэтр советской поэзии Владимир Луговской выступил с идеей обсудить новую вещь своего любимца в Союзе писателей на заседании сектора по работе с молодыми литераторами. Там резко выступила критик Сарра Штут и поэтесса Аделина Адалис, которая назвала поэму «неотредактированным лубком», но Луговской, отметив некоторые слабости в обрисовке Александра Невского, твёрдо подытожил: «Всё-таки, несмотря на это, надо сказать, что вещь получилась настоящая, крепкая, мужественно звучащая». Уже 3 сентября 1938 года литературные функционеры поставили вопрос о приёме Симонова в Союз писателей. Александр Фадеев предложил долгого обсуждения не устраивать. Вообще я считаю, что тов. Симонова нужно было давно принять. Он тоже человек, который засиделся и по существу является поэтом, не худшим чем многие из самых первых рядов в нашем Союзе советских писателей».
Фадеев тоже выразился по бытовому: «не хуже». Но поражает вот это: «засиделся» – 23 года не стукнуло… Вот как выращивали смену и угадывали будущих классиков, настоящих бойцов литературного фронта…
Захар Прилепин и Андрей Рудалев из Североморска восторгаются невнятицей Пегова:
На страже Севера стоят все корабли,
Все части света.
И весь металл, что в недрах наскребли,
И все мушкеты…
Все спрятавшиеся до поры
За быта шторой. (ну и инверсия – не выговоришь – А.Б.)
Все отморозки, шишки, топоры
И все шахтёры.
Ей Богу, я как опытный редактор и путешественник, автор книги «Дорога на Беловодье» с послесловием Василия Пескова (если кто помнит этого лауреата Ленинской премии) не понял ни степени гениальности, ни просто – само стихотворение… Какие части света? Почему только за Север? А разве за Юг и Черноморский флот - все те перечисленные проходимцы и провидцы не стоят? Почему именно шахтеры, а как же другие северные добытчики? Просто словоблудие с непонятным восторгом.
Прости, Семён. Дай Бог здоровья после ранения!