Знали бы вы, какие интересные детали порой скрывают личные дела офицеров! Недавно в мои руки попали формулярные списки чинов 28-го егерского полка за 1812-1814 года (спасибо РГВИА - военно-историческому архиву). Поучительные материалы, я вам доложу. В этих списках можно увидеть не только боевой путь офицера, но и данные о его происхождении, семейном положении, наличии/отсутствии наград и взысканий и, конечно, образовании.
И вот формуляр поручика Богдана Владимировича Арента меня сильно позабавил. Если верить документу, этот егерский офицер обладал знаниями в следующих предметах: арихметике (да-да, именно через х), геометрии, артиллерии, фортификации, гражданской архитектуре, алгебре, чистописанию, русском, французском и немецком языках, истории и ещё двум дисциплинам, названия которых я не смог прочитать. Формуляру как-никак 212 лет, чернила выцвели, бумага истрепалась, а почерк заполнявшего его писаря и два века назад не отличался разборчивостью. Но венцом творения в этом перечне стали «три игенометри»!
Представляю себе диалог старого писаря при штабе полка и молодого офицера, прибывшего в часть после выпуска из Смоленского кадетского корпуса:
- Ваше благородие, так какие науки вы изучали?
- Арифметику, геометрию, тригонометрию, артиллерийское дело, фортификацию…
- Минуточку, минуточку, будьте добры, помедленнее, я записываю! Сколько вы сказали, вашбродь? Три?
- Чего три?
- «Три игенометри» вы сказали?
- Тригонометрию!
- Да-да, ваше благородие, не извольте сердиться, я так и записал.
Так записал, что все «три игенометри», похоже, путешествовали из формуляра в формуляр. Ведь эти документы заполнялись каждые полгода, Богдан Арент служил в полку с 1807-го, а я смотрел архивное дело за 1812-й! Хорошо, что по пути ни одна игенометря не затерялась, а то к взятию Парижа в офицерском формуляре могло бы остаться две, если не меньше.
Кстати, таким уровнем образования, как у Арента, в полку мало кто мог похвастать. Похожий перечень дисциплин только у поручика Петра Клидухина, учившегося в том же Смоленском корпусе. У поручика Ильи Энгицкого набор предметов поуже, он был обучен «российской грамоте читать и писать, истории, географии и математике». Ещё один молодой офицер знал «арихметику» (угу, всё тот же писарь заполнял формулярный список). Остальные пятеро поручиков из девяти, служивших в 28-м егерском, умели только читать и писать, как и подавляющее большинство подпоручиков и прапорщиков этой части.
С иностранными языками та же ситуация. Несколько офицеров полка в силу происхождения из шляхты знали польский. Французским владели только двое – уже упомянутые Клидухин и Арент. Это к разговору о культурном разрыве между основной массой населения и дворянством, якобы предпочитавшем в общении французский язык вместо русского. Настоящим полиглотом на фоне сослуживцев выглядел подполковник Иван Осипович Роговский, из виленских дворян. Про него было сказано, что «на русском, польском, немецком, итальянском, по-латински говорить, читать и писать умеет». Французского, однако, в перечне нет.
Но вернёмся к Богдану Аренту. Служил этот образованный офицер достойно. Участвовал в нескольких битвах и осадах русско-турецкой войны 1806-1812, включая кровопролитное сражение при Рущуке. В 1812 году вместе с полком воевал на Украине и Белоруссии, отличился в нескольких боях, в том числе, в знаменитом сражении на реке Березине. Был награждён орденом св. Анны 3 степени. Но от генерала Мороза в той войне страдали не только французы. В конце ноября 1812 года Богдан Арент серьёзно заболел и был оставлен для лечения в Вильне. После выздоровления поручика перевели из действующей армии в запасной батальон того же полка.
Наверное, тут хорошее военное образование Арента пригодилось особенно, ведь в этом подразделении готовили пополнение для действующих батальонов. В запасном батальоне поручик и остался до конца войны. В Заграничном походе 1813-1814 годов он уже не участвовал. С одной стороны, повезло, ведь основные потери 28-го егерского пришлись как раз на эту кампанию. С другой, Богдан Владимирович потерял возможность отличиться и сделать быструю карьеру, что в условиях активных военных действий той эпохи было в порядке вещей. Наверное, поэтому беглый поиск по интернету не дал ни генерала с такой фамилией, ни полковника. И, уж тем более, портрета поручика Арента тоже найти не удалось. А жаль, хотелось бы посмотреть на человека, который целых три игенометри знал!
P.s. О формуляре Алексея Некрасова, отца поэта Николая Некрасова, можно почитать здесь:
А о судьбе одного из сослуживцев Богдана Арента и о удивительной связи веков можно прочитать здесь: