Когда Вовкин садик закрывался на карантин, отец по советской традиции брал его с собой в трест, где мальчик подражал работе служащих. Больше девать Вовку было некуда, дед с бабушкой ещё работали, поэтому он был таким переходным вымпелом, который каждый в их семье хотел кому-нибудь вручить.
Сидел Вовка у отца на работе бывало целый день. Компьютеров тогда ещё не придумали, все стучали на пишущих машинках, предметах его белой зависти. Насмотревшись, как бойко тарабанят мужчины и женщины на этих стрекочущих механизмах, и проникнувшись к ним любовью и трепетной нежностью, мальчик выпросил себе рабочее место и с умным видом, еле высовывая голову с руками из-под стола, начал под всеобщий смех с огромной скоростью что-то выстукивать, перематывать, переключать и вставлять бумажки, подражая окружающим.
В этот момент в общий отдел, где работал его отец, вошёл самый главный начальник. Увидев, как Вовка, малыш-пятилетка, деловито стучит на машинке с серьёзным видом, он поначалу ничего не понял, снял и протёр очки, уставившись на него. Вовка деловито поднял глаза, передёрнул затвор машинки, улыбнулся, подмигнул и снова принялся стучать по клавишам. В комнате все притихли.
- А это что у нас за новый работник? Кто разрешил? – удивился руководитель.
Он по началу хотел было кого-нибудь наказать, однако видя, как мальчишка старается передумал.
- Вот! Все берите пример, как над работать! Из вас ни один такого усердия не проявляет. Эх парень, чувствую надо тебя делать своим замом. Интересно, а что ты так быстро печатаешь?
Начальник подошёл к мальчугану, выкрутил из машинки упечатанный вдоль и поперёк листок. В то время алфавита Вовка конечно не знал, посему печатал, как и что Бог на душу положит, главное, чтобы быстро, непонятно и покрасивей детскому глазу. Уже с тех пор он проникся любовью к работе клерка, бумажной бюрократической суете. Она вызывала у него восторг, чувство собственной значимости и умиротворения. Кроме пишущей машинки Вовка очень любил калькуляторы, они тоже были редкостью и дефицитом.
На работе у отца стояли огромные советские калькуляторы, работающие от сети, с мигающими зелёными цифрами, похожими на индексы на письмах. На своём «рабочем месте», у отца в конторе, Вовка конечно тоже выпросил себе такой, правда сломанный. Когда начальник забрал его листок и, приспустив пониже очки, пытался разобраться, что же там написано, мальчик принялся стучать по клавишам калькулятора, делая вид, что что-то усиленно высчитываю, хмуря детский лоб и рисуя каляки-маляки на листочке.
Начальник с нескрываемым восторгом смотрел то на него, то на листок.
- Удивительно! Да ведь ты парень - готовый работник! В таком нежном возрасте, а настоящий советский инженер. Учитесь, вы, лодыри царя небесного. Вот малыш работает лучше вас. Уж не умеете работать, так хоть изображайте!
Весь коллектив с ненавистью посмотрел на покрасневшего вовкиного отца и зашипел. Правильно, кому охота чувствовать себя глупее пятилетнего ребёнка.
- Только одно я не могу понять… Что же тут написано? Какая-то китайская грамота. И так смотрю и эдак, а ничего не могу прочитать. Малыш, что ты тут написал?
- Что-что. Доклад. Будто сам не видишь, - не растерявшись ответил ему Вовка.
- А почему же я не могу понять, что в нём написано?
- Да потому что тебе уж на пенсию пора! Да, папа?
Мальчик повторил за отцом мысль, которую тот неоднократно произносил вечерами в разговорах с матерью, улыбаясь посмотрел на пунцового отца, готового лопнуть от стыда, и подмигнул ему.
- Это же секретный доклад, зашифрованный, чтобы враги не прочли!
Вовка даже снисходительно покачал головой, мол: «Эх, ну что же ты, дядя, такой большой, а без гармошки, ничего не понимаешь!» Начальник улыбнулся, посмотрел на него, на его отца, громко рассмеялся в нависшей тишине, такой, что было слышно, как пролетает муха, которую все работники треста часто пересчитывали, изнывая от безделья.
- А… Ну тогда, всё правильно, а я-то старый дурак и не догадался. Вот молодёжь растёт! Надёжная смена. Спасибо родителям, что растят такого умного и трудолюбивого мальчика. А Вы, Роман, зайдите, мы с Вами побеседуем, о том, о сём.
Это он уже сказал вовкиному отцу, понурившему голову и медленно, как на эшафот, отправившемуся «на ковёр» в кабинет к начальнику под одобрительные взгляды, улюлюканье и смешки сослуживцев. Не известно почему, но несмотря на явную неоднозначностью ситуации и скепсис коллег по работе отца, через некоторое время отцу Вовки выделили двухкомнатную отдельную квартиру на девятом этаже в новом панельном доме. Целых 45 персональных квадратных метра в довольно неплохом районе города, в очереди на которые они безнадёжно стояли уже несколько лет.