Глава 4
Начало ЗДЕСЬ
После слов мальчишки остальные дети напряглись ещё больше и опустили головы так, что чуть не измазали носы в сметане, которой Наташа щедро полила сырники. Сама Наталья непонимающе смотрела на Славку, а Алевтина вдруг нахмурилась, сощурила глаза и вкрадчиво спросила:
- С какой тётей, Славочка?
- Ну с той, которая в поле была, - объяснил малыш, отправляя в рот кусок сырника.
Старшие дети втянули головы в плечи и застыли с вилками в руках, боясь поднять глаза на взрослых. Славик по своей наивности, получается, сдал их всех по полной программе. Алевтина перевела взгляд с малыша на старших детей, и этот взгляд не сулил ничего хорошего.
- А ну, быстро посмотрели на меня! – резко скомандовала она.
Вздрогнув, дети робко подняли глаза на бабушку Алю, которую никогда раньше не видела такой сердитой. Нет, даже не сердитой, а взбешенной. Она пристально, не мигая, смотрела на детей, пока те не начали нетерпеливо ёрзать на стульях.
- Тааааак, - протянула Алевтина. – О какой тёте он говорит? Ну?!
- Нннне знаем, - тихо произнёс Петя.
- Не знаешь?! А вы тоже не знаете? – она резко повернулась к внукам.
Илья и Лена снова опустили головы. Наталья подошла ближе и наклонилась над столом, приблизив лицо к проштрафившимся ребятам.
- Глаза-то не прячьте. Вы чего здесь изображаете партизан на допросе? Ваш друг куда-то убежал, и его найти не могут. Надо же соображать, где игрушки, а где нет! Немедленно рассказывайте, во что вы там вляпались! – строго сказала мать.
- Да мы…, - начал мямлить Илья.
- Я расскажу, - вдруг решительно объявила Лена.
Наталья не знала, как реагировать на рассказ дочери, всё поплыло перед глазами, мать совершенно не ожидала такого от своих отпрысков. Она молча накапала себе валерьянки и залпом выпила, вопросительно взглянув на свекровь. Алевтина отрицательно покачала головой, вид у неё был подавленный, и невестка решила, что женщина сейчас винит себя во всём происходящем.
- Мама, - тихо сказала она, подсаживаясь рядом. – Не волнуйся, пожалуйста. Ты здесь совершенно ни при чём.
- Наташа, ты не понимаешь, что тут происходит, - вздохнула Алевтина. – Никто из вас не понимает. Я уж думала… Нет, я уверена была, что ЭТО не вернётся больше. Да вот, получается, что кто-то снова вызвал ЭТО.
- Ты о чём? – удивилась Наталья.
Алевтина медленно обвела взглядом всех сидящих за столом, отметила любопытные лица ребят, застывших в ожидании продолжения, и замолчала.
- Мама, ты что-то знаешь, я же вижу, - настаивала Наташа. – Тебе известно, куда ушёл Коля?
- Точно нет, но подозреваю, - снова вздохнула свекровь.
- Так надо скорее бежать туда! – всполошилась невестка. – Галка с Мишкой места себе не находят. И участковому сказать…
- Погоди, Наташенька, - остановила её Алевтина. – Не нужно никуда бежать. И участковый тут не поможет, поверь мне. А за Колей мне придётся идти.
Свекровь тяжело вздохнула и покачала головой.
- Мама, да что же случилось-то? – тихо спросила Наталья.
