Как французский художник-импрессионист изобразил трех друзей и сына, новые приметы парижской жизни и старые привычки буржуазного общества.
Трое молодых людей на балконе, все они друзья художника, им около 20. Сюжет довольно прозаичен, но благодаря гению Мане обретает неповторимую поэтичность. Вероятно, на создание картины импрессиониста вдохновил шедевр Франсиско Гойи – картина «Махи на балконе», где две девушки шепчутся-секретничают, «слегка соприкоснувшись рукавами».
Однако в отличие от картины Гойи персонажи Мане молчат, каждый погружен в собственные раздумья и выглядит немного одиноким. Такое впечатление создалось во многом потому, что для этой картины девушки и юноша позировали и вместе и по отдельности – поэтому между ними как будто нет взаимодействия. Кстати, позировали они довольно долго: мужчина провел в мастерской художника 15 сеансов, а героиня в шляпке с цветком в какой-то момент была в ярости из-за траты времени.
Теперь обратимся к героям.
Сидящая девушка – художница Берта Моризо, ей 27 лет и она немного влюблена в Мане. В этой картине фокус явно настроен на нее: она единственная сидит, причем ближе всех к зрителю, поза выразительна, а платье переливается перламутрово-белыми оттенками. Художник выделил ей больше пространства, чем остальным.
Они познакомились незадолго до создания картины, случайно встретились в Лувре, когда Моризо копировала картину Рубенса. В XIX веке многие художники совершенствовали свое ремесло, копируя произведения великих и изучая их технику. Особенно это касалось женщин, которым доступ в Академию художеств был еще закрыт. Берта Моризо выросла в довольно состоятельной семье, ее отец построил для увлеченной дочери мастерскую в саду и не препятствовал ее занятиям художествами. Учителем девушки был Камиль Коро, любивший писать с натуры и приучавший к тому же своих учеников и учениц.
Любопытно, что к моменту встречи с Мане, который был на девять лет ее старше, Берта выставлялась на Парижском салоне значительно чаще, чем он. Сюжеты, выбранные Мане, часто шокировали респектабельную публику, как, например, знаменитый «Завтрак на траве» - поэтому на самую грандиозную ежегодную выставку, каковой и был Салон, жюри их не принимало. В отличие от него Моризо выставляла пейзажи и семейные портреты, которые не вызывали протеста у жюри.
Отношения Моризо с Мане – вопрос довольно неоднозначный. Мане писал ее портреты 11 раз, чаще ее одну, реже – в группе как на этой картине. Вообще же по тогдашним нравам девушкам из приличного общества, а таковой, без сомнения, и была Берта Моризо, не полагалось посещать мастерские художников в одиночку. Сама художница ни одного портрета Мане не написала – хотя это не столько говорит о ее отношении к нему, сколько о том, что для художниц того времени мужской портрет был неподобающим жанром, такой картиной она легко могла себя скомпрометировать.
Через семь лет после создания картины "Балкон" Берта выйдет замуж за Эжена Мане, брата художника. На момент свадьбы Берте 33 года, она давно перешагнула привычный возраст вступления в брак.
Стоящий на балконе мужчина с сигаретой в руке – Антуан Гийоме, художник-пейзажист, довольно известный в Париже в те годы, а сегодня почти забытый. Он тоже регулярно выставлялся на Осеннем салоне, поскольку даже очень внимательный взгляд не смог бы найти что-то предосудительное в его картинах. Благодаря своей репутации он мог замолвить словечко за своих друзей перед выставочным жюри Салона, в том числе и за Мане, который, спасибо Гийоме, однажды все-таки получил столь желанную медаль (но за другую картину).
Девушка в шляпке с цветком – Фанни Клаус, ей 22 года, она музыкант и играет на скрипке. Она присутствует в картине и отсутствует одновременно: погружена в свои мысли и машинально пытается снять перчатки. Ее облик резко контрастирует с драматической внешностью Берты Моризо, у той в лице прочитывается упорство и энергия, а здесь наоборот – мечтательность и мягкость. Фанни Клаус была близкой подругой Сюзанны Леенхоф, будущей жены Эдуарда Мане, и вышла замуж за друга художника Пьера Принса.
В глубине комнаты можно разглядеть юношу с подносом – считается, что это незаконнорожденный сын художника от голландки Сюзанны Леенхоф, в свое время дававшей уроки музыки в доме Мане. Художник смог жениться на ней только после смерти отца, занимавшего высокий пост в министерстве юстиции, иначе неминуем был скандал в обществе. Мезальянс строго осуждался в светских кругах. За годы, предшествовавшие официальному браку, Мане писал сына несколько раз, но для общественности это был младший брат Сюзанны.
Эдуард Мане всю жизнь был довольно респектабельным человеком и придерживался светских норм: со вкусом одевался, имел хорошие манеры. Богемный образ жизни был ему чужд, он избегал артистических кафе, где живописцы того времени проводили дни напролет. Мане был в полном смысле представителем буржуазии.
На полу возле Берты изображены большой горшок с гортензией удивительно нежного голубого оттенка и маленькая собачка с любимым мячиком. Мане использует палитру приглушенных оттенков с доминантами белого, зеленого и черного цветов с акцентами голубого и красновато-коричневого. Композиция выстроена очень красиво: фигуры молодых людей помещены в зеленую раму балконной решетки и больших ставней. Художник как будто слегка жонглирует оттенками: цвет зонтика отдается в узорах решетки и ленты украшения на шее Берты, ярко-синий оттенок галстука затухает в цветах гортензий, а едва виднеющиеся на заднем плане предметы сероватыми отблесками напоминают о платьях героинь…
Начиная с 1853 года облик Парижа начал существенно меняться. Благодаря барону Жоржу Эжену Осману, город был перестроен и узких средневековых улочек во французской столице практически не осталось, зато появилось множество больших бульваров (которые спустя годы увековечит наш замечательный Константин Коровин). Тогда же появилась мода на балконы, они были и средством украшения фасада и способом рассматривать прекрасные улицы Парижа и их обитателей. Таким образом, Мане косвенно зафиксировал важные изменения в жизни любимого города.
Картина была выставлена на Осеннем салоне 1869 года и… не произвела на публику и критиков особого впечатления. Художнику пеняли на неблагозвучную палитру, чрезмерные контрасты цветов, грубую манеру живописи и тому подобное. Зато в описании героев полотна, в частности Берты Моризо, мелькало выражение femme fatale. Картина была продана уже после смерти художника, а купил ее не кто иной как Густав Кайботт, замечательный художник, преданный друзьям-импрессионистам.
