Мои любимые и уважаемые читатели! Благодарю вас за понимание и терпение! Мне пришлось много чего дописывать, так что сегодня размещаю публикации с большим опозданием.
Над ураганом возвышался невозмутимый как скала ураганный муж по имени Никита, который время от времени подавал нужные документы и забирал уже подписанные.
Стремительная покупка вызвала у уже бывшего Арининого соседа ощущение лёгкого головокружения, выразившееся во фразе:
-Чё это было, а?
Но ответить на этот сакраментальный вопрос было уже некому, потому что Тома улетела куда-то дальше, неся миру разное… кому свет и радость, а кому разор и запустение – каждому своё.
-Никита, ну, что ты такой медленный? Я уже три шага сделала, а ты только ногу поднял! – привычно торопила она мужа.
-Милая, так один мой шаг как раз и равняется трём твоим, с учётом юбки и туфель.
Никита шагнул, разом догнав супругу.
-Вот… вот так всегда! Бегаешь, бегаешь, а ты рррраз и рядом! – выдохнула Тома, а потом на секунду прижалась к плечу Никиты, потёрлась носом о его пиджак, и звучно пожаловалась. – Что-то у меня сегодня всё так медленно получается.
Продавец дачи, заслышавший эти слова в эхе гулкого коридорного пространства, замер и аж глаза прикрыл, представив, что в Томочкином изложении значит «быстро».
Начало книги ТУТ
Эта книга принадлежит серии "Убежище", хотя её можно читать отдельно)).
Прочие серии можно найти в Навигации по каналу. Ссылка ТУТ
Короткие "односерийные" публикации можно найти в навигации по отдельным публикациям. Ссылка ТУТ
Ссылки на книги автора можно найти ТУТ
Все картинки, использованные в статье, взяты из сети интернет для иллюстрации.
Впрочем, на его счастье, этого он не увидел – такая радость досталась строителям, которые уже на следующий день были загнаны Томой на участок, где стремительно разобрали хлипкий сарай и задумчивый забор, моментально, за день, поставив новый забор, и при всём этом не снеся ни одного дерева, которые Тома строго-настрого запретила трогать.
Ещё через день на участок прибыли большой грузовик и небольшой кран.
-Ставим там! – командовала Тома, лично приехавшая проследить за установкой своего первого строения. – Повредите мою бытовочку или деревья, никакой жизни у вас не будет!
Бытовочкой Тома окрестила передвижной двухкомнатный утёплённый домик с удобствами, в котором и в гораздо более северных районах нашей страны можно было бы вполне спокойно жить.
-А что? Фундамент заливать сейчас уже поздно – дожди вовсю, а я терять первую зиму на собственной даче нипочём не хочу! – заявила она, мечтая, как будет приезжать и…
-Кататься с горок на лыжах и санках, жарить шашлыки, варить горячее какао, бросаться снежками!
На этом мечты начинали искрить и повизгивать от восторга, и Тома вопрошала у мужа:
-Никита! Имею я право снежками побросаться или нет?
-Имеешь, Томочка, имеешь. Ты сейчас собираешься или до зимы подождём? – уравновешенно уточнял Никита. – Если сейчас, это сложнее, но тоже можно!
К сожалению, Тома в этот раз не взяла с собой Вафлю, поэтому местные коты сами догадывались о причинах такой спешки и назначении домика.
-Это они в таком жить будут? Как-то маловато… - засомневался Гнусь, привыкший к просторам дома своей хозяйки.
-Да неее, это для нашего Вафелюки дом! – уверенно заявил Эдик. – Отдельный!
-Это бытовка! – с видом умудренного жизнью мудреца изрёк Фёдор, - Она же сказала. Это такая специальная штука для начала быта у торопливых людей!
Фёдор в последнее время как-то не очень хорошо относился к торопыгам, но Тома ему нравилась, поэтому критиковать её «домик-торопыжку» он не стал.