- Присядь, - Алевтина указала на стул. – И слушайте все. Было это давно, очень давно, я тогда ещё совсем маленькой девчонкой была, вот как Славик, разве чуть постарше, шести лет всего от роду. Жилось нам непросто, мужиков в доме не было, дед мой в Первую мировую полёг, а батя от помер, от чего, не знаю. Маманя нас одна поднимала, четверо нас у неё было: одна сестра старше меня на три года, дальше я, а ещё сестрёнка и братик младше меня. В общем, мал мала меньше. Бабушка ещё помогала. Тяжело было, тогда только недавно колхоз основали, мама да бабушка вступили сразу, но работать приходилось много, очень много. Да еще и своё хозяйство тоже: корова, куры, огород. А как же ещё прожить, особенно с малыми детьми? Все так жили. Матери двадцать пять тогда было, бабушке, думается мне, около пятидесяти, точно не знаю. Помню только, что огородница она у нас знатная была, даже в самые неурожайные годы у неё всегда всё родилось. Все деревенские к ней за советом бегали, многие завидовали. Хоть и жилось нам не легче остальных, но завистникам не докажешь… Вот из зависти людской, я мыслю, и случилось всё. Из зависти да глупости…
***
Несколько десятилетий назад…
Аля пропалывала огород вместе с бабушкой Капой, солнце уже припекало, пора возвращаться в дом. Агаша, старшая сестра, стряпала на всё семейство обед, ловко управляясь с печкой. Младшие возились тут же в тени, играя с вырезанными из дерева и сшитыми из тряпок игрушками. Танечке было четыре, а Мите всего три годика. Мама работала на ферме, поначалу старалась прибегать в обед домой, чтобы приготовить поесть, понимая, что свекрови и так хватает забот и с хозяйством, и с внуками. Но очень скоро Агаша взяла обязанности стряпать обед на себя. Да и свекровь поддерживала:
- Щи сварить – дело нехитрое. Картошки запечь тоже. Пора девчонке уже хозяйничать, а там скоро и Аля подтянется. А тебе надо перестать мотаться туда-сюда, не намотаешься. Работай спокойно, в дому всё ладно будет.
Спорить с бабой Капой мать не решалась. Более того, никто в деревне не решался, уж больно сурова была бабушка. Уважали её односельчане, а многие побаивались. Невестку свою Капитолина любила, да, видать, не умела она показывать это, а, скорее всего, просто времени на это не было у загруженной работой женщины. Настасья, мать Али, хорошо помнила, как вошла в этот дом молоденькой семнадцатилетней девчонкой. Как до одури боялась она свою свекровь с её вечно суровым выражением лица, как изо всех сил старалась быть расторопнее, стремясь угодить и показать себя достойной хозяйкой. У Капитолины из пятерых детей до взрослого состояния дожили только трое: сын (отец Али) и две дочки. Дочерей замуж выдали, выпорхнули они из родительского дома, а сын вот женился, хозяйку молодую в дом привёл. К удивлению Насти, свекровь, несмотря на суровый вид и славу строгой бабы, у которой не забалуешь, и не думала «гонять» молодую невестку. Хоть и скупа была Капитолина на похвалу, но, поймав даже едва заметный одобрительный кивок головы, Настя уже светилась от радости. Повенчались молодые в тринадцатом году, а в пятнадцатом свёкор ушел на фронт и не вернулся. Оплакали его, как положено, да и продолжали жить.
- Ты, дочь, не бойся меня, а то уже смотреть больно, как ты дрожишь, - устало сказала однажды свекровь. – Справная ты баба, хорошая жена сыну моему досталась. Не умею я ласковой быть, да и откудова? Моя свекруха гоняла меня вусмерть, уж поглумилась вдоволь, царствие ей небесное. Сиротой я замуж за Васю моего выходила, видать, не по душе это было мамане его, да возразить не могла: Вася-то мой своенравный был, как скажет, так и будет. А на мне и отыграться можно было. Я Васе ни словечка не сказала, уважала его родителей. Хворь рано забрала их. Так что, ты, Настасья, бросай свою боязнь, хватит. Дочь ты мне, ясно? Вон, уж и себе дочу родила. Но ты сыночка народи себе обязательно. Дочь что такое? К мужу уйдёт, так на роду написано. А сын при тебе останется, да жену приведёт.
После этого разговора Настю отпустило, зажили они вполне справно, еще троих детишек народили, долгожданного сыночка в том числе. Да только недолго счастье её длилось, хворь унесла мужа в расцвете лет, и остались в доме одни бабы.
Подкосила Капитолину смерть сына, слегла она. Настя, хоть и сама почернела от горя, возилась со свекровью, словно с малым ребенком, стараясь из всех сил снова вернуть её к жизни. Никто в деревне не верил в то, что встанет Капитолина, шептались вовсю, что не переживёт женщина зиму. Однако, каково было изумление односельчан, когда по весне снова увидали её. Изрядно исхудавшая, с темными кругами под глазами, но всё та же Капитолина гуляла по двору, наслаждаясь весенним солнышком. А рядом с ней, поддерживая под локоть, шли улыбающаяся Настя.
- Глядите-ка, это же Капа! Выкарабкалась всё же.
- Да, говорят, её невестка на ноги поставила.
- Что и говорить: повезло.
- Да, уж досталось бедным бабам, так досталось.
- Как же они теперь без мужика-то?
- Да дети ещё малые совсем.
Так шептались и вздыхали деревенские бабы, а Капа с невесткой вернулись в дом и с тех пор женщина постепенно снова возвращалась в своё привычное состояние, чему, как оказалось, во многом способствовала внучка Алевтина, которая постоянно вертелась возле бабушки, помогая ей во всяких мелочах: то умыться подаст, то вместо матери поесть принесёт, да еще и накормит, то просто посидит рядышком да сказку расскажет. Очень девочка любила сочинять всякие истории, а бабушка теперь была благодарным слушателем. Через год после смерти сына, когда стали агитировать в колхоз, именно Капитолина приняла решение вступить туда, рассудив, что так будет легче выживать с ребятами и без мужика. Трудное это время было, тяжелое…
- Ну всё, Алевтина, заканчивай работу. В дом идём, солнце злое уже, - скомандовала баба Капа. – Кличь мальцов и домой.
Капитолина утерла пот со лба, забрала тяпки, Аля взяла за руки братика с сестрёнкой, и все вернулись в дом, где Агаша уже собирала на стол. Аля скоренько умылась сама, умыла младших и усадила их за стол. Баба Капа нарезала хлеб, раздала всем по куску и приступила к обеду, нахваливая сваренные Агашей щи. В общем, день как день, вроде бы как все остальные дни, но этот Аля запомнила на всю оставшуюся жизнь. Вернее, то, что произошло вечером.
Мать вернулась с фермы, все домашние хлопоты были завершены, она немного повозилась с младшими и, уложив их спать, сама отправилась следом. Баба Капа с Агашей и Алей сидели на крыльце, когда к ним во двор пожаловали вдруг две соседки. Таинственно переглянувшись, они отозвали Капитолину в сторонку.
- Девки, посидите тут сами. А хотите – идите в дом, - сказала бабушка и подошла к неожиданным гостьям.
Конечно, сёстры не пошли в дом. Куда ж идти, когда тут можно услыхать что-нибудь интересное? Они затихли, все превратившись в слух и, дрожа от напряжения, старались уловить каждое слово. Удавалось плохо, потому что соседки разговаривали шёпотом. Говорили быстро, всё время перебивая друг дружку, на лицах их было такое выражение восторга, смешанное с тайной, что у девчонок даже слюни потекли от нетерпения. Чужие тайны – это ведь всегда так интересно и волнительно!
- Ну что, Капа, скажешь? – донесся, наконец, голов одной из соседок.
- Ты с нами? – спросила вторая.
Это были первые слова, сказанные ими так, что девочкам удалось их разобрать.
- Да вы что, бабы? Ополоумели, что ли? – ахнула Капитолина. – Вы на что ж пойти вздумали?
- Ой, да ладно тебе, Капа! Тебе, что ли, с хлеба на квас перебиваться не надоело? Мужика у вас в доме нет, надеяться не на кого. Неужто, самим легко?
- Легко ли, тяжко ли, то не ваша печаль! – отрезала Капа. – А на такое гиблое дело ни в жизь не пойду! И вам скажу: остановитесь. За такие дела плата завсегда такова, что не расплатишься потом. Вы ж не дуры! Вы чего это, бабы, а?
- Ты, Капа, нас не агитируй! – зло ответила одна из соседок. – Вон, в колхоз сагитировали, а толку-то? Что, жить легче стало? Али сытнее?
- А кто сказал, что враз легче станет? Работать надо, бабы, работать! А не лясы точить с подозрительными бабёнками.
- И никакая она не подозрительная! – возмутилась соседка. – Ты чего, Капа, на хорошую женщину напраслину возводишь? Она дело предлагает!