Причина его критического отношения крылась в соседях по городской квартире. Людмила, приехав с Мишкой, Маурой, Фёдором и Тимом с дачи, обнаружила, что потолок в комнатах ведёт себя довольно странно – некоторая часть в глубоких трещинах, а очень приличное количество этого самого потолка и вовсе на полу валяется…
Владимир, который помогал перевозить вещи, зайдя в материну квартиру и обнаружив там этакий бедлам, ожидаемо вышел из себя и рванул наверх – разбираться, какого зеленого крокодила они творят…
По пути, перескакивая через ступеньки и шипя сквозь зубы, он позвонил жене, которая парковала машину.
-Нин, тут у мамы почти весь потолок упал, я сейчас пойду пришибy соседей сверху, а ты поднимайся скорее, она здорово расстроилась.
Людмила и правда расстроилась. Даже сама не ожидала.
-Что я, глупая, что ли? Ну, подумаешь, ну, потолок, ну, упал… но никого же не прибил, не поранил, даже мебель почти совсем цела. Так, Люда, прекращай это! Как Мишка говорит, фигня вопрос!
Мишка, и правда, говорил что-то в этом роде, тормоша бабушку.
-Бабуль, только не расстраивайся! Это же можно починить, не переживай, ладно? Ну, потолок упал… так ведь не весь. Стул разбит, да и ладно… Шкатулка разбилась, и ничего. Ой, она тебе нравилась… тоже ничего! Шкатулка – это того… красиво, но главное-то что мы живы-здоровы, да? Ты же мне сама это все время так говоришь!
У всех людей бывает такое… вроде как ты сильный, много чего можешь… да пусть даже и не физически сильный, но ты – опора другим. Ты точно знаешь, что всякая житейская ерунда абсолютно не стоит расстройств и огорчений, но вот разбивается памятная стеклянная шкатулочка на забавных металлических ножках и слёзы сами катятся из глаз, и силы куда-то деваются.
Да, понятно, что дело-то вовсе не в шкатулочке, а в том, что она мамина, и вот уже на плечи разом обрушивается полмира, и разумность исчезает на глазах, истаивает и превращается в какой-то эфемерный туман.
Нет, Людмила очень старалась, вытерла слёзы, деловито покивала Мишке, поволокла мусорный мешок к груде штукатурки и тут в квартиру вошла её невестка Нина. Невесткой она стала совсем недавно, и как ни крути, оказалась совершенно не готова к традиционному прочтению этой роли – Людмила ей не просто нравилась, а казалась от души родным, своим человеком.
Нина ошеломлённо осмотрелась, моментально увидела и не очень-то просохшие слёзы, и разбитую шкатулку, и перепуганного Мишку, и…
Напрочь, совершенно, абсолютно разозлилась. Вот вскипает иной раз такое защитно- диковатое и яростное чувство и понимаешь, что можешь доставить обидчикам своего человека множество пренеприятнейших минут, а Людмила уже была для Нины безусловно своей в доску!
-Так! Людмила Владимировна, не плачьте! Это же важная шкатулка, да? Чья-то?
-Мамина, - ответила Людмила и неловко улыбнулась, - Глупо так… И чего расплакалась? Только Мишку напугала. Я её просто везде с собой возила, так боялась побить, а она тут, дома…
Дурацкие слёзы не сильно-то и спрашивают, когда появляться на глазах. Да, повод ерундовый, но что же делать, если вдруг так остро вспоминается близкий и такой любимый человек, словно тебя ударили в самое сердце?
Фёдор, обходящий разбитые куски штукатурки подобрался к Людмиле, деловито залез к ней на руки, потеснив Мауру, и громко замурлыкал, Тим, перепуганный странным превращением дома в невесть что, тоже пришел пожалеть, и делал он это так старательно, что Людмила под конец смеяться сквозь слёзы начала.
Кроме живности её изо всех сил утешала Нина, которая прямо-таки физически чувствовала, что свекровь в этом нуждается.