- Да ты сама-то веришь в такое? – усмехнулась Капитолина. – Разве такое задарма даётся? Ну дуры, чисто дуры.
Капитолина отвернулась и отошла, радостные соседки убежали на улицу. Хозяйка остановилась в задумчивости, не замечая притихших внучек, во все глаза наблюдавших за происходящим. Открыв рты, девчонки прижались друг к дружке плечами и ждали продолжения.
- От, дурноголовые, - пробормотала с досадой Капитолина. – На что ж люди идут, а всё лень да глупость.
Она тяжело вздохнула и тут обратила внимание на притихших внучек.
- Подслушивали? – усмехнулась Капитолина.
- Нет. Мы просто так, - пискнули девочки.
- Подслушивали, - удовлетворённо улыбнулась бабушка. – И ничего не поняли, да?
Девочки молча закивали.
- Ну и хорошо. Тогда марш спать. И быстро!
Девочки молча убежали в дом.
Аля крепко спала, когда почувствовала, что кто-то трясёт её за плечо. Открыв глаза, она увидел склонившуюся над собой бабушку. Капитолина приложила палец к губам, призывая к молчанию и махнула рукой, зовя за собой. Аля осторожно слезла с кровати, которую делила со старшей сестрой, быстро накинула поверх рубахи кофту и юбку, пригладила косу, повязала платок и поплелась следом за бабушкой, гадая, зачем вдруг та разбудила её так рано.
Бабушка с внучкой тихо вышла на улицу и направились в сторону околицы.
- Ты, Алька, главное – молчи. Ясно?
Ничего не понимающая Аля кивнула.
- Молчи, но слушай всё и запоминай. Знаю я, кто эта дамочка, слыхала от бабки своей. Худое дело удумали дуры-бабы. Ох, худое! А самое худое, что платить за это придется дорого, весь их род платить будет. Так-то, Аля, - вздохнула бабушка. – Чую, что этой ночью они всё сотворить решили. Хоть бы успеть…
Аля по-прежнему ничего не понимала, просто молча следовала за бабушкой, слушая, что она ей говорит. Капитолина настороженно смотрела по сторонам, словно хищник, высматривающий добычу, даже ноздри её раздувались, втягивая воздух, словно женщина принюхивалась. Полная луна отменно освещала дорогу, но Алевтина чувствовала себя очень скованно, никогда раньше не бродила девочка по ночам, она крепко держала за руку бабушку, боясь ослабить хватку даже на миг. Всё время ей казались какие-то шорохи то слева, то справа от пути их следования, она каждый раз вздрагивала и нервно всматривалась туда, откуда, по её ощущениям, слышался звук. Чувствуя её страх, бабушка держала её ручонку мёртвой хваткой и периодически ободряюще подмигивала внучке. Они подошли к ближнему полю и, наконец, замедлили шаг. Бабушка, наморщив лоб, всматривалась вдаль, пытаясь что-то уловить, что-то, ей одной известное и понятное.
- Чую, что это тут, - шепнула Капитолина.
Она притянула к себе Алю, и девочка послушно придвинулась к бабушке, так было менее страшно. Надо отдать её должное: ни разу за весь путь сквозь ночь Аля не издала ни звука, не говоря о том, чтобы заплакать, хотя, признаться, пустить слезу очень хотелось… Внезапно бабушка присела перед Алей, взяв её за обе ручонки. При свете луны лицо Капитолины казалось совсем молодым, словно вся её былая красота вдруг, как по волшебству, вернулась к женщине. Аля даже рос раскрыла, никогда раньше не видела она бабушку такой.
- Это всё луна, - усмехнулась баба Капа. – При луне всё видится иначе. Ты слушай меня внимательно, Алевтина. Я сейчас возьму ленту из твоей косы и привяжу тебя к себе. Так надо, чтоб ты не потерялась. Боюсь я за тебя, чтобы речам сладким не поддалась, а не взять тебя с собой не могла. Агаша постарше будет, но ты, чую я, посильнее её, ты как я, а то и ещё сильнее. Просто пока не знаешь да не понимаешь ничего. Просто смотри и слушай. И всё-всё запоминай.
Продолжая так говорить, Капитолина сняла с Али платок, выплела ленту из её косы и накрепко привязала маленькую ручонку внучки к своему поясу. Только сейчас Аля увидала, что бабушка опоясана каким-то уж больно красивым кушаком. Никогда она не видала у неё такого. Сам темно-коричневый, весь расшитый бусинами да яркими цветными нитями. В деревне полотенца да скатерти отродясь так не расшивали, да что там полотенца, даже выходные рубахи не расшивали так красиво! Аля осторожно потрогала кушак и удивилась, как он сразу же заблестел, все бусины и нити начали переливаться, будто подмигивали ей. Девочка замерла от восторга.
- Нравится? Мне его моя бабка передала, царствие ей небесное. Твой опосля будет, как меня не станет. А там сама решишь, кому передать. Теперь слушай: привязала я тебя накрепко, никуда не денешься, но лучше ко мне прижмись крепче. И ничего не бойся, только смотри и слушай. Слушай, но речами сладкими не обольщайся. Помни: сладкие речи часто ядом пропитаны, кто сладко поёт, от того потом горькими слезами умоешься. Что бы ни сулили тебе, как бы ни манили, стой рядом и держись крепко за мою юбку. Я тебя в обиду не дам.
Бабушка снова встала на ноги, взяла её за ручку и повела дальше по полю. Высоченная трава, доходившая до макушки даже взрослому, больно хлестала по лицу, Аля то и дело отодвигала её свободной рукой и прикрывала глаза. При луне и впрямь всё стало иным, девочка заметила, как расшитый бабушкин кушак вдруг стал излучать мягкий свет, облегчая им дорогу. В этом свечении трава сама по себе отклонялась в стороны, давая им с бабушкой пройти. Не надо более отбиваться от секущих руки и лицо стеблей, теперь Аля спокойно шла, выпрямив спину, высоко подняв голову и намертво вцепившись в бабушкину юбку. Внезапно впереди, совсем недалеко, как казалось, ввысь, уходя прямо в черное ночное небо, медленно кружа стал подниматься столб серебристого дыма, в котором то и дело мелькали и снова гасли красные, синие, зелёные точки.
- Опоздали, - прошептала бабушка. – Всё, опоздали.
Она ускорила шаг, Аля едва поспевала следом, дважды чуть не упала. Наконец, трава расступилась, и перед ними возникло пустое пространство. Вернее, длиннющий и, похоже, глубокий овраг, со дна которого и поднимался то самый серебристый дым. Вдоль оврага, растянувшись в цепочку и взявшись за руки стояли бабы из их деревни. Стояли, не шевелясь, глаза их, подернутые белёсой пеленой, смотрели в одну точку, а дым, поднимающийся со дна, мягко обволакивал их тела. Капитолина попыталась расшевелить одну, затем вторую, третью… Всё бесполезно, бабы замерли, как каменные, будто ногами в землю вросли.
Внезапно дым рассеялся, и Аля увидела совсем уж невероятное зрелище: со дна оврага по ступеням, сооружённым чьей-то заботливой рукой, медленно поднималась молодая женщина. Никогда раньше Аля не видала такой красоты и такого нарядного платья! Женщина шагнула на последнюю ступень и вышла из оврага. Красавица с невероятными зелёными глазами и такой белой кожей, какой никогда не бывало у деревенских женщин, остановилась. Её серебристое платье переливалось вкраплениями таких же разноцветных точек, как и недавно поднимавшийся в небо дымок. Увидав бабушку, красавица расплылась в широкой улыбке, от которой по спине Али тут же стаями побежали мурашки.
- Явилась? – спросила женщина с победной ухмылкой. – Поздно. Дело уже сделано.
Авторское право данного текста подтверждено на text.ru и охраняется Гражданским Кодексом РФ (глава 70)
#мистика #сверхъестественное
Предыдущая глава ЗДЕСЬ
Продолжение СЛЕДУЕТ
Телеграмм-канал с анонсами выходов ЗДЕСЬ
Вам понравилось?
Буду несказанно благодарна за лайки и комментарии)))
Заходите и подписывайтесь на мой КАНАЛ
Мой второй КАНАЛ (кулинарный) "Щепотка колдовства и капелька любви